Очнулась от того, что кто-то целовал её в губы. «Ящерица!» — подумала она и дико вскочила, вся облитая водой. Гешек растерянно стоял с вытянутыми мокрыми руками и таращился на неё.
— Ты что? — недоумевающе спросил он.
— Ты меня поцеловал? — не поняла Маргина.
— Я хотел тебя напоить, — смутился Гешек, — и привести тебя в чувства.
Маргина покраснела до корней волос. Гешек, ухмыльнувшись, отвернулся.
— Ты цел, — спросила она, но можно было и не спрашивать — на Гешеке была та же, нараспашку, рубашка и брюки до колен, а на затылки красовалась, неизвестно откуда взявшаяся, его зелёная шляпа. «Везёт же этому пройдохе, — подумала Маргина, — я вся изрезанная такая, а ему хоть бы что».
— Где мы? — спросила Маргина, оглядываясь, и приседая возле воды, чтобы напиться и умыться.
— Мы в Харданате, — сказал Гешек, приседая рядом с ней.
— Ого-го! — удивилась Маргина, встряхивая мокрые руки: — Залетели как гуси-лебеди! И как мы будем выбираться?
— Куда? — спросил Гешек.
— В Арбинар, — сказала Маргина, — ты что, забыл?
— А ты знаешь, сколько идти отсюда туда? — спросил Гешек.
— Сколько? — невозмутимо спросила Маргина.
— Тридцать полных солнц, — с усмешкой сказал Гешек.
— Я так понимаю — долго, — подытожила Маргина, — интересно, сколько это по-нашему? Показывай, куда идти.
— Ты хочешь идти в Арбинар? — переспросил Гешек.
— Что ты заладил, хочешь-хочешь, я должна идти в Арбинар, — поднялась с травы Маргина, — у меня там Онти.
— А я никому ничего не должен, — сказал Гешек, — мне и здесь хорошо.
— Ты как будто, давал слово, — напомнила Маргина.
— Я его забираю, — легко и с улыбкой сказал Гешек и пошёл от берега.
Маргина подняла руку, сосредоточилась и пустила в него огненный шар. Тот с треском взорвался у его ног. Гешек, подскочил и побледнел.
— Я тебе напоминаю, что это самое малое, что я с тобой могу сделать, — сказала Маргина. Гешек внимательно посмотрел на неё и сказал:
— Хорошо, идём!
Они покинули берег и двинулись лесом, который поднимался вверх по склону. Вероятно, была пора цветения, или здесь всегда всё цвело, буйно поднимая разноцветные лепестки к парившему в небе солнышку. Воздух пропах разнообразными, сильными до приторности, запахами, которые переплетались с тонкими мятными струйками, запахом резеды и липы. Эти запахи напомнили Маргине о сладости, о еде, и ей срочно захотелось кушать.
— Гешек, скажи, в этом лесу вобосы не водятся, — спросила Маргина, вспоминая фрукт, который она пробовала в тюрьме.
— Нет, — разочаровал её Гешек.
— Жаль, — констатировала Маргина и мечтательно сказала, — я бы сейчас этих вобосов… — она принюхалась к запахам, — …или медку… полную тарелку… и без хлеба.
— Нет ничего проще, — сказал Гешек, показывая на продолговатое, серое яйцо, висящее на огромной крепкой ветке, высоко на дереве, — ешь, сколько хочешь.
— Там что — мёд? — не поверила Маргина.
— Да, — равнодушно подтвердил Гешек.
— Так в чем дело? — подозрительно спросила Маргина.
— Вы что, хотите достать мёд? — спросил тонкий голос сзади. Маргина обернулась — никого.
— Это ты? — спросила Маргина у Гешека.
— Я тут причём, — ответил удивлённо Гешек.
— Это мы, — сказал голос сзади. Маргина снова обернулась и, наконец, заметила на уровне своего носа двух огромных шершней, бесшумно зависших в воздухе. Их крылья описывали блестящие восьмёрки, не создавая ни единого звука.
— Это кто? — спросила Маргина у Гешека.
— Это дикие пчёлы, — сказал Гешек, подозрительно посматривая на парочку, и добавил, — только я не знал, что они говорящие.
— Если вы вздумаете брать мёд — мы вынуждены будем вас атаковать и умереть, — сказал шершень, странной черно-белой окраски, потом закатил шестнадцать тысяч зрачков и свалился к ногам Маргины. Та подняла его на ладони.
— Не смейте его трогать, — крикнул его жёлто-коричневый собрат, шершень, или дикая пчела, петляя перед глазами Маргины.
— Я только хочу ему помочь, — сказала Маргина, шевеля пчелу пальчиком, — он что — в обмороке?
— Жужу боится потерять своё жало, — сказал второй пчёл и добавил, — и потом умереть.
— Не трону я вашего мёда, — сказала Маргина и спросила: — Почему он у вас такой черно-белый?
— Он альбинос, — сказал второй пчёл, садясь на руку Маргине, и добавил, — меня звать Вава.
— Вава, вы что трутни? — ухмыляясь, спросила Маргина.
— Трутни, это кто? — спросил Вава, тормоша своего друга.
— Трутни, это пчёлы мужского полу, которые не делают мёд, а только его лакают, — объяснила Маргина.
— Мы охраняем улей, — возмутился Вава.
— Вижу, как вы охраняете, — сказала Маргина, шевеля пальцем Жужу. Тот начал приходить в себя.
— Я что… уже умер? — спросил он, возвращая шестнадцать тысяч зрачков на место.
— Ещё нет, — уточнила Маргина.
— Тогда я вас ужалю, — сказал Жужу, шатаясь из стороны в сторону.
— Я тебя ужалю, — улыбнулась Маргина, — я ведь голодная — могу тебя съесть.
— Вы голодная? — переспросил Жужу.
— Голодная, голодная, — подтвердила Маргина.
— А анабусы[13] вы едите? — спросил Жужу.
— Мы едим анабусы? — спросила Маргина у Гешека. Тот кивнул головой.
— Едим, — подтвердила Маргина.
— Я вас отведу, — сказал Жужу, пошатываясь и взлетая с ладошки. Вава отправился вслед за ним. Маргине и Гешеку ничего не оставалось, как следовать за ожившим вожаком. Вскоре они очутились возле полянки, на которой росло несколько кудрявых деревьев, сплошь покрытых зелёными плодами размером с яблоко.
— Это можно есть? — спросила Маргина, подозрительно глядя на Гешека.
— Можно, — сказал Гешек, пряча в глазах искорку. Маргина не попалась — руками сняла кожуру, под которой оказались дольки, вкусом напоминающие орех. Гешек разочарованно очищал свой анабус. Наелись быстро и сытно. Маргина сунула несколько плодов в остатки карманов её костюма, свисавшего полосками, едва прикрывающими её тело.
— Спасибо тебе, Жужу, — сказала Маргина, приседая и опираясь на дерево. Костюм зацепился за шипы вьющегося растения, и Маргина едва отцепилась. Она с досадой посмотрела на растение, потом отломила шип и принялась над ним колдовать.
— Ты что делаешь? — спросил Гешек.
— Погоди, не мешай, — сказала Маргина, магией остругивая шип. Полюбовавшись на него, она протянула его Жужу: — Возьми!
— Что это? — спросил Жужу, держа в передних лапках шип.
— Это твоё оружие, — довольно сказала Маргина, — тебе не придётся использовать своё жало.
