Получилось нервно и… ревниво, и охотник предсказуемо не ответил. Лира замолчала. Она тёрла глаза, слезящиеся от яркого света, а Ульрик тем временем прошёлся по подвалу и скоро остановился. Охотник наклонился над поверженной куклой. Это создание под безжалостным искусственным светом выглядело жалко и совсем не страшно. Кукла мужского пола, в остатках одежды. Рубашка на груди, животе была разрезана, содержимое тела аккуратно выпотрошено. Осталась оболочка из мяса и костей. Каблук Лиры сломал марионетке позвоночник. Кукла чуть шевелила руками, но вся нижняя часть туловища была неподвижна.
Палач достал меч из ножен у пояса и отрубил кукле голову. Меч был не охотничий. Обычный, стальной. Потом Ульрик обернулся к Лире.
Она ждала этого момента, но больше не старалась улыбнуться. Лицо Лиры имело брезгливое выражение: она сдерживалась, чтобы не устроить скандал.
— А хороший был сюрприз, в виде куклы…
Ульрик пошевелился:
— Я не знал, что она здесь. Мой слуга увлекался анатомированием и, видимо, забыл обезглавить одну. Мои извинения, миледи. Впрочем, думаю, охотнице Диос не составило труда расправиться с этими… останками. — По лицу Лиры он понял, что бой вышел тяжёлым, и помрачнел, мгновенно поняв, что стало тому причиной:
— Или же после убийства Избранной ваша знаменитая защита оставила вас, леди Диос?
— Как там «Тень Стража»? — дрожащим голосом спросила Лира.
— Взята. Владыка вампиров бежал.
— Дэви не убит? — она почему-то потянулась к горлу, потёрла шею. Бывшая вампирша не смогла равнодушно принять вести о Владыке, и это также не укрылось от охотника:
— Можете порадоваться за него, но в одиночестве. Я пойду, не стану мешать.
— Я вовсе не рада за Дэви!
Глаза Ульрика остались теми же: сонными, странными… сумасшедшими.
— Нас с вами простили, леди Диос.
— Что?
— Охотники нас простили. Мира Вако объявила, что не держит зла ни на меня, ни на вас.
— Не верю! Они ещё придут за на… за тобой.
Ульрик усмехнулся:
— Леди Вако сказала: мы с вами — не её куклы. Над нашей судьбой не она властна.
— А кто же?
— Первый вампир.
Лира скрестила руки на груди:
— Что ж, как ей угодно. Но… Ульрик, ты не забыл, что я — смертная?
Его брови удивлённо взлетели вверх. Казалось, он не мог осмыслить эту фразу.
— Я смертная, Ульрик. Не выпотрошенная кукла, которая может спокойно лежать в углу много месяцев. Я хочу выйти отсюда. Я не могу жить в подвале! Здесь ничего нет, и воздух затхлый. Если мы остаёмся в этом доме, пожалуйста, отведи меня наверх. Я хочу поесть, я хочу помыться после встречи с куклой.
Охотник застыл на месте, Лира не выдержала его стеклянно-сумасшедшего взгляда, опустила глаза:
— Может быть, ты считаешь то, что я говорю, чушью. Я ведь не могу проникнуть к тебе в голову. Объясни, зачем привёз меня сюда, зачем я тебе.
— Вы мне? — он хрипло, коротко рассмеялся. — Мне вы не нужны, леди Диос! Я подумал, что лучшей помощью охотникам будет избавить их от вашего присутствия. Я спасаю мир… от вас. Вас нужно запереть, чтобы вы не натворили новых бед.
— Ах, так?!
Напряжение, долго сдерживаемое, выплеснулось. Лира больше не владела собой. Она тяжело дышала — воздуха для гневных слов не хватало, щёки заблестели горячечным румянцем.
— Значит, так? А чем же я так плоха, Ульрик?! Я не служу Дэви, я не служу Ордену — не служу никому, как и ты! Почему меня всё время обвиняют в том, чего я не совершала?!
— Вы служите Бездне. Поэтому вы здесь останетесь.
— Бездна — это не зло, Ульрик, — Лира почувствовала, что оседлала любимую тему. — В Ордене нас учили неправильно! Макта учил меня, слушай! Бездна — безликая, серая сила, только от нас, Её воспринимающих, зависит, какое обличье Она примет!
— Макта учил? — пролепетал охотник, разом потерявшись и будто сгорбившись, уменьшившись. — Вы… и у Макты… успели поучиться?
— Старейший вовсе не зло! Ульрик…
— Да, злом, должно быть, была Избранная!
Лира отшатнулась, как от оплеухи:
— Злом был её Дар. Он бы погубил её! Я освободила Литу!
— Не смей произносить её имя!
— Лита, Лита, Лита… Почему ты думаешь, что у меня нет на это права? Ты! Только что убивший другую Избранную?!
Настала его очередь бледнеть и отступать. Лира ждала слов охотника, она не отрывала взгляда от его бледных губ, сжатых в тонкую полоску. Тяжкое гробовое молчание длилось не меньше минуты. Лира слушала тяжелое от ненависти дыхание юноши и знала, что и он — слышит её. Потом Ульрик словно пришёл в себя, встряхнулся.
Не говоря ни слова, он отволок останки куклы за дверь, из которой она выползла, и запер эту дверь на ключ. Не глядя на Лиру, двинулся к выходу из подвала — ровно, пугающе медленно, будто по нити.
«Подожди, Ульрик! Не уходи…»
— Что, обидная правда? — вслух произнесла Лира.
У двери Палач обернулся:
— Моей пленнице не дозволяется иметь голос. Не то я вырежу ей её мерзкий, лживый язык…
Верхняя дверь хлопнула. Снова загремели ключи. Лира ещё долго стояла под безжалостно ярким электрическим светом, в отчаянии заламывая руки. Она старалась гордо держать голову… Но, в конце концов, упала у нижней двери на пол и зарыдала.
«Исцелить его от безумия? О, это будет долгий, долгий путь. Через годы, через беды…»
Глава 25 Возможное и невозможное
За падением «Тени Стража» последовало повальное бегство carere morte из северных земель. Кто-то пытался скрыться за границей, другие бежали в Дону, полагая, что она свободна от Ордена. Цели достигли немногие: охотники патрулировали поезда и проверяли дилижансы, следующие из Термины. Но Адаму и Хелене посчастливилось удрать в столицу. Гектор пригласил их пожить у себя.
Едва разузнав подробности штурма замка Владыки, Гектор замыслил очередную авантюру. И на глазах Адама и Хелены за какие-нибудь две недели, прошедшие с падения «Тени Стража», квартирка на улице Алхимиков изменилась до неузнаваемости. Из большой гостиной вывезли всю мебель, её место заняли устрашающего вида приборы и генераторы электромагнитных полей. У противоположных стен — две классные доски, посветлевшие до цвета кофе с молоком от мела, плохо стираемого сухой тряпкой. Теперь в гостиной была физическая лаборатория. Малую гостиную превратили в лабораторию для «чистых» экспериментов. Адама и Хелену хозяин квартиры поселил в бывшей родительской спальне — самой тёмной комнате дома, откуда был ход в подвал — истинную вампирскую спальню. В спальне Гектора — комнатке в дальнем конце коридора, оборудовали химическую лабораторию. Вместо кровати встал вытяжной шкаф, столы и стеллажи с пробирками заняли почти всё пространство спальни, передвигаться здесь приходилось по узким тропкам меж лабораторного оборудования. Ассистенты учёных друзей Гектора, теперь почти безвылазно сидевшие в новеньких лабораториях, отдыхали между сериями опытов в бывшей столовой, а сам Гектор переехал жить в комнату для гостей. Бдительный Адам заметил: из своей спальни он перенёс в комнатку только старинную гравюру. На ней были пики гор, взметнувшиеся из облачного океана в чистое ночное небо. Выделялся один пик, острый как игла. Его ласкала своими лучами яркая огромная звезда, ласкала, но не касалась…
