Чародей почувствовал, что нашел-таки клиентов.
– Мое почтение блистательной даме и авторитетному босяку!
Те обернулись на его писклявый голос.
– Ох ты, ну и стручок! – удивилась девица. – Чего надо, уродец?
– Хочу предложить кое-что редкое и крайне полезное для здоровья. Желаете услышать, что именно?
– Ну, свисти, – сказал босяк.
Жрадк бочком протиснулся в номер.
– Знаете ли вы, что в Верхнем мире есть страна, навечно погребенная под снегом и льдом? – начал он нараспев. Гипнотизером он был посредственным, но ввести потенциального покупателя в транс ему чаще всего удавалось. – Называется Рошшья. Там не растут ни грибы, ни кораллы, ни черные лопухи. Даже травы нет. Лишь деревья одной-единственной породы. Называется елль-ка. А на этом дереве – плоды, похожие на мужской хорхой. Называются шишшь-ка. А сок этого дерева называется воддь-ка. Жители страны Рошшья питаются только шишшь-ка, а пьют только воддь-ка. И вот что удивительно, даже в самый лютый холод им всегда жарко и хочется любви! На ваше счастье, у меня есть в продаже немного тертых шишшь-ка и несколько капель воддь-ка! – Он изобразил широчайшую улыбку. – Уступлю со скидкой!
– Не интересует! – отрезал босяк.
– Но почему?
– Потому, – сказала девица. – Не до любви нам, строчок. Скоро пойдем на дело. Мсект-кровосос ведет нас на Вэйруна. Этот дерзкий моховик хитростью отнял босяцкие деньги. Сегодня мы их вернем. Так что грызи сам свои шишшь-ка!
– А вот боевой жезл я бы купил, – сказал босяк. – Или мифриловый кинжал. Есть у тебя?
– Нету.
– Ну а пыточные инструменты? А то у нас здесь «друг» заскучал. – Девица мотнула головой, и Жрадк с ужасом понял, что на стене висит не чучело, а прикованный дворф. – Но с инструментиками мы его быстро развеселим.
– Этого тоже нету! – выпалил Жрадк и бросился наутек.
Он сбежал по ступенькам с необыкновенной скоростью, промчался через лабиринт ширм и рухнул на табурет возле Прыг-Скока.
– Не продал? – сочувственно спросил ослокентавр.
Жрадк помотал головой, вырвал у него кружку и большими глотками осушил до дна.
– Я тебе вот что скажу. Бросай ты свой товар. Иди с нами, резать моховиков Вэйруна. Мы там столько добра возьмем, сколько тебе за всю жизнь не выручить.
– Какой из меня вояка? Я боюсь.
– Неужели среди снадобий не найдется такого, которое придает храбрость?
Колдун-недомерок на миг задумался.
– Найдется.
– Ну так выпей! Или съешь.
– Эх, была не была! – бесшабашно воскликнул Жрадк. Он порылся в ящике, вытащил пузырек с прозрачной жидкостью. Откупорил, понюхал и благоговейно проговорил: – Воддь-ка. Ну, дай Ллот, чтоб не последняя!
Волшебная жидкость подействовала мигом. Не прошло и минуты, как полукровке сделалось жарко. Он почувствовал, что стал в три раза сильнее, в два раза выше и в семь раз храбрее. Заметил это и Прыг-Скок. Он показал Жрадку большой палец и одобрительно заржал.
Не успел Жрадк привыкнуть к новым ощущениям, как за окном полыхнуло. В небо взметнулся яркий цветной фонтан, сыплющий искрами. Босяки разом замолчали, а потом все вместе заорали.
– Это был сигнал!
– Пора в атаку!
– Громи моховиков!
Взволнованный кравчий, два раза уронив стул, вскарабкался на стойку и заголосил, размахивая сорванной бородой:
– Завяньте! Чего вы базлаете? Полночь еще не настала! Это я должен подать сигнал! Вот моя петарда! Целая!
Он запустил руку за пазуху и вытянул длинную «сигару», скрученную из сухих листьев лопуха.
Босяки, недоверчиво переговариваясь, стали усаживаться за свои столы. Но тут над монастырем вспыхнул еще один колоссальный фейерверк. И почти – сразу еще один!
Посетители снова вскочили, все как один. Толкаясь, жестикулируя, ругаясь они бросились к окнам и дверям. Засверкали ножи и топоры, загремели цепи кистеней. Орки размахивали страшными моргенштернами, а один даже алебардой. Босяцкая братва была на взводе и успокаиваться больше не желала.
– Это был наш сигнал! – завопили все вразнобой. – Смерть Вэйруну!
Кравчий понял, что может упустить шанс на дирижирование восстанием. Мсект-кровосос непременно заметит его промашку! Скажет: «Часы смажь, моховик. Сало с твоих ягодиц как раз подойдет!» Прямо по стойке бара орк прохромал к окну, ударом кулака распахнул створки. Высунулся по пояс наружу.
– Огня мне! – гаркнул он.
Кто-то вложил в протянутую руку магическое огниво. Щелкнул замок, на фитиле вспыхнуло пламя. Кравчий поднес огонек к запальному шнуру. Шнур вспыхнул, распространяя удушливый дым. Орк взял шутиху обеими руками, вытянул их вверх, отвернулся и зажмурился. С ужасающим шипеньем «сигара» выплюнула в небо длинную дымную полосу. Взлетев на полсотни локтей, заряд взорвался красными и желтыми всполохами.
Босяки закричали, приветствуя начало заварушки. Бежать немедленно на штурм монастыря они не торопились, однако воинственность проявляли завидную. Кравчий сначала вторил им, а потом вдруг вывалился из окна назад.
– Атас, братва! – заорал он, выпучив глаза. – Там спаренный посох! На пол!
И тут же сам сиганул под стойку. Жрадк повернулся к освободившемуся оконному проему. Он сразу понял, что так сильно напугало орка. Вдали, за стенами вражеской цитадели, возвышалась темная громада горы – и на одном из ее уступов набухала ослепительным блеском белая двойная звезда. Это раскаляись перед первым выстрелом фокусирующие кристаллы двуствольного посоха на черепахе золотоискателей.
«Вот идиоты! Они же не пристрелялись!» – мелькнуло в голове у драухоббита.
Ни слова не говоря, он бросился на растерявшегося Прыг-Скока и повалил его под стол. Они еще падали, когда в стену «Пьяного раптора» ударил разрушительный разряд молнии. Слюдяные листы в окнах мигом превратились в блестящую пыль. Ворвавшийся порыв горячего ветра повалил ширмы. Стены зашатались, явно готовясь обрушиться.
Жрадк рванул ослокентавра за шкирку. Тот вскочил, мгновенно протрезвев, и забил по полу копытом. Ближайшая стена начала качаться еще сильнее. Маленький чародей вскочил на кентавра верхом. Потрясая расколовшейся кружкой, которая напоминала теперь босяцкую «розочку», гаркнул:
– Все наружу!
Он пришпорил Прыг-Скока. Тот заржал по-ослиному и с разбега выпрыгнул в окно. Следом полезли вопящие и бранящиеся босяки. Со второго этажа двумя меганеврами рухнули знакомые Жрадку седой босяк и девица в плаще. Спрыгнув, девица вытащила из-под плаща свернутый в кольцо кнут, распустила его и звонко щелкнула. Босяк держал под мышкой «гостя», вопящего как оглашенный. Правда, разобрать его крики было трудновато. Не то «вырежем некромантам сердце», не то «выпустите меня, волки позорные»…
