— Сказал кое-что.
— Нынче исполнится семь лет со дня падения Тралла — и нынче же явится Светоносец.
— Граф сказал мне об этом, но мне неясно, как пророчество может быть столь точным.
— Ты сомневаешься, жрец, а между тем пророчества взяты из твоего святого писания — Книги Света.
— Но какое отношение имеют они к Талассе?
— Она и есть Светоносица.
— Она? Низкая блудница? С меня довольно!
— Смейся сколько угодно — скоро увидишь сам! — гневно сверкнув синими глазами, воскликнула Аланда. Но Уртреда не так легко было убедить.
— Ре учит нас воздерживаться от плотских грехов, дабы не угас наш бессмертный огонь во влаге похоти. Девушка отдавалась мужчинам не меньше тысячи раз — как же она может быть избранницей бога? — В гневе Уртред повысил голос, но Аланда не уступила ему:
— Не будь таким святошей, жрец, — я знаю, что и ты поддался ее чарам.
Неужто Аланда в самом деле читает мысли — или она просто ловкая отгадчица?
— Не чарам, а уловкам опытной шлюхи, — бросил Уртред.
— Ты выдаешь себя, когда гневаешься, жрец, твоя маска ничего не скрывает.
Вот это верно, подумал Уртред, она сама не знает, до чего это верно. Аланда же, не сердясь больше, еле заметно улыбнулась, точно зная, что рано или поздно убедит его в истинности своих слов.
— Пойдем — и ты увидишь, — сказала она и пошла по коридору, освещая дорогу факелом. Уртред последовал за ней — не смягчаясь, однако с нетерпением ожидая увидеть то, что таилось в конце коридора.
Туннель, выбитый в толще гранита, шел слегка под уклон, и Уртред догадывался, что они близятся к гранитному ядру горы. Возможно, этот туннель входит в систему старинных ходов, пронизывающих утес изнутри, и, если идти по нему достаточно долго, он выведет обратно к Большой Дыре и к странным созданиям, живущим там. Однако в этом подземелье, в отличие от тех, по которым Уртред шел с Серешем, атмосфера была почти приятна. Холод, царящий снаружи, сменился ласковым теплом, идущим точно из самых недр земли.
Идя по коридору, Уртред чувствовал, как испаряется тревога, сопровождавшая каждый его шаг в этом городе. Теперь каждый шаг уводил его все дальше от его преследователей, от вампиров и от зловещего тумана. Здесь, под гранитными скалами, он испытывал чувство полной безопасности.
Это чувство благополучия еще усилилось благодаря золотистому сиянию, возникшему в конце прохода. Свет становился все ярче, и коридор внезапно влился в большой зал.
Ушедшие вперед стояли на пороге этой пещеры, имевшей около пятидесяти футов в длину, ширину и высоту. Ее наполнял золотой свет, казавшийся еще ярче от золотого алтаря в дальнем конце.
Ослепительное сияние мешало понять, взаправду ли этот алтарь отлит из драгоценного металла или же это лишь призрачное видение из иного мира. Казалось, что его сверкающие створки сами по себе излучают свет. Сквозь сияние смутно виднелись изображенные на них пасторальные сцены, где люди и звери резвились на золотых полях и лесных лужайках, пастухи отдыхали у подножия золотого водопада, а вершины гор венчали сверкающие дворцы. Над алтарем сиял многоконечный символ солнца, заливая пещеру потоками света.
Но это было не единственное диво. На полу и у подножия алтаря кипела жизнь — всякая тварь, привлеченная светом, стекалась сюда: змеи, лягушки, мыши и крысы, кошки и собаки. Все, что было живого в городе, собралось тут — и никто, даже самые тощие и паршивые зверьки, не кидался на свою привычную добычу; все лишь смотрели завороженно на пылающую звезду.
Но не одни земные твари были здесь: огненные фигуры летали в воздухе, как мотыльки, чертя мириады узоров.
Сереш, Таласса и Фуртал стояли как зачарованные, подобно животным. Суковатая ветвь, подаренная Уртреду Ловцом Пиявок, тоже зажглась золотым огнем. На глазах Уртреда в мертвой коре посоха набухла почка, а из нее явился нежный листок. Уртред посмотрел на других — заметили ли они такое диво, — но они были слишком захвачены видом золотой пещеры, и он, обретя наконец дар речи, спросил хриплым шепотом:
— Что это значит?
— Эти животные и духи ждут, когда явится Светоносец, — спокойно пояснила Аланда, не столь как будто завороженная зрелищем, как остальные, — так ей и полагалось, если она взаправду предвидела все это, как говорила Уртреду.
— Но вчера алтарь не светился, — сказал Сереш. Аланда обратилась к Уртреду с легким торжеством во взгляде:
— Ты знаешь Книгу Света, жрец: что там сказано о втором нашествии тьмы?
— Семь лет под игом ненавистников солнца; семь лет тьмы, прежде чем придет искупитель.
Слова писания слетели с губ Уртреда, не успел он опомниться. Да, так и есть. Слова, которые он прежде не замечал среди тысяч других, теперь сами пришли ему на ум с ясностью пророчества, сбывшегося на его собственных глазах.
Как там дальше?
Ожидай Герольда еще до рассвета:
Он ходит во мраке, без лица,
Но придет он — и всякий его узнает.
Трепет прошел по телу Уртреда. Герольд. Не так ли велел ему назваться брат в своем письме?
И семь лет исполнилось с того дня, как тьма опустилась на Тралл.
И человек без лица, ходящий во мраке, прикрываясь маской от солнца, пришел в город.
— Я вижу свет! — прервав его мысли, воскликнул Фуртал и протянул руку к источнику сияния. Таласса отпустила руку слепца, осторожно нагнулась к белой мышке, подобравшейся к ее подолу, и погладила зверька. Мышка нисколько не испугалась, точно человеческая ласка была для нее делом обычным.
— Поистине Светоносец где-то близко, — вымолвил ошарашенный Сереш.
Аланда не отвечала — она вся ушла в свои мысли, глядя на Талассу.
— Быть может, он уже здесь, — произнесла она наконец, но так тихо, что один Уртред расслышал ее.
— Могут ли эти духи говорить? — спросил он, кивнув на светящиеся воздушные фигуры.
— Нет, — покачала головой Аланда, — это порождение Огня, и нет у них ни тела, ни языка. Они следуют за огненными потоками, текущими глубоко под землей, как рыба за океанским течением, стремясь туда, где бушует то же пламя, что много тысяч лет назад породило мир в своем горниле. Наша природа слишком различна, и нам их не понять.
Пока они говорили, огненные духи начали собираться вокруг Талассы клубящимся облаком — они касались ее платья, но не дышали на нее жаром и не обжигали. Таласса медленно выпрямилась, а духи кружились вокруг нее, озаряя причудливыми узорами света ее лицо и фигуру, и наконец окутали ее золотым плащом, столь ослепительным, что больно было смотреть. Уртред отвел глаза, но Аланда глядела не отрываясь, и лицо ее, омытое светом, внезапно помолодело. Она вновь с торжеством взглянула на Уртреда, а тот на Талассу. Аланда была права: девушка преобразилась, словно это ее ожидали здесь все годы. Она плавно поворачивалась на месте, восхищаясь видом своих сияющих одежд и рассылая потоки света по всей пещере
