Современные маги и волшебники продлевали свою жизнь разными способами: особыми чарами, накладываемыми на человеческое тело, снадобьями и эликсирами, специально выращенными плодами. Но все эти средства не позволяли достигать совершенного бессмертия. Рано или поздно появлялся злодей (или герой), который отбирал эликсир, разрушал чары, срубал дерево с плодами. Обычные люди не имели возможностей представителей Первой Расы, которые научились сохранять свою личность при разрушении материального носителя — тела. Даже самые могущественные люди-маги зависели от своей физической природы. Они изобретали все новые и новые средства для продления жизни телесной оболочки, и не могли понять, что настоящего бессмертия таким способом достигнуть невозможно.
Раньше Бегущий За Ветром снисходительно посматривал на попытки магов, колдунов и волшебников обрести материальное бессмертие. Он был уверен, что, как и другие люди Первой Расы, обладает бессмертием бестелесным. Но теперь, на лишенном магии острове, он усомнился в абсолютной надежности этого способа продления жизни.
Бегущий За Ветром испытал страх. И боялся он не только за себя, но и за весь свой мир, а также за другие миры, в которые можно было попасть по Туманным Мостам. Несомненно, Могбана не остановился бы на завоевании одного только плоского мира. Он двинулся бы дальше, овладел бы новыми знаниями, технологиями и машинами, известными и использующимися в других мирах. Его не сдерживали моральные ограничения истинных магов и ученых. Он жаждал власти, абсолютного господства. Соединившись с магическим расплавом Багангана, Могбана превратился в сверхчеловека. Но вместо сверхдоброты, сверхлюбви и сверхмилосердия он был переполнен сверхзлобой, сверхненавистью, сверхжестокостью. Могбану следовало остановить. Он не должен был покинуть пределов этого острова.
— Почему мы продолжаем ехать на северо-запад? — спросил Бегущий За Ветром, вернувшись к реальности из своих размышлений.
— Повернуть на север можно будет только в ближайшем крупном поселении. Транспорт не может ехать по пересеченной местности.
Весь остров, как имел возможность убедиться Бегущий За Ветром, был покрыт сложной переплетенной паутиной дорог. В густонаселенных районах острова их было больше, в труднодоступных — меньше. Дорога, по которой ехал транспорт с Бегущим За Ветром и Баганганом, была широкой и оживленной. На беглецов не обращали внимания именно потому, что многочисленные паровые повозки беспрерывно ездили между центральным городом и портом Великой Миссии. Однако, для того, чтобы свернуть с этой дороги и поехать в нужном направлении, следовало дождаться пересечения с другой дорогой, выровненной и приспособленной для парового транспорта.
Как и говорил Бананган, транспорт свернул на север на первом же перекрестке возле большой деревни. Видимо, этим путем пользовались нечасто, так как колея кое-где уже покрылась проросшей травой.
— Где ты оставил катамаран? — спросил Баганган.
— В одной маленькой скалистой бухте. Если солдаты Могбаны будут осматривать побережье с кораблей, они никогда не догадаются зайти в узкий пролив. А по берегу до этого места нужно почти целый день идти пешком от ближайшей деревни.
— Целый день? Боюсь, я не в том состоянии, чтобы продираться по дикой местности.
Бегущий За Ветром посмотрел на Багангана. Тот старел и слабел прямо на глазах.
— Мы доберемся! — твердо произнес волшебник, чтобы ободрить своего друга.
— Я даже не уверен, хочу ли бежать с острова… — произнес Баганган.
— Что ты хочешь сказать?
— Я устал, Бегущий За Ветром. Я познал старость. Старость не только физическую, но и духовную.
— Просто ты слишком долго прожил без магии. За пределами этого острова идет обычная жизнь — трудная, но интересная. Наверное, ты забыл, что мир расцвечен многими красками. Могбаны приходят и уходят, а мир продолжает жить.
Баганган оглядел живописные окрестности по обеим сторонам дороги:
— Мир кажется мне прекрасным даже без магического зрения. Но я не вижу себя в этом мире. Я хотел постичь самую сокровенную тайну природы, но вместо этого вызвал катастрофу и сотворил Могбану. Если даже мы сумеем победить, что мне делать потом? Вновь ставить опыты? На это я больше не решусь. Но без исследований моя жизнь утратит смысл. Я все время жил ради какой-то цели. Вначале я изучал магические науки, чтобы обрести древние знания. Затем я ставил эксперименты, чтобы к имеющимся знаниям добавить новые. Но науки не сделали меня счастливым. Скорее, наоборот. Скажи, Бегущий За Ветром, ты никогда не думал о том, что мы, маги и ученые, приносим больше вреда, чем пользы?
— Вред приносят те, кто стремится к личному возвышению, богатству и почету. Вред приносят те, кто легкомысленно и неразумно использует свои знания и силы. А пользу приносят те, кто осознает свою меру ответственности перед людьми и перед всем миром. Кто обладает властью, должен распоряжаться ею крайне осторожно, многократно просчитывать и оценивать каждое свое действие.
— Но ты сам не раз нарушал ход истории.
— Я никогда не нарушал ход истории, Баганган. Я являюсь частью этого мира, точно так же, как и любой его обитатель — от императора до муравья. Поэтому все мои поступки — это часть естественного процесса, а не его нарушение.
— В таком случае, и появление Могбаны — это тоже вполне естественное явление.
— Возможно. Но его появление я считаю не началом новой эры без магии, а предупреждением всем нам — к чему могут привести наши ошибки. Этот остров породил Могбану и одновременно с этим лишился магии. А вместе с магией природа лишилась души. Люди превратились в злобных, подозрительных, склонных к беспричинной жестокости существ. Этот остров продолжает жить как бы по инерции, но он разрушается изнутри. Сменится несколько поколений, и все его обитатели, от людей до растений, начнут деградировать и вырождаться. Я думаю, Могбана это понимает. Именно поэтому он так торопиться распространить свою власть на весь этот мир, а потом и на другие миры. Существа без души могут жить лишь там, где их внутренняя пустота постоянно пополняется из окружающей природы. Могбана будет не просто завоевывать новые пространства, он будет их пожирать и уничтожать без остатка. Потому-то я не считаю его естественным порождением природы. Могбана — результат чудовищной ошибки. И эта ошибка должна быть исправлена.
Баганган слушал и согласно кивал головой. Впрочем, это могли быть не осознанные кивки, а старческое дрожание мышц. Несмотря на неумолимо подступающую немощь, он уверенно управлял паровой повозкой. Вскоре транспорт с волшебниками-беглецами свернул на знакомую Бегущему За Ветром дорогу. Именно по ней его везли из деревни в город.
