— Знаю. Твоя мать была уверена, что удел твоей жизни — служить другим, как некогда служила она, но меня будет мучать страх за тебя.
— Не говори об этом! — прервала я ее. — Сама мысль о страхе уже рождает страх. Ты должна приложить все усилия, чтобы поверить, что я ухожу не для того, чтобы погибнуть, а чтобы победить.
— Где ты собираешься его искать? — мгновенно осведомилась она, уже прикидывая дальнейшие действия.
— Об этом спросим руны.
Эфрина снова направилась к ящику, достала из него сложенный кусок полотна и разостлала его на столе. Полотно разделялось золотыми полосами на четыре квадрата, а те, в свою очередь, были рассечены на равные треугольники красными линиями, сходящимися посередине в одну точку. В каждом треугольнике были написаны рунами Слова Власти, которые люди уже разучились читать. Затем она извлекла золотую цепочку, с которой свисал хрустальный шарик. На другом конце цепочки было закреплено кольцо. Эфрина надела его на палец и, встав у стола, протянула руку так, что шарик завис над самой серединой полотна. Рука ее оставалась неподвижной, а шарик начал раскачиваться взад и вперед. Потом он передвинулся и принялся раскачиваться только над одной красной полосой. Я смотрела и запоминала.
Значит, мне следует направиться на юго-запад, причем как можно скорее, поскольку, как я сама остерегала Джервона, мог выпасть снег и перекрыть все перевалы, так что долину вообще невозможно будет покинуть.
К этому времени шарик перестал раскачиваться, и Эфрина, пока я складывала полотно, поместила его обратно в мешочек.
— Завтра, — сказала я.
— Лучше всего, — согласилась Эфрина и незамедлительно принялась собирать меня в дорогу.
Я знала, что она вооружит меня всеми орудиями Мудрого Знания, что имеются в ее распоряжении, и тут же отправилась в жилище Оманда. Поскольку всем было известно, что мы с Эфриной можем видеть незримое и ведаем тайное, мое известие не показалось там невероятным. Разумеется, мы никогда не объясняли, каким способом можно видеть далекое, поэтому я просто сказала Оманду, что, прибегнув к своим знаниям Мудрой Женщины, проведала о нависшей над моим братом опасности, которая исходит не от войны, а от Темных Древних. Из этого следует, что я, как его близнец, обязана поспешить к нему на помощь.
Оманд кивнул, хотя его женщины, как обычно, недоверчиво покосились на меня.
— Ты верно говоришь, госпожа, выбора у тебя нет. Итак, вскоре ты покинешь нас?
— Завтра с рассветом, потому что снег в нынешнем году может выпасть рано.
— Согласен. Что ж, госпожа, ты многое сделала для нас, равно как и твои родители, когда жили среди нас. Но ты не связана с нами узами рода и крови, а люди обязаны откликаться на их зов, когда придет пора. Посему — прими нашу благодарность за все твои благодеяния и еще… — он тяжело поднялся и подошел к сундуку, — вот малый дар за всю былую помощь, но пусть он по ночам согревает тебя в этих суровых краях.
Он передал мне дорожный плащ, над изготовлением которого, очевидно, изрядно потрудились. Сшитый из мохнатых шкур горных коз, светло-пурпурным цветом он напоминал оттенок туманного заката. Подобный цвет может получиться только в результате какого-то удачного смешения красок, повторить который невозможно. Словом, плащ был замечательной красоты, особенно при нашей нынешней жизни. Сомневаюсь, чтобы какая-нибудь знатная леди владела лучшей одеждой для зимы.
Моя благодарность могла проявиться только словами, однако я была уверена, что Оманд понял, что значит для меня такой плащ. У меня в жизни было немало добротных вещей, но они крайне редко отличались красотой. А Оманд лишь улыбнулся, взял мою руку в свои и, наклонив седую голову, коснулся ее губами, точно я и вправду была его госпожой.
Хотя я всегда считала себя чужой народу Варка, но в ту минуту осознала, что это отчасти и мой народ и что-то теряется в моей судьбе. Но не все рассуждали, как Оманд, и его домашние были, похоже, рады моему уходу.
Перебросив плащ через плечо, я вернулась к Эфрине — больше здесь не с кем прощаться. Но, к моему удивлению, в доме я нашла Джервона. Эфрина продолжала укладывать мой дорожный мешок, а Джервон сидел за столом, держа чашку с отваром из трав и дикого меда. При моем появлении он встал с какой-то особой стремительностью, которой я прежде в нем не замечала.
— Мудрая Женщина говорит, что ты уезжаешь, госпожа.
— У меня есть дело, не терпящее отлагательств.
— У меня тоже есть дело, которое я давно стремлюсь исполнить. Но по нынешним временам нужно следить за обеими сторонами дороги и людям не следует путешествовать в одиночестве. Мы отправляемся вместе.
Джервон не спрашивал, а утверждал, и это задевало мою гордость, но я понимала, что он был прав и большой удачей будет путешествовать с человеком, гораздо лучше знающим возможные опасности дороги, поэтому я не стала отвергать его помощь, однако же спросила:
— А если моя дорога лежит в другую сторону, меченосец?
Он пожал плечами.
— Я ведь говорил, что не знаю, где сейчас мой господин. Если ты собираешься искать брата на юго-западе, то я могу там же разузнать, где собирается войско моего лорда. Но предупреждаю тебя — мы рискуем очутиться в пасти дракона, а вернее — в зубах Псов.
— Мои знания охранят нас, — возразила я, твердо решив, что в дороге не позволю себя оберегать, как нежную леди из Долины, и нянчиться, как с младенцем. Раз мы отправляемся вместе, то на равных правах, как товарищи по оружию. Правда, я пока не знала, как ему об этом сказать.
Эфрина при виде плаща принялась громко восхищаться моей теплой обновой и тут же достала фибулу, чтобы застегнуть плащ. Мне было известно, что на эту фибулу наложены самые сильные чары для защиты в пути, какие только могла навести Эфрина.
Джервон отодвинул чашу.
— Итак, на заре, госпожа? Идти пешком не придется — ведь есть кони, мой и Пэла.
— На заре. — согласилась я. Упоминание о лошадях меня обрадовало, обещая скорость передвижения. Значит, на юго-запад… Но куда и как далеко?
Глава четвертая. ГРОМОВОЕ УЩЕЛЬЕ
Ехать пришлось по той же дороге, по которой добрался сюда Джервон — другой ведь не было. И с тех пор по этой дороге никто не проезжал. Она была очень старой, и вдоль нее нередко встречались метки. Кто их расставил? Люди? «Нет, — решила я, — до нас в здешних местах бывали одни охотники и пастухи, скитающийся люд. Выходит, дорога проложена Древними».
— Она проходит в миле от Переправы, — рассказывал Джервон, — однако здесь делает крюк в сторону моря. Мы свернули на нее только потому, что по дороге было быстрее и сподручнее ехать. Но куда она ведет и откуда… — он пожал плечами. — Это дорога Древних, а кто разгадает их прихоти?
