В тишине прозвучал мягкий, бесконечно далекий звук, словно тронули струну арфы. Он ворвался в разум Элака, и он, почти не отдавая себе отчета в том, что услышал его, почувствовал неодолимую сонливость. Солонала настороженно поглядывала на него своими золотыми глазами.
— Я чувствую магию, — прошептала она.
Голос арфы продолжал звучать, окутывая Элака дымкой сна. Погружаясь в дрему, он еще увидел, как склонилось над ним удивленное личико Солоналы… а потом все пропало.
Элак спал. Он вновь находился в каюте черной галеры, где Далан смотрел в свой хрустальный шар. Внутри шара расцвел огонь, и он все рос, поднимался, пока не повис над блестящей лысиной друида.
Пурпурный кончик пламени изогнулся вниз, превратился в мерцающую розу огня, он покачивался и дрожал, подвешенный в воздухе. Далан молился.
— Выслушай меня, Мидер, Бог Друидов, Владыка Пламени. Пусть длань твоя защитит этого человека от Тени…
Тихий голос арфы рассеял видение. Как в тумане Элак увидел лицо Солоналы с приоткрытыми губами, расплывающееся в серебристых испарениях.
И вновь арфа ударила своим колдовским шепотом в сонный разум Элака… Арфа Эльфа, источающая смертельную магию!
— Элак! — Это был голос Далана.
Гневно зазвенела арфа, но крик перекрыл ее звук.
— Элак! Помоги, Мидер… Элак, услышь меня!
Элак окончательно проснулся, рука его потянулась к ножу на поясе. Откуда-то снаружи доносился тихий голос. Встав, он бесшумно направился к выходу и остановился, широко раскрыв глаза от удивления. На плоском камне перед пещерой присела Солонала; ее светлая фигура сияла среди изменчивых теней, а вокруг копошилась толпа мерзких белых существ, склоненных в — позах слепого обожания. Они двигались так быстро, что он не смог бы даже описать их. Впрочем, не было времени приглядываться; как только он появился, девушка заметила его и повелительным жестом вытянула вперед руку. Белые существа бросились бежать и быстро исчезли вдали.
Только теперь Элак увидел то, чего не заметил сразу: за Солоналой вырастала грозная, страшная Тень!
Девушка опустила руку.
— Чары Эльфа привели Тень, пока ты спал, — объяснила она. — Я не могла тебя разбудить, сколько ни пыталась. Эти крошки… я создала их. Это живые существа, они утолят голод Тени, а мы тем временем попытаемся бежать. Может, нам повезет.
Она умолкла, не веря сама себе. Внезапно прозвучал громкий голос Далана:
— Смелее, Элак! Я иду! Иду с помощью!
И шепот Эльфа — бесплотный, мягкий, насмешливый:
— Что может сделать Мидер в борьбе с Тенью, друид? Твой бог живой, а в Рагнареке нет жизни.
Огромная Тень на горизонте сгустилась, мерцающие тени в воздухе закружились быстрее, словно испуганные.
Элак заметил, что Тень как бы сворачивается и ныряет к ним. Солонала, дрожа, прижалась к нему, и он машинально обнял ее рукой. Девушка вскрикнула… но абсолютная тишина заглушила ее голос. Обоих накрыла тьма. Они соединились с Тенью, стали ничем, полной и окончательной пустотой. У Элака осталось лишь сознание силы, космической мощи Тени, страшной в своем могуществе, не знающем границ. Кроме этого сознания не существовало ничего. Он уже не прижимал к себе Солоналу, чувствуя, как крепость его души, его разум крошится под напором Тени.
И вдруг забрезжила надежда. Элак не понял, откуда она пришла, но вдруг он перестал быть частью Тени. Что-то поднимало его, вытаскивало из засасывающей пустоты уничтожения.
Послышался голос друида, напряженный, но торжествующий:
— Мидер! О, Мидер, Господин Дуба и Огня, спаси его!
Вспыхнул свет — теплое розовое пламя, — и его сияние открыло ему фигуру Солоналы, ее неземную красоту… а также то, на чем она стояла. Это была ладонь.
Гигантская восьмипалая ладонь, которая не могла принадлежать никому из земных созданий. Ладонь самого Мидера, который внял молитве Далана и явился во владения Тени.
Ладонь пошла вверх, поднимая Элака и Солоналу…
… и остановилась. Снова вернулся мрак и скрыл розовые стены, сотканные из пламени. Море тени залило их, словно волна прилива, и ладонь начала опускаться, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.
Раздался отчаянный крик Далана. И тихий смех Эльфа.
Солонала опустилась на колени перед Элаком, обняла за шею своими хрупкими руками и коснулась губами его губ. Потом, прежде чем он успел шевельнуться, отскочила и бросилась в пустоту. На долгую, как столетие, секунду ее бледно-золотистая фигурка повисла над бездной черноты… и пропала. Элак вскочил, когда до него донесся ее жалобный крик.
Он опоздал. Ладонь бога пошла вверх, и Элак упал на колени, пытаясь доползти до места, где исчезла девушка, но вокруг была уже только темнота, стоны и вой обезумевшего ветра.
— Элак! — Это был голос Ликона.
Элак открыл глаза: бледное сияние заполняло помещение. Он лежал в коридоре, ведущем к бассейну в подземном святилище пиктов, а над ним склонялся Ликон; его круглое лицо раскраснелось от возбуждения.
— Ты жив, Элак? Эти проклятые карлики…
Элак глубоко вздохнул и с трудом поднялся. С его одежды и с волос стекала вода. Он посмотрел туда, где блестела поверхность бассейна, голубая и спокойная, свободная от Тени, еще недавно накрывавшей ее.
— Именно оттуда я тебя и вытащил, — объяснил Ликон, проследив его взгляд. — Ты выскочил из воды не хуже пробки.
— И никого больше не было? Ты больше никого не видел в этом бассейне?
Ликон молчал, глядя в глаза друга. Наконец он покачал головой.
— Нет, — тихо сказал он. — Никого там не было.
А потом уже не было времени для разговоров. Велия привела красных от крови гребцов, закончивших наконец избиение пиктов. Ликон громко похвалялся, сколько карликов убил собственными руками, а потом заявил, что его мучает такая сильная жажда, что он почти готов утолить ее водой.
— Но только почти, — добавил он тут же. — Вернемся на корабль. Буря повредила его не так уж сильно, Элак, и через пару дней мы сможем отправляться.
Черная галера снова плыла на север по Внутреннему Морю. Обогнув остров Кренос, она через вспененные воды направилась дальше, туда, где над горизонтом вырастали обрывистые кручи. Именно там, в самый неожиданный момент, когда корабль уже пристал к берегу, появился корабль принца Гарникора.
— Да раздавит его Мидер! — рявкнул Далан, подходя к борту. Его ряса, покрытая пятнами соли, развевалась на ветру. — Элак, сейчас у нас нет времени сражаться с ними. Нужно собрать вождей и двинуть армии против викингов.
— А как же мой брат? — спроси Элак. — Не забывай о нем.
