Генрих внимательно выслушал отчет Росвиты о разговоре с Фиделиусом и теперь обдумывал его. В молодости он был куда более импульсивен, и слова не задерживались у него на языке. Теперь, восемнадцать лет пробыв на троне Вендара и Варре, он научился молчать.
— Но Тайлефер не оставил завещания. Ни один из бастардов не имел отцовского благословения на власть, — промолвил он наконец. — Мне нужно считаться только со своей семьей. Сабела не имеет прав на престол, как не имел бы их я, не докажи в свое время обратного. Иначе он выбрал бы одну из моих сестер или брата Бенедикта. Но Тайлефер решил после странствия представить меня герцогам королевства, чтобы заручиться их поддержкой. Однако он этого не сделал. А ведь все могло развиваться по-другому!
Росвите оставалось только промолчать и наблюдать за тем, что будет дальше.
На празднике святой Сюзанны дочери, Сапиентия и Теофану, сидели рядом с королем. Младший сын, Эккехард, пел, аккомпанируя себе на лютне. Если этого мальчика в самом деле посвятят церкви, его сладкий голос будет возносить Господу и Владычице достойные их хвалы.
На следующий день в Херсфорд прискакали двое «орлов». Смертельно уставшие и покрытые грязью, они принесли скверные вести.
— Гент в осаде, — говорила старшая из двух женщин, мрачная и прихрамывавшая на левую ногу. Обращаясь к королю, она не пыталась ничего скрыть, говоря все, как есть. — Нас было пятеро. Вблизи городских стен отряд настигли варвары. Меня ранили. Мы с ней, — она указала на девушку, бывшую не старше Бертольда или Теофану, — отправились на запад, чтобы известить вас, ваше величество. Часть пути нас сопровождал небольшой отряд «драконов». Остальные, принц Санглант в том числе, обороняют Гент.
— Очередной набег? — тихо спросил Генрих.
— Сопровождавшие нас «драконы» говорили иначе, ваше величество. Там было уже больше пятидесяти кораблей.
Генрих сидел на скамье во внутреннем дворе монастыря, окруженный придворными. Услышав сказанное, все зашептались, но затихли, когда король поднял руку.
— Они желают вторгнуться в глубь страны?
— Как говорил Стурм, командир бывшего с нами отряда, они хотят взять под контроль мосты, которые связывают Гент с восточным и западным берегами Везера. Тогда их корабли смогут подняться вверх по реке.
— Где сейчас Стурм?
— Вернулся в окрестности Гента, надеясь отвлечь эйкийцев извне, чтобы помочь осажденным.
Генрих глянул на Виллама, стоявшего справа от него.
— Сюзереном Гента является графиня Хильдегарда? — Виллам кивнул. — Что ее войска?
— Не знаю, — отвечала женщина. — Вблизи города их не было. Сейчас, должно быть, вести до нее уже дошли.
Король подал знак одному из слуг, приказывая принести вина. Медленно отпил из чаши.
— Говоришь, вас было пятеро?
Женщина кивнула. Ее бледная подруга едва держалась на ногах, видимо, не спала много дней. Хрупкая фигура и светло-голубые глаза выдавали в ней северянку. Старшая же не казалась усталой.
— Остальные отправились в город. Не знаю, попали ли они туда. Надеюсь, что да.
— Ты этого не видела?
— Нет. Но наш старший, Вулфер, снабдил меня и моего товарища, Манфреда, кое-какими полезными устройствами. Умри кто-нибудь из нас, я бы знала.
— Вот оно что, — Генрих приподнял брови, — Вулфер…
Для Росвиты все «орлы» были на одно лицо. Дворянские дети обычно шли в подразделения «драконов», «львов» или «орлов». Пеших солдат и гонцов-разведчиков набирали из среды неродовитых землевладельцев. Но кто такой Вулфер, знал каждый придворный клирик и ученый. Он был самым старшим из «орлов», и частенько говорили, что этот человек знает многое, недоступное другим людям. Вулфер был в фаворе во времена Арнульфа Младшего, поговаривали, что он сильно влияет на короля — недопустимо сильно для человека подлого происхождения. Все кончилось, когда Генрих занял трон. Вулфер не появлялся больше при дворе, и Росвита не знала почему.
— Да, ваше величество. — У «орлицы» был пронзительный взгляд, и она не стеснялась смотреть королю в лицо. — Я горжусь тем, что могу назвать его своим прецептором.
Она свободно произнесла это даррийское слово, которым называли учителя. Зная репутацию Вулфера, Росвита подумала, что эта «орлица» свободно говорит на даррийском.
Губы Генриха дрогнули. Росвита хорошо его знала и видела, что он восхищен собеседницей.
— Как долго ты служишь среди моих «орлов», как тебя зовут и откуда ты родом?
— Служу я семь лет, в основном выполняю поручения в маркграфствах. А зовут меня Хатуи, дочь Эльзевы, свободнорожденной из Истфолла.
— А твой отец?
— Отца звали Валузьяном. Тоже свободнорожденный. Он погиб в битве с редарийцами, где сражался за короля Арнульфа.
Король снова повернулся к Вилламу, который тоже ласково смотрел на женщину. Росвита хорошо помнила последнюю войну с редарийцами, она шла в последний год правления Арнульфа Младшего и в основном велась на землях, принадлежавших Вилламам. Владения маркграфов почти удвоились после победы над варварами, обращенными в истинную веру.
— После смерти отца мать, сестра и брат отправились на восток, за реку Эльдар, где его величество обещал дать им земли и не подчинять господам.
— Кроме короля.
Хатуи кивнула:
— Кроме короля.
— Ты останешься при моем дворе, дочь Эльзевы, и будешь служить мне.
Это было немалой честью, и придворные зашептались, удивленные вниманием короля к человеку простого звания. Кто из них первым начнет интриговать против нее? Сама Хатуи казалась почти равнодушной к королевской милости.
— А что с моей подругой Ханной? Она новичок на службе, без родни и покровителей.
— Пусть она остается с тобой. Будешь ее прецептором.
Росвита подумала, что король награждает этих двух «орлиц» не столько за верную службу, сколько за то, что они принесли ему вести о сыне.
— Нужно собирать войска, — говорил тем временем Генрих Вилламу. — Как скоро мы достигнем Гента?
3
Ханна была больше напугана, чем польщена происшедшим. Немногие из «орлов» находились непосредственно при короле, и конечно, не такие новички, как она. Причиной страха являлся не сам Генрих, Он был идеальным королем, суровым, но с чувством юмора; с изящными манерами, но без тени надменности; милостивым, но не фамильярным; не терпящим некомпетентности и промедлений. Непривычна была атмосфера двора.
Огромные усилия короля приводили гигантскую машину двора в движение. Приходилось стягивать войска из отдаленных земель — с северо-запада, из Саонии, с южных плоскогорий Аварии, из отдаленных маркграфств востока.
