И тут за воротами послышался пронзительный свист, превратившийся в рев. Языки пламени раздвинулись, и между колоннами появился могучий иссиня-черный смерч. Кружась все быстрее и быстрее, он постепенно сделался мертвенно-бледным. Бледное облако, нависшее над озером, сгущаясь, приближалось к толпе. Вначале казалось, что это огромный снежный дух с пустыми глазницами и зияющей пастью. Как снежный вихрь более ста футов высотой он пронесся над остолбеневшей от ужаса толпой, обдав людей своим леденящим дыханием.
— Вы отведали снега, — заявил Белгарат, — теперь отведайте огня! Своей молитвой фальшивому Повелителю демонов вы разгневали Владыку Тьмы. И теперь будете гореть в геенне огненной.
Старик еще раз взмахнул посохом, и внутри снежного вихря, уже приблизившегося к берегу озера, замерцал красный огонек. Разрастаясь все быстрее, пламя заполнило изнутри всю белую фигуру. Тогда чудовище из смеси льда и огня подняло стофутовые руки и оглушительно заревело. Лед мгновенно растаял, и теперь уже существо полностью состояло из огня. Пламя вырывалось из его ноздрей и пасти. А с поверхности озера, по которому оно делало последние несколько шагов к берегу, поднимался пар.
Существо протянуло огромную руку и положило ее ладонью вверх на алтарь. Белгарат невозмутимо встал на горящую ладонь и поднялся, стоя на ней, высоко в небо.
— Неверные! — раздался громовой голос. — Да обрушится на вас гнев Владыки Тьмы в наказание за ваше отступничество!
По толпе карандийцев пронесся громкий стон. Когда же другая рука чудовища простерлась над людьми, они истошно завопили, обезумев от страха. Затем все как один повернулись и кинулись врассыпную.
По какой-то причине, может быть, оттого, что Белгарат был слишком занят созданным им образом, гролим освободился и спрыгнул с возвышения вниз.
Однако там его поджидал Гарион. Он выступил вперед и одной рукой остановил беглеца, а второй, размахнувшись, ударил колдуна в висок.
Гролим обмяк и повалился на землю. Гарион облегченно перевел дух.
— Какую лодку ты хочешь украсть? — спросил Шелк у Гариона, втащившего обмякшее тело гролима на уходящий в глубину озера плавучий причал.
— А почему ты меня об этом спрашиваешь? — Гариону явно не по душе был его вопрос.
— Потому что вы с Дарником будете ею управлять. Если же за это возьмусь я, то лодка моментально опрокинется.
— Перевернется, — машинально уточнил Гарион, разглядывая лодки, стоящие у причала.
— Что?
— А то, что надо говорить — «перевернется». Опрокинуть ты можешь тарелку. А лодку — перевернуть.
— Не придирайся.
— Ладно.
— Вот эта, например, тебе нравится? — Маленький человечек указал на шлюпку с широким носом и нарисованными на борту глазами.
— Борт слишком низок, — ответил Гарион. — А у нас лошади — судно даст осадку.
Шелк пожал плечами.
— Тебе виднее. Ты в этих делах лучше разбираешься. — Он вдруг усмехнулся. — Знаешь, Гарион, мне никогда не приходилось воровать ничего такого вот большого.
— Ты опять говоришь «воровать»! Давай порешим, что мы берем лодку взаймы.
— А ты что, собираешься привести ее обратно и вернуть хозяину, когда все будет закончено?
— Нет. Честно говоря, нет.
— Тогда «воровать» — самое подходящее слово. Ты разбираешься в лодках, а я разбираюсь в воровстве.
И они отправились дальше по причалу.
— Так давай взойдем на борт и все рассмотрим, — предложил Гарион, указывая на неказистую шаланду, выкрашенную в грязно-зеленый цвет.
— Больше на лоханку похожа, — фыркнул Шелк.
— Я и не собираюсь участвовать в гонках. — Гарион перескочил на палубу. — А для лошадей места хватит, и борта достаточно высоки. — Он осмотрел мачты и оснастку. — Сделано довольно грубо, но с управлением можно справиться.
— Проверь дно, — подсказал Шелк. — Наверняка есть течь, иначе ее не стали бы красить в такой цвет.
Гарион спустился вниз и проверил трюм и днище. С решением он не промедлил.
— Ну что ж, позаимствуем эту посудину, — сказал он, перепрыгивая на причал. — И давай-ка перетащим сюда этого гролима, только сперва свяжем. Думаю, он еще не скоро очнется, но рисковать все равно не стоит.
— Ты его сильно ударил?
— Вообще-то да. Он меня почему-то здорово раздражал.
— Ты с каждым днем становишься все более похож на Белгарата, — сказал Шелк. — А в раздражении ты можешь наломать больше дров, чем обычный человек в приступе ярости.
Гарион пожал плечами и, подойдя к татуированному гролиму, перевернул его носком сапога. Ухватив за ноги, они вдвоем поволокли за собой обмякшее тело гролима. Бритая голова его прыгала по бревнам. Дойдя до лодки, они подхватили бесчувственное тело за руки и за ноги и, раскачав несколько раз из стороны в сторону, перебросили через борт, как мешок с зерном. Гарион прыгнул вслед за ним.
— Гляди-ка, вон едет Белгарат и все остальные, — сообщил ему оставшийся на причале Шелк.
— Ладно. Лови трап. — Гарион раскрутил веревочную лестницу и бросил маленькому драснийцу.
Шелк поймал трап, подтянул его и закрепил у причала.
— Что-нибудь нашли? — спросил он, когда группа приблизилась к шаланде.
— Нам повезло, — ответил Дарник. — В одном из зданий находился продовольственный склад. Он был забит провиантом.
— Прекрасно. Мне, откровенно, не улыбалась перспектива ограничивать себя в еде всю дорогу.
Белгарат тем временем внимательно осматривал шаланду.
— Ну и лодчонку ты выбрал, Гарион, — заметил он. — Уж если ты собрался украсть лодку, почему не выбрать что-нибудь поприличнее?
— Видишь? — сказал Шелк Гариону. — Я же говорил тебе, что это самое подходящее слово.
— Лодка нужна мне не для красоты, дедушка, — возразил Гарион. — Я не собираюсь брать ее навсегда. А эта подходит, чтобы выдержать лошадей, с парусами же мы с Дарником справимся. Если она тебя не устраивает, укажи, какая тебе по душе.
— Какие мы сегодня сердитые, — примирительно произнес старик. — А что ты сделал с моим гролимом?
— Да вон, лежит в лодке.
— Уже очнулся?
— Пока что нет. Я довольно сильно его стукнул. Ну что, садишься в лодку или хочешь украсть другую?
— Ну будь же повежливее, дорогой, — с упреком произнесла Полгара.
— Хорошо, Гарион, — Белгарат вроде бы не слышал дочь, — если тебе так мила эта посудина, отправимся на ней.
Завели лошадей и занялись парусами. Когда наконец квадратные паруса были подняты и закреплены, Гарион взялся за румпель.
— Ну а теперь, — скомандовал он, — отдать концы!
— Ну прямо заправский моряк! — с восхищением произнесла Сенедра.
