Вампирка душераздирающе вздохнула и вдруг с силой налегла на кол. Геральт увидел, как на её спине, на белом платье расцветает алое пятно, из которого в гейзере крови вылазит, отвратительно и непристойно, сломанное остриё. Нивеллен закричал, сделал шаг назад, потом второй, потом стал быстро пятиться, но не отпускал шеста, волоча за собой пробитую насквозь бруксу. Ещё шаг и он упёрся спиной в стену особняка. Конец жерди, который он держал под мышкой, заскрежетал о камень стены.
Брукса медленно, как будто ласково, перенесла свои маленькие ручки дальше вдоль шеста, вытянула их на всю длину, крепко ухватилась за жердь и налегла на неё вновь. Уже больше метра окровавленного деревянного шеста торчало у неё из спины. Глаза её были широко открыты, голова откинута назад. Её вздохи стали чаще, ритмичнее, перешли в хрип.
Геральт поднялся, но заворожённый происходящим не мог ни на что решиться. Услышал слова, глухо прозвучавшие в его голове, как под сводами холодного и мокрого подземелья.
Мой. Или ничей. Люблю тебя. Люблю.
И снова страшный, вибрирующий, давящийся кровью вздох. Брукса рванулась, продвинулась дальше вдоль жерди, вытянула руки. Нивеллен в отчаянии зарычал, не выпуская шеста попытался отодвинуть вампирку как можно дальше от себя. Тщетно. Она продвинулась ещё дальше вперёд, схватила его за волосы. Он завыл, замотал косматой головой. Брукса опять подтянулась на жерди, склонила голову к горлу Нивеллена. Клыки блеснули ослепительной белизной.
Геральт прыгнул. Прыгнул как лишённая собственной воли освобождённая пружина. Каждое движение, каждый шаг, который сейчас нужно было сделать, был его сутью, был заученным, неизбежным, автоматическим и смертельно выверенным. Три быстрых шага. Третий, как сотни таких же шагов до этого, закончился крепким, решительным упором на левую ногу. Поворот туловища, резкий, широкий замах. Увидел её глаза. Ничего уже нельзя было изменить. Услышал голос… Ничего… Крикнул, чтобы заглушить слово, которое она повторяла. Ничего уже нельзя… Удар.
Он ударил уверенно, как сотни раз до этого, серединой клинка, и тут же, продолжая ритм движения, сделал четвёртый шаг и полуоборот. Клинок, в конце полуоборота уже свободный, двигался за ним, блестя, увлекая за собой веер красных капелек. Чёрные как смоль волосы заколыхались, развеваясь, поплыли по воздуху, поплыли, поплыли, поплыли…
Голова упала на гравий.
Чудовищ становится всё меньше?
А я? Кто я такой?
Кто кричит? Птицы?
Женщина в полушубке и голубом платье?
Роза из Назаира?
Как тихо!
Как пусто. Какая пустота.
Во мне.
Нивеллен, свернувшись в клубок, сотрясаемый спазмами и дрожью, лежал под стеной особняка, в крапиве, обхватив голову руками.
— Встань, — сказал ведьмак.
Молодой, красивый, могучего телосложения мужчина с бледным лицом, лежащий под стеной, поднял голову, оглянулся вокруг себя. Взгляд его казался безумным. Он протёр глаза костяшками пальцев. Посмотрел на свои руки. Ощупал лицо. Негромко охнул, засунул палец в рот и долго водил им по дёснам. Снова схватился за лицо и снова охнул, дотронувшись до четырёх кровавых, вспухших полос на щеке. Зарыдал, потом засмеялся.
— Геральт! Как это? Как это всё… Геральт!
— Встань Нивеллен. Встань и иди. Во вьюках у меня есть лекарства, они нужны нам обоим.
— У меня уже нет… Уже нет? Геральт? Как это?
Ведьмак помог ему встать, стараясь не глядеть на маленькие, такие белые, что казались прозрачными, ручки, сжимавшие жердь, воткнутую меж невысоких грудей, облепленных мокрой багряной тканью. Нивеллен вновь охнул.
— Вереена…
— Не смотри. Пойдём.
Они пошли через двор, мимо куста светло-голубых роз, поддерживая друг друга. Нивеллен беспрестанно ощупывал своё лицо свободной рукой.
— Быть этого не может, Геральт. После стольких лет? Как это возможно?
— В каждой сказке есть зерно правды, — сказал тихо ведьмак. — Любовь и кровь. И та и другая обладают огромной силой. Маги и учёные ломают себе над этим головы с давних пор, но не придумали ничего лучше чем…
— Чем что, Геральт?
— Любовь должна быть настоящей.
Историю создания перевода в 1990 году и его критику см. на сайте Татьяны Гладысь: http://correctura.narod.ru/AS-all-TG.htm
Моё желание ликвидировать этот перевод оказалось неосуществимым, поэтому я принял решение его по возможности улучшить.
Перевод выполнен по тексту (предположительно) первой публикации рассказа «Ziarno Pravdy» (журнал «Fantastyka» №3/1989). – Прим. переводчика.
Имя лошади переводится на русский язык как «плотва». — Прим. переводчика.
