- Это самое необыкновенное, что я когда-либо слышала. Невероятная история.
- Да... Я сам себе не верю. Но теперь мне стало легче. Трудно нести такой груз одному.
- А ты действительно наемный убийца?
- Не совсем подходящее определение... Но можно и так сказать. А почему тебе это волнует? Боишься, что я не удержусь и убью тебя? Так сказать, из любви к работе. - Дарвей невесело усмехнулся.
- Нет, не в этом дело... - она отмахнулась. - У меня есть парочка врагов, которых я бы предпочла бы видеть на дне реки.
- Я тебе не по карману, - он покачал головой.
- А если я очень сильно попрошу?
- Даже если ты найдешь способ убедить меня оказать тебе эту услугу, мне все равно некогда. После обеда я покину город.
- Жаль. - Клэр вздохнула. - Дело-то ведь для тебя пустяковое. Но я понимаю, и не буду настаивать.
- Мне пора идти.
- Я должна забыть обо всем, что ты тут рассказал?
- Как хочешь. Вряд ли мы еще когда-нибудь встретимся. - Он поднялся с кровати. - Прощай.
- Прощай, таинственный незнакомец. - Девушка на мгновенье замялась, а потом крепко обняла его. - Желаю тебе доброго пути.
Монах кивнул и направился к выходу. Уже на улице он вспомнил, что оставил у Клэр свой хлеб. Но не возвращаться же из-за такого пустяка? Это просто глупо.
Дарвей был уверен, что девушка не поверила ни единому его слову, но его это не волновало. Главное, что он поделился своими переживаниями. И неважно, что она не была его другом или хотя бы хорошей знакомой. Она была человеком - это самое главное. А случайность их встречи придавала разговору только больше значимости. Когда на твоих плечах лежит целая вселенная не так уж важно, кто возьмет на себя часть этой непосильной ноши.
К нему вернулось хорошее расположение духа. Солнце из желтого стало золотым, дома перестали раздражать своей неказистостью, а мостовая грязью. Лица людей стали приветливее.
Он остановился и не в силах больше сдерживаться расхохотался прямо в утреннее небо. Дарвею удалось избавиться от мучавших его кошмаров. И пускай завтра придут другие, еще более страшные, но сегодня он свободен. С началом нового дня начинается новая жизнь. Даже вид деревянного помоста, который установили люди Флея, не испортил ему настроения.
На площади уже собрались любопытные. Так как власти не удосужились довести до сведения горожан, что происходит, то ими выдвигались многочисленные теории одна абсурднее другой.
Дарвей приподнялся на цыпочках, пытаясь рассмотреть возле помоста хоть одно знакомое лицо. Его старания увенчались успехом - он заметил серый капюшон Флея. Протискиваясь сквозь галдящую толпу, он направился прямо к нему.
- Ты как раз вовремя... - сказал тот, мельком взглянув на башенные часы. Была половина двенадцатого.
- Где пленник?
- Его сейчас приведут. Томек уже послал за ним. Мы все рано не можем начинать, пока не прибудут городские представители.
- Представители? И их много?
- Градоправитель - это вот тот маленький толстяк в зеленом бархатном кафтане, начальник стражи и мировой судья. Судью мы как раз ищем. По идее, это он должен зачитать смертельный приговор Вейноку. Если мы его не найдем, то тогда эта обязанность будет возложена на Томека.
- Представляю, как он взбеситься, - проворчал монах.
- Да, публичные выступления перед чернью со свитком в руке не в его вкусе. Я думаю, тебе пора переодеться, чтобы быть готовым, когда тебя позовут.
- Зачем переодеваться? - пожал плечами Дарвей. - Я и так во всем черном. Сниму вот только плащ и надену маску. У вас же есть маска?
- Да, вон она лежит.
Монах посмотрел, куда показал Флей, и невольно отшатнулся. Маска - простой кусок черного шелка с прорезями для глаз была переброшена через рукоять топора, воткнутого в колоду. Топор... Вот оно - орудие убийства. Назад пути нет.
- Что-то не так? - спросил агент, следя за выражением его лица.
- Просто неожиданно... Он такой, как бы это сказать?.. Похож, на мясницкий. Я привык работать более изящным оружием. - Монах достал метательный нож и подкинул его на ладони.
- Ты прав, - согласился Флей. - Извини, но это все, что у нас есть.
- Пусть колоду и топор вынесут наверх, - сказал Дарвей, одевая маску. - Не тащить же мне их самому.
- Хорошо. А вон и судья пожаловал, - Флей обрадовано подался вперед. - И вроде бы даже трезвый. Томеку не придется ораторствовать.
Судья оказался худеньким остроносым начинающим лысеть мужчиной. Испуганно смотря на собравшуюся толпу, он брел, путаясь в собственных ногах, меж сопровождавших его воинов.
- Пойду, поговорю с ним, - сказал Флей. - Надо ввести судью в курс дела, а то он наверно думает, что этот помост приготовлен для него.
- Возможно. Вид у него очень испуганный, - заметил монах.
Он снял плащ, бросил его на доски, сложенные возле лестницы и сам сел рядом. Дерево протяжно скрипнуло.
Дарвей скрестил пальцы и опустил голову. Ему нужно успокоиться.
- Э... Господин... - молодой воин незаметно подошел к нему и теперь пытался обратить на себя внимание.
- Что? - устало спросил Дарвей, не поднимая головы.
- Это та колода? Да?
- А ты видишь здесь еще одну? - насмешливо поинтересовался монах, презрительно взглянув на него.
Парень нервным движением поправил ножны и отрицательно качнул головой. Высокий, светловолосый, он, наверное, приходился Клиффу ровесником. Дарвей чувствовал, что юноша боится его. Маска палача страшит окружающих с той же силой, что и приковывает к себе их внимание. Кусок шелка, обыкновенный кусок шелка - но теперь он перестал им быть, превратившись в жестокий символ правосудия. И правосудия ли? Нет, только в право более сильного решать, что будет со слабым.
- Забирай. Чего стоишь?
- Да-да. - Парень обхватил ее и, поднатужившись, поднял вместе с топором. Воткнутый недостаточно глубоко, он тут же угрожающе накренился.
- Ты что с ума сошел? - Дарвей подскочил к нему и выдернул топор. - Без ноги остаться хочешь?!
- Простите, - сконфуженно ответил парень. - Я не подумал.
С топором в правой руке монах выглядел более чем угрожающе.
- Иди с глаз моих долой! - приказал Дарвей и добавил недовольно. - И это воин императора... Защита и опора империи...
Шум на площади нарастал. Народу заметно прибавилось. Новость о том, что собираются казнить какого-то ужасного преступника, за пару часов облетела весь городок. Все, у кого не было неотложных дел, поспешили сюда.
- Стервятники... - с неожиданной ненавистью сказал монах, глядя на многочисленные лица, застывшие в предвкушении. - Вам мало развлечений... Как смерть может быть развлечением? Боль одного - наслаждение для других. Из-за публики казнь превращается в спектакль.
