- Г-господин управляющий, вы позволите задать вопрос от лица гостей Куша?
- Разумеется, - ответ Нисидзимы был упакован в блестящий фантик радушия и уважения. - Я переключу вас на громкую связь.
- Б-благодрю. Кхм...Меня слышно? - теперь повизгивания старика разносились по всему городу. - Вы сказали: наши долги...сгорели. Так?
- Все верно.
- Значит ли это, что мы можем начать игру...с чистого листа? Как будто мы только что приехали в Куш?
Вероника с тихим стоном схватилась за голову. Помедлив, Нисидзима, ответил:
- Разумеется, я не могу вам этого запретить. При условии, что у вас есть деньги.
- Молодой человек, что за глупость?! - по характерно проглоченной "л" Септимус узнал старуху в черной вуали, которую встретил в ресторане во время розыгрыша столиков с зеленой лампой. - Вы прекрасно знаете, что денег у нас нет! И мы требуем, слышите, требуем, чтобы вы предоставили нам кредит!
Идея была принята на ура. Люди, высыпавшие на улицы, хором скандировали:
"Кредит! Кредит!"
- Господа, - прервал их Нисидзима, и Септимус готов был поклясться, что управляющий разочарован: - обязанность персонала круглого города Куш - угождать гостям. Вам угодно открыть кредит и продолжить игру? Что ж, да будет так!
"А вот теперь они по-настоящему возликовали", - подумал Септимус.
Вероника, растоптанная и опустошенная, осела в кресло, предупредительно выдвинутое для нее Нисидзимой. Пум, напротив, полыхала боевым задором. Свистнув, чтобы привлечь внимание управляющего, она выпалила:
- Ты украл моего папу. А ну быром отпустил его!
Мысли Септимуса лихорадочно защелкали. Что делать? Наброситься на Нисидзиму и заткнуть ему рот? Столкнуть его с платформы?
Управляющий наклонился к Пум и зловеще прошипел:
- Хорошо, в этот раз ты победила. Можешь забрать своего папашу. Но учти: магия моего города сильна. Когда-нибудь она заставит твоего отца вернуться в Куш.
- Как бы ни так! - выкрикнула Пум. - Я увезу его к Синим горам! Там нет пустынь! Там твоя магия не работает! А теперь живо спускай нас на землю!
По мановению руки Нисидзимы платформа начала снижаться. Когда до земли оставалось чуть меньше метра, Пум спрыгнула вниз и скрылась в кустах.
- Не волнуйтесь, - Нисидзима предупреждающе выставил руку, - я позабочусь, чтобы её доставили на станцию и посадили в экспресс.
- "Моя магия заставит его вернуться в Куш!" - передразнила управляющего Мирра. - Теперь она будет думать, что её непутевый папаша просто заколдован, а ты - главный злодей!
Нисидзима сорвал с клумбы ноготок, покрутил его, бросил на землю и растоптал. Повеяло терпким ароматом. Нисидзима вернулся на платформу и включил режим невидимости. Теперь казалось, будто он стоит в воздухе:
- Я не упоминал, какова главная функция управляющего Куша?
- Следить, чтобы мусор вовремя вывозили? - предположила Мирра.
- Главное предназначение управляющего - служить объектом ненависти. Отвлекающий маневр, который помогает нашим уважаемым гостям сохранить рассудок. Ибо в противном случае всю вину за свое жалкое положение им придется принять на себя. А почти никто из людей не способен признать, что, угодив однажды ногой в крохотную ямку, он поддался страху и собственноручно выкопал себе глубокую могилу.
- Типа сами виноваты? - не выдержав, вмешался в беседу Септимус. - А ты уверен, что не пытаешься просто-напросто утихомирить собственную совесть?
Нисидзима взглянул на потоки людей, текущих по Кушу:
- Уверен. Будь мы в любой другой точке земного шара, я бы с вами согласился. Но Куш - иное дело. Он прост и однозначен, как выстрел в голову. Куш отличается от прочих городов: здесь нет жителей, только игроки и наемный персонал. Во всем мире люди - заложники своей отчизны. Легко сказать: не нравиться жить в Хэйвэе, переезжай в Красноград. О да: если бы люди, как улитки, таскали домики на спинах и питались подножным кормом, жизнь была бы намного проще. Но никто не может сказать: я родился в Куше и поэтому обречен жить по его законам. Если ты находишься в Куше, значит ты сам выбрал такую судьбу. Здесь нельзя найти работу, нельзя получить образование, нельзя проявить свои таланты. Этот город существует только ради игры. Мы меняем надежду на деньги и производим долги. Нас называют сточной канавой. Очень оскорбительно - для сточной канавы. В мусоре ещё остаются неперегнившие куски, в нем можно отыскать нечто полезное, его можно переработать во вторсырье. Даже из дерьма получается превосходное удобрение. Но здесь скапливается то, чему не придумано приличного названия.
- Почему же не придумано? - резонно возразила Мирра. - Эта субстанция называется "люди". Вот только не забывай, что ты тоже человек. Никогда не забывай, слышишь? Никогда!
- Постараюсь, - поборов недоумение, пообещал Нисидзима и вознесся на небеса.
Септимус проводил его взглядом:
- Думаешь, он не врал - насчет Пум?
- Уверена, - кивнула Мирра. - Она ему по барабану. Дети неплатежеспособны, а следовательно убыточны для Куша.
Вероника подскочила, словно задремавшая кошка, которую огрели поленом по хвосту:
- Дети! Семьи! Невесты! Как я могла о них забыть?!
- Вероника, сбавь обороты, - Мирра полуобняла, полупридушила подругу. - Нет здесь никаких рабов и никогда не было.
- Но мы ведь своими глазами видели расписки!
Мирра испустила вздох глубоководного ныряльщика:
- Вероничка, зайка, услышь то, что говорю тебе я, а не то, что играет в твоей незамутненной головке. Расписки здесь были, людей здесь не было. Понимаешь? Уверена, они вообще не в курсе, что их проиграли. Там, в поднебесье, Нисидзима сам признался: Пум единственная из проигранных, кого он видел воочию. Люди впахивают на него задаром да ещё и визжат от удовольствия. Любая из здешних дамочек кренделем свернется перед ним за право сделать лишнюю ставку. А всякие там гипотетические младенцы и престарелые матушки - он их попросту коллекционирует. Зачем ему реальные люди из плоти и крови, которых нужно одевать-кормить-угнетать? Аккуратная стопка бумаг - и наслаждайся чувством полного морального удовлетворения и безграничной власти.
- Мы не можем быть уверены на сто процентов!
- Можем, - вмешался Септимус. - Пойми, Вероника, у него там были расписки на несколько сотен человек со всего континента, многие - из состоятельных семей. Нельзя торговать людьми в таком масштабе и не оставить следов. Обязательно бы поползли слухи. Ничего подобного не было. Наша совесть чиста: в этот раз мы действительно сделали все, что в наших силах. Хватит себя терзать, пора двигаться дальше.
