Он только улыбался.
— Ты не можешь…
— Тише, кузина, тише… какой пыл… какой нрав… с другой стороны, с таким нравом и до убийства недалеко. Если я правильно все рассчитал, то в предупреждениях нужды нет. Он и сам все понял.
— Кто?
— Райдо.
Нира никогда еще не чувствовала себя настолько глупо. Она совершенно ничего не понимала. И это ей очень не нравилось.
— Деточка, не думай о плохом. — Альфред пошевелил пальцем, и часы качнулись. — Просто подожди…
— Когда на дом нападут?
— Именно.
— И… и что будет дальше? — Нира испытывала преогромное желание сделать что-то, чтобы стереть эту самодовольную ухмылку.
— Дальше… дальше мы придем на помощь и поспособствуем торжеству справедливости…
— Мы?
— Ну… ты, пожалуй, останешься здесь. И я с тобой.
— Трусишь?
— Остерегаюсь. У меня, видишь ли, на эту жизнь грандиозные планы имеются. А потому глупо ею рисковать в стычке с какими-то там разбойниками, тем более что и без меня желающих будет довольно… кстати, что-то твой муженек не спешит.
— А он…
— Он должен был появиться давно… с предложением. Нат! — Альфред привстал на стременах. — Ежели ты тут, покажись!
— Людей своих убери, — буркнула Нира, очень надеясь, что дорогой новоявленный ее кузен ошибся и Ната нет поблизости.
— Людей? Ах да… конечно… ты права. Марк!
Отозвался массивный парень, лицо которого было прикрыто платком. Нире почудилось, что она его знает, надо только присмотреться… не стоит присматриваться.
— Марк, ты знаешь, что делать. А мы с леди пока отойдем, прогуляемся… ты давно гуляла по лесу, Нира? Весенние леса удивительно красивы… тут подснежники и эти… как их там…
— Крокусы?
— Точно! — обрадовался Альфред. — Крокусы. И ветреница порой цветет. Матушка моя очень ветреницу уважает, каждое утро отправляет горничную за цветами. Между прочим, два пенни стоит букетик. А тут их полно. Как ты думаешь, матушка будет рада, если я принесу ей цветы?
— Матушка будет рада, если ты принесешь ей свою голову, и желательно на плечах.
— Как грубо, кузина! Ваш супруг дурно на вас влияет. Вот моя жена никогда не позволила бы себе такого высказывания. Она понимает, как должна вести себя приличная женщина в приличном обществе…
Его жеребец медленно ступал по тропинке, и Альфред продолжал говорить что о приличиях, что о женщинах, о крокусах и ветренице, кажется, тоже. А еще о весеннем бале, который предстояло провести в ратуше, и Мирра с ног сбилась, готовясь к нему. Это ведь первый, на котором ей суждено исполнять роль хозяйки. И Нире следовало бы помочь сестре…
— Хватит. — Нира поняла, что еще немного и заорет. — Прекрати! Ты… ты невозможен!
— А мне казалось, я очарователен, — притворно возмутился Альфред. — Дорогая кузина, вам действительно следует подумать над своим поведением. Юная леди и столь груба…
Альфред спешился и, прежде чем Нира успела возразить, ее ссадил.
Жаль. Верхом у нее был бы шанс…
— Не обижайтесь, дорогая. Я же хочу как лучше. Все-таки мы с вами родственники. — Альфред поцеловал руку. А вторую стиснул, и так, что на глаза слезы навернулись.
Но плакать Нира не стала.
А он не выпустил руку, он вглядывался в ее лицо жадно, пытаясь увидеть что-то, понятное лишь ему. Пальцы его плотней обхватили запястье.
— Что ты…
Альфред медленно, с явным наслаждением выкручивал руку. И Нира закусила губу. Не будет она плакать. И умолять не будет.
— Попроси, кузина… попроси, чтобы я тебя отпустил.
Его глаза посветлели, а лицо сделалось таким… жадным?
— Правильно попроси…
— Отпусти. — Этот тихий голос заставил Альфреда очнуться, он тотчас разжал пальцы, но перехватил Ниру за плечо, дернул на себя, выставляя между собой и Натом.
Тот стоял на тропе. И почему-то голый…
— А мы тебя заждались, — сказал Альфред.
Нира отвела взгляд, чувствуя, что безудержно краснеет. Как-то… неприлично получается… голым по лесу… и вообще… и ситуация такая… двусмысленная…
— Я уж начал думать, что ты не придешь.
— Я пришел.
Нат говорил как-то очень тихо и медленно, отчего Нире сделалось жутко. Она и сама не знала отчего. У Ната нет оружия. И он вообще… он ниже Альфреда. Худой, если не сказать, что тощий. Вот только Альфред его боится…
— Поговорим? — предложил он.
— Поговорим. Отпусти ее.
— И ты мне голову снесешь? Нет, дорогой… кузен. Я не настолько люблю риск. Я его в принципе не люблю.
Нат поморщился.
— Слово дам, что не трону. Отпусти.
— Слово… что ж, слово — это хорошо… Нира, деточка, извини, что так получилось. Не хотел тебя напугать, но… иногда на меня находит… — Он разжал руку, и Нира поняла, что свободна.
Она сделала шаг к мужу, а тот посторонился, пропуская. И не оглянулся. Он вообще не смотрел на Ниру, и это было обидно. Она велела себе успокоиться. Нату нужен Альфред. А Альфреду — Нат. Нира здесь лишняя, только если они оба думают, что у нее хватит воспитания отойти подальше в лес, то ошибаются. Не хватит. Нира вообще жутко невоспитанная, а кроме того, в лесу совсем стемнело. И ходить по нему неразумно…
Она отошла на два шага и, оглядевшись, обнаружила вполне симпатичного вида бревно, на которое и присела.
— Итак, Нат, полагаю, у тебя ко мне предложение имеется…
— Да.
— Какое?
— Амнистия. Тебе и твоим людям. Сколько их?
— Дюжина…
— Немного.
— Сам понимаешь, со мной пошли те, кто поумней… да и я особо не распространялся об… альтернативной возможности. Йен — хитрая тварь. Самонадеянная только. Привык, что все у него на поводке… значит, амнистия… амнистия — это хорошо…
— Дадите показания.
— Я?
— Твои люди.
— Тогда, конечно… и я могу… думаю, высокая комиссия оценит мой вклад в борьбу со взяточничеством. Я ведь искренне верил в Йена, восхищался им… и был почти раздавлен, узнав правду…
— Комиссии расскажешь.
— Эх, Нат… неинтересный ты человек. И жене с тобой, должно быть, скучно.
— Зато твоей с тобой весело.
— Это да… не жалуется. И жаловаться не станет. Она получила то, чего желала. Я тоже. Люблю взаимовыгодные сделки. Они, если хочешь знать, залог долгих и успешных партнерских отношений, но ты бы оделся, а то смотреть больно… значит, амнистия… ребята будут рады. — Он замолчал, правда, хватило его ненадолго. — Ладно… пойду, что ли. Вы тут долго не рассиживайтесь…
И ушел. Коня с собой забрал. И Нира подумала, что в принципе была бы не против, если бы Альфред задержался еще ненадолго. Нет, он ей не нужен, что с конем, что без, просто она не хотела оставаться наедине с Натом.
