- Все хреновее и хреновее… Интересно, сработает автомед и эта хрень в крови, которую оставили нам в подарок Дебора и Джо, или нет? - в сотый раз пробормотал я, и снова прикрыл глаза: они здорово слезились, а в прикрытом состоянии боль была не такой острой, и, в общем-то, терпимой. А вот жжение в пояснице за последние сутки стало практически невыносимым. Вообще, по моим ощущениям, в моей крови вирус развивался быстрее - Иор к моменту, когда я его отпустил, чувствовал себя значительно лучше.
Иногда, устав терпеть боль в одной и той же точке, я переставлял прибор на другие части тела и 'отдыхал', остужая спину снегом. Правда, для того, чтобы получить такую возможность, пришлось бросить облюбованное место и перебраться поближе к леднику. Правда, в результате я перестал чувствовать Вовку и Беату, но возможность охлаждать спину того стоила. Наверное.
Иногда, морально устав от нарастающей боли, я пытался отвлечься на лагерь этих чертовых иномирян, но созерцание бардака, воцарившегося в их лагере после появления там Иора, никакого морального удовлетворения не приносило: осознание того, что с каждой минутой количество инфицированных этим вирусом все увеличивается и увеличивается, здорово действовало на нервы. И даже мысли о том, что если верить моему пророческому сну, зараженные им люди вот-вот взлетят на воздух, а, значит, и его распространение должно прекратиться, успокаивало мало.
- Слишком много смертей… - думал я, глядя в долину после очередного взрыва возле их заграждений, и закрывал глаза. До следующего взрыва или звука выстрела. И возвращался мыслями к Маше, Самирчику и ребятам, оставшимся без присмотра.
- У меня не было выбора… - пытался убедить себя я, и сразу же понимал, что выбор должен был быть… Например, пристрелить Иора, завалить его тело камнями и спокойно таскать к нему бревна или что-нибудь вроде цемента. Шанс заразиться оставался все равно, но он, как мне теперь казалось, был поменьше. Впрочем, было уже поздно. Поэтому я насильно заставлял себя думать о чем-нибудь хорошем и вспоминал Землю и знакомство с Машей…
- О, черт! - острая вспышка боли в правом бедре заставила меня приоткрыть глаза и удивленно уставиться силуэт снежного барса, замерший неподалеку: зверь, с ненавистью глядящий на меня, был стар и невероятно худ. Свалявшаяся шерсть висела клочьями, а когда-то широченные лапы дрожали от слабости. Кровь, капающая с его морды, заставила меня посмотреть на свою ногу и выругаться: эта скотина, почувствовав, что я болен, решила сожрать меня заживо!
- Иди сюда, гад! - потянувшись рукой к мечу, пробормотал я, и вдруг сообразил, что барс стал разносчиком вируса! - Кис-кис! Я - болен! Слаб! Меня можно есть… Иди сюда, сука… Видишь, я уже не шевелюсь…
Притворившись потерявшим сознание, я прикрыл глаза, наблюдая за барсом в щелочку между ресницами. Однако, несмотря на мои уговоры и последующую неподвижность, он вдруг засомневался в своих силах, немного поколебался, и… медленно поплелся к своему логову!!!
- Ну и урод же ты! - поняв, что приманить его не удастся, я кое-как встал на ноги, и, собравшись с силами, поплелся за ним следом.
Такое поведение его недавней жертвы зверю явно не понравилось - молнией пролетев по склону, он юркнул в щель между камнями и пропал. Пришлось мне лезть вслед за ним…
До первой развилки я добрался минут через двадцать, и схватился за голову: я точно знал, куда уперлась эта скотина, но мысль о том, что, сделав круг, барс может выбраться наружу, мне что-то не понравилась. Там, вдалеке, два ответвления могли соединяться, а дать заразе вырваться в большой мир в мои планы не входило.
- Что ж, братан, я подожду… Хорошо бы, чтобы у тебя не нашлось другого выхода. А я - парень терпеливый…
Часа через четыре я понял, что другого выхода у барса нет - я чувствовал его метрах в двадцати впереди, как и я, чего-то ждущего.
А потом я первый раз потерял сознание от боли. Ненадолго - минуты на две-три. По крайней мере, мне так показалось. Приподняв разбитое от удара о каменный пол лицо, я прислушался к своим ощущениям и понял, что до кризиса осталось не так много. Пришлось шевелить мозгами, а потом ползти обратно, к месту, где я обползал россыпь довольно крупных камней: надо было перегородить пещеру, чтобы барс умер в ней независимо от того, выживу ли я или нет…
…Работа заняла довольно много времени - катать камни, стоя на коленях и локтях, и то и дело царапая затылком потолок, было, мягко выражаясь, неудобно. Зато несколько часов я смог почти не думать о будущем, из последних сил достраивая эту чертову загородку. Задвинув на место последний камень, я мстительно ухмыльнулся в сторону сопящего где-то в темноте барса и пополз к выходу из пещеры, решив, что заставить себя попить я как-нибудь смогу. Подползая к выходу из пещеры, я почти уговорил себя немного перекусить, и в этот момент меня тряхнуло. Закрытые глаза обожгло болью даже через веки. А еще через мгновение я потерял сознание.
- Кап… кап… кап… - капли падали на камень с таким звуком, как будто его усиливали с помощью студийной аппаратуры. С трудом пошевелив затекшей шеей, я облизал потрескавшиеся губы сухим языком и прислушался к своим ощущениям: к ставшей уже привычным слабости жжению в пояснице добавилась боль в ушах, гул в голове и боль в затылке и левом плече. Кроме того, безумно хотелось пить и слегка не хватало воздуха.
- Вода капает, значит, от жажды я не умру - оптимистично пробормотал я и закашлялся. Потом ощупал правой рукой левое плечо и затылок и добавил: - Ушибы. До свадьбы заживут… Хотя я еще не развелся… Ничего, ради такого дела придется сходить в загс, а потом - жениться на Машке второй раз… Интересно, она согласится?
Нести всякую чушь получалось без особого труда - под влиянием вечно бредящего Глаза можно было бы научиться и не такому. Зато фразы, произносимые вслух, слегка отвлекали от мыслей о чем-то серьезном - кое-как подобравшись к заваленному выходу из пещеры, я перевернулся на спину и подставил рот под капельки просачивающейся через каменный завал воды. Кое-как прополоскав рот от набившейся в него каменной крошки, я умудрился напиться, и, собравшись с силами, принялся за разбор завала.
Сил хватило ненадолго. Вернее, не так. Где-то через час я понял, что влип: каменюга, заваливший выход, весил, как минимум, тонн десять. Если не больше - все мои попытки его пошевелить успехом не увенчались. Как и расширить лаз в обход. Чуть не сломав оба меча, и поняв, что расковырять монолит у меня нет ни одного шанса, я перестал заниматься дуракавалянием, и решил, что можно немного отдохнуть. И отправился на водопой…
