Безрадостные мысли короля прервали шаги и голос Вульфгара. Король отвернулся от окна.
— Государь мой, прибыли воины. Гауты. Славные воины, не какие-нибудь оборванцы, а вождь их Беовульф…
— Беовульф? — перебил герольда Хродгар. — Малыш Эггтеова?
Услышав имя Беовульфа, Унферт перестал считать монеты и повернулся к Вульфгару.
— Ну, сейчас-то он, знамо дело, уже не малыш, — продолжил Хродгар, пытаясь осмыслить новость. — Но я его малышом видел. Уже тогда силен был. Да! Беовульф! Давайте его сюда! Зови, Вульфгар.
* * *
Беовульф и его группа ждали внутри частокола хродгаровских укреплений, все еще верхом, ибо не было команды спешиться. Лошадки их перетаптывались на месте, месили вязкую жижу из грязи, сена, конского и людского навоза. Беспокоились лошадки, неспокойны были и всадники. Они бросали взгляды па собирающуюся толпу. Зрители перешептывались, глазели на странных людей с востока, воинов Гаутланда, пересекших бурное море.
— Слушай, Беовульф, — наклонился к вождю Виглаф. — Сдается мне, что не очень им нужно, чтобы мы с этим чудищем разделались.
Слева от Виглафа стоял тан по имени Хандскио, ужасающего вида тип, почти такой же здоровенный, как и сам Беовульф. За спиной у него висел громадный меч в ножнах. В подпитии он похвалялся, что украл этот меч у заснувшего крепким сном гиганта в Тивенденских лесах. Гигант иногда превращался в его воспоминаниях в простого тролля, а то и в пьяного свиона[34] в зависимости от количества выпитого.
— А может, — пробормотал Хандскио, — эти даны так проявляют гостеприимство. — Взгляд его пал на девицу, грызущую спелый красный фрукт. Одновременно с фруктом она поедала взглядом Хандскио, и при следующем укусе зубы ее так смачно вгрызлись в плод, что сок потек по подбородку и закапал на обширную грудь. Девица, звать которую Ирса, улыбнулась Хандскио.
— Или, может, — осклабился ей Хандскио, — нам самим надо проявить гостеприимство к этим бедным, обиженным судьбою данам. — Хандскио облизнулся, а Ирса снова впилась в плод, и сок брызнул в стороны.
Но вот появился королевский герольд на большой серой кобыле, за ним пешком следовали двое воинов Хродгара. Герольд внимательно оглядел Беовульфа и его танов, откашлялся для солидности и произнес торжественно:
— Хродгар, повелитель битв, господин северных данов, повелел мне передать, что он знает тебя, Беовульф, сын Эггтеова, знает предков твоих и рад тебя приветствовать. Ты и люди твои, следуйте за мною. В шлемах и броне идите, а щиты и оружие оставьте здесь.
Виглаф покосился на Беовульфа.
— Заверяю вас, никто к вашему оружию не прикоснется, — добавил Вульфгар.
Беовульф обернулся, оглядел усталые лица своих людей, руки которых готовы были лечь на рукояти мечей. Затем он швырнул свое копье в руку одного из сопровождающих Вульфгара стражей.
— Мы гости короля Хродгара, — сказал он, глядя в глаза герольда. — Он наш хозяин, мы желаем сослужить ему службу. И строптивости не проявим. — Беовульф вытащил из ножен кинжал, передал его Вульфгару, затем меч. — Пусть даны видят, что воины князя Хигелака доверяют им.
Таны Беовульфа последовали примеру вождя, неохотно расстались с оружием, вручили его сопровождающим Вульфгара воинам. Последним вытащил свой громадный меч Хандскио. Он уронил оружие острием вниз, меч вонзился в грязь.
— Боги, какой у тебя большой! — удивилась Ирса и снова откусила от фрукта.
— Этот кроха? — кивнул на меч Хандскио. — Запасной. А вот погоди, когда мы уладим дела с вашим недругом…
— Хандскио, — перебил его Беовульф, не отворачиваясь от Вульфгара, — ты забыл, зачем мы пересекли море?
— Но я же сказал «когда уладим»… — принялся оправдываться Хандскио.
Ирса молча посмотрела на тана Беовульфа, сняла мизинцем с левой груди каплю сока и медленно облизала палец.
— Женщина! — рявкнул Вульфгар. — Тебе нечем заняться? Не надо дразнить мужчин, которые уже много дней и ночей не видели женской плоти. Удались немедленно!
— Пошли, Виглаф! — кивнул Беовульф, и они все вместе последовали за Вульфгаром к башне Хродгара по узким дымным улочкам.
Перед Хеоротом уже собрался двор короля. Из рваных облаков высунулось любопытное солнце, рассмотрело королеву, придворных, воинов. Поблескивали каменные ступени, тут и там сверкали лужи и лужицы. Беовульф и его таны спешились, поднялись на ступени, с любопытством озирая толпу и окружающие строения.
— Беовульф! — воскликнул король Хродгар, нетвердым шагом спускаясь по каменной лестнице, чтобы обнять гаута. — Что отец твой, Эггтеов?
— Отец погиб в бою с морскими разбойниками. Уж две зимы прошло.
— О, отец твой бравый воин! Он пирует за столом Одина. Могу я спросить о цели твоего прибытия?
Беовульф кивнул на заколоченный Хеорот.
— Я прибыл, чтобы убить твоего монстра, государь.
По толпе прошел ропот удивления и недоверия. Даже Хродгар поежился от такого нежданного ответа.
— Они уверены, что ты сумасшедший, — шепнул Виглаф.
Действительно, Беовульф увидел на лицах выражение сомнения, печать печали. Он улыбнулся настолько весело, насколько можно себе позволить у входа в место скорби, каким стал Хеорот.
— И, конечно, чтобы отведать твоего знаменитого меда, государь.
Хродгар облегченно улыбнулся, затем громко, зычно засмеялся громовым хохотом.
— Непременно отведаешь, мальчик мой, и безотлагательно!
Толпа на ступенях ободрилась смехом короля, напряжение спало.
Но королева Вальхтеов выступила вперед, спустилась по ступеням. Солнце играло золотом ее волос.
— Многие храбрецы приходили к нам, — сказала она Беовульфу. — Все они отведали меда моего государя, все клялись избавить этот зал от ночного кошмара.
Хродгар нахмурился и перевел взгляд с Беовульфа на жену, но промолчал.
— А на следующее утро, — продолжила Вальхтеов, — ничего от них не оставалось, кроме крови на полу, на скамьях и на стенах.
Глаза их встретились, и Беовульф увидел в ее глазах шторм не менее опасный, чем тот, который ему пришлось пережить в море. Он увидел в ее глазах страх, печаль, горечь.
— Государыня, я еще не выпил ни капли меда, — сказал, наконец, Беовульф. — Пока еще не выпил. Но я убью чудовище.
Снова засмеялся Хродгар, но смех его на этот раз звучал невесело, неискренне.
— Слышишь? Он сказал, что убьет, значит, убьет. Демон Грендель погибнет от руки этого молодого человека.
— Грендель? — спросил Беовульф, не сводя взгляда с королевы.
— Как? Ты не знаешь, что у нашего чудовища есть имя? — удивилась Вальхтеов. — Скальды, певшие о нашем горе и позоре, не назвали его имени?
