- Рэми не вернулся? - спросил Миранис Лерина, сменившего на дежурстве Кадма.
Армана Миранис отпустил. Дозорный был великолепным другом, но слишком слабым магом. Он не мог подпитать иссякшие силы принца, как это делал все тот же Рэми.
Принц со вздохом признал - он привык черпать у целителя судеб магию, так привык, что теперь несколько дней чувствовал ни на мгновение неугасающий, ноющий в груди голод. Принц брал и у других телохранителей, но без Рэми их магия имела другой привкус... Миранису был нужен его целитель судеб. Нужен сейчас.
- Если нуждаешься в нем, то перестань играться, Мир, - холодно отрезал Лерин. - Прикажи ему явиться в замок, и он никуда не денется, а явится. Или дозор за ним пошли, коль будет упорствовать.
Миранис посмотрел на затянувшие небо тяжелые, полные влаги тучи и ответил:
- Покажи мне дозор, который сумеет одолеть упрямство целителя судеб. Если Рэми сам не захочет явиться, то он не явится. Хотя, может, оно и к лучшему. Может, он, наконец-то, передумал и решил вернуться в Виссавию?
- Ты сам знаешь, чего хочешь? - вспылил Лерин. - Сначала ты борешься за Рэми, как за какое-то сокровище, а теперь вдруг желаешь его отдать вождю Виссавии? Своего целителя судеб? Избранника богов?
- Я просто надеялся...
- Надеялся на что?
Мир знал, на что надеялся. Рэми спас безумия своего дядюшку, почему бы ему не спасти от смерти и наследного принца Кассии? Но, как оказалось, есть вещи неподвластные даже целителю судеб. И постепенно надеяться Мир перестал. Когда? Когда вождь проболтался... что знает. Что и он видит, а, значит, пребывание в Виссавии ничего не изменило. Мир умрет. И уже скоро.
Стоит ли об этом говорить телохранителям? Мир так не думал. Пусть уж поживут в незнании...
- Я навещу Рэми лично на обратном пути, - ответил Миранис. - И тогда никуда он от меня не денется.
- Мир, я не думаю, что выходить в город для тебя безопасно, - вполне ожидаемо возразил Лерин.
Миранис знал, что телохранитель прав. Но знал он и другое:
- И в замке тоже быть опасно. Вспомни случай с Рэми и статуэткой. Если ты еще не понял, то для меня теперь безопасного места нет, и уж если меня хотят убить, то пусть сначала поищут. Сегодня ночью я ухожу в храм. С Лией. Сегодня ночью она станет моей женой, а ее сын - моим официальным наследником.
- Лия хорошая девушка, но сомневаюсь, что она достойна.
- Она достойна, - Мир оторвался от созерцания города, и повернулся к Лерину. - Ты хоть раз в жизни мне доверишься или так и будешь продолжать спорить?
- Мир, я всего лишь...
- Беспокоишься за меня? Пойдешь со мной, как и другие телохранители, я сегодня не хочу от вас убегать.
- А Рэми... Он ведь брат Лии? Не думаешь, что и он захочет быть на свадьбе? К чему такая спешка?
"У меня нет времени, - подумал Миранис. - Совсем нет".
- Потому что я так хочу. И потому что Рэми должен хоть как-то заплатить за свое упрямство. Вместо него со мной поедет Арман.
- Вновь этот оборотень.
- Давно хотел тебя спросить, - Мир заглянул в поблескивающие в полумраке глаза телохранителя. - За что ты так не любишь оборотней?
Лерин скривился на миг и ответил дерзким взглядом на взгляд принца. Мир про себя улыбнулся - никто кроме телохранителей не решался на него так смотреть.
- Когда я жил в горах, у меня был друг и названный брат, - тихо ответил Лерин. - Однажды ночью к нему в дом постучался странник. В горах закон гостеприимства свят, мой принц, и Илар впустил незнакомца, а утром спугнул гостя у тела своей дочери. Тот оборотень оказался людоедом.
- Мне очень жаль твоего друга, но и среди кассийцев хватает шальных людей. Тем не менее, всех кассийцев ты не ненавидишь.
- Помнишь, несколько зим назад я уезжал в родную деревню? - продолжил Лерин. - Мой младший брат прислал тогда письмо... Илар долго преследовал того оборотня, и однажды вернулся в деревню, израненный, покусанный. Провалялся в лихорадке седмицу, а когда встал, сбежал в лес и сам начал убивать... Мой род позвал меня, чтобы я убил названного брата собственными руками...
- Ты никогда не рассказывал о своей семье... - прошептал Мир.
- А что рассказывать? Там, в провинции, люди живут иначе. И они да, ненавидят оборотней, не верят им - на то есть причины. А тут этот Арман, Рэми...
- ...и я... - тем же шепотом ответил Миранис. - Меня ты тоже ненавидишь?
- Ты же знаешь, я не умею тебя ненавидеть, - тихо ответил Лерин. - Как не умею ненавидеть Рэми, как не сумел возненавидеть Илара. Арман же...
- ... никогда не убивал...
- Я этого не знаю.
- Так ли?
- Не мучай меня, Миранис, - неожиданно мягко ответил Лерин. - В последнее время я и так много передумал, многое понял. На многое посмотрел иначе.
Миранис вздрогнул. Странно ведут себя в последнее время телохранители. Кадм стал более задумчивым, почти перестал язвить, Тисмен все время поглядывал на Мираниса долгим, печальным взглядом, вот теперь и холодный обычно Лерин будто растаял...
- Рык... странный подарок, не так ли? - усмехнулся Миранис.
Симпатичный, белоснежный барс, который, возможно, переживет их всех.
- Не вздумай хоть мне льва дарить, - Миранис направился к люку, ведущему к лестнице.
- Боевой лев отличное подспорье в битве, мой принц, - неожиданно спокойно ответил Лерин.
- Против магии? Сомневаюсь. Идем, Лерин. Дождь собирается, а я не хочу вымокнуть.
Город встретил их прохладой и дождем. Но Мир даже радовался бьющим о крышу повозки каплям - ему надоели тепло и солнце, которыми баловала их в последнее время Виссавия. Хорошего должно быть все же немного, иначе оно перестает быть хорошим. И ценным.
За полотняными стенами суетился ночной город. Зазывали яркими огнями дома веселья, а в них - податливые, молодые красотки, терпкие вина, эрс и приятное, томительное забвение.
Мир любил ночную столицу. Когда-то он сбегал из замка в ближайшую таверну и погружался в пьяный угар до тех пор, пока его не вытаскивали оттуда за шиворот телохранители.
Сегодня все было иначе. В свете стоявшего на полу повозки фонаря дремал, устроившись в углу, Кадм, задумчиво перебирал четки Лерин, в очередной раз выпрашивая милость у богов, рассматривал ползущего по руке паука Тисмен, прижималась к боку Мираниса смущенная Лия. Арман, завернувшийся в плащ, сидел к ним спиной на козлах рядом с кучером.
Повозка вдруг плавно остановилась. Всхрапнули тревожно кони. Шевельнулась тяжелая ткань, скрывавшая их от ночного города и дождя, напряглись телохранители и мгновенно расслабились, когда внутрь сначала заглянул, а потом и запрыгнул высокий, худой мужчина.
