«Мы наверняка сможем стать хорошими друзьями!» — замечтался Рык, — «О-о! А что это там, в углу клетки?!» — встрепенулся пес, почуяв нечто более ценное в данный момент, нежели возможность знакомства с потенциальным другом.
А в углу клетки, той самой клетки, в которой расположился огромный черный медведь, лежал недоеденный, но от этого не менее притягательный, кусок мяса, который напомнил Рыку, что тот уже давненько не принимал пищу.
«А ведь как же все-таки нехорошо вот так взять и поужинать без спросу!» — причитал Рык, вертевшийся рядом с клеткой, — «почему бы мне не взять и не разбудить моего будущего друга?!».
«О нет, нет! Это было бы совершенно неправильно и очень скверно! Ведь он так сладко спит, и, наверняка, умаялся за целый день!».
«Получается, что если я спрошу у него разрешения, то разбужу его, тем самым сделаю нехорошее дело! С другой стороны, съев этот славный кусок мяса без спроса, я тоже совершу не самый благой поступок», — продолжал рассуждать Рык.
«Но постойте, ведь не просто же так он не доел его! Да и тем более положил в угол клетки! Теперь все понятно! Ну, конечно же! Он хотел поделиться им! Но с кем? Если я здесь, и никого кроме меня тут больше нет, значит, он оставил этот славный кусок мяса для меня! Иначе ведь и быть не может!».
«Спасибо друг! Спасибо!» — бодро завилял хвостом Рык, протискивающийся сквозь решетку клетки, — «я обязательно должен буду отблагодарить его завтра поутру, когда он проснется. Иначе и быть не может!».
Кервил слишком поздно спохватился об отсутствии рядом своего четвероногого товарища. Только лишь заприметив вдали высовывающийся из большущей клетки с заточенным в ней огромным спящим медведем до боли знакомый хвост, мальчик вскочил с места, словно ошпаренный, и закричал изо всех сил, стараясь привлечь к себе внимание Рыка. Однако большее, что смог сделать Кервил, это разбудить Мьялу и приковать к себе пристальные взгляды гоблинских надзирателей.
Внимание молодого пса, в полной мере обращенное на вожделенный ужин, никак не могло вместить в себя полный тревоги крик Кервила, слабыми отголсками доходивший до разума Рыка. В какой-то момент мальчику просто не хватило воздуха продолжить кричать, и он, пребывая в молчаливом оцепенении, уставился на смело вышагивающего рядом со спящим медведем пса, взявшего курс на кусок мяса.
Тем временем Рык уже достиг своей цели и, как подобает изголодавшемуся псу, радостно посапывая, вонзил в долгожданный ужин свои клыки. Все бы ничего, если Рык, найдя в себе хотя бы каплю терпения, догадался оттащить кусок мяса за пределы тюрьмы. Но, к сожалению, этого не произошло. Зато ажиотаж, с которым неуемный пес разделывал пищу, не прошел мимо ушей «хозяина заведения». Здесь, как и в любом трактире, железно работало лишь одно правило — «за все надо платить». А, так как денег у Рыка не водилось, то в качестве расплаты вполне подошла его шкура. Все произошло довольно быстро, без драматизма и предупреждений. Медведь, обозлившись наглостью нежданного гостя настолько, что даже подавил в себе грозный рык, дабы не спугнуть посетителя, бесшумно поднялся со своего ложа и тихо побрел к беспечному комку шерсти, радостно вилявшему хвостом от удовльствия трапезы.
Кэлли, наконец, оторвавшись от созерцания вечернего неба, обратила свой взор на бледного, словно полотно, Кервила и, в тот же миг определив, куда смотрит ее друг, испуганно ахнула, приковав к себе внимание отряда. Теперь уже все без исключения могли наблюдать за рискованным поступком Рыка, даже Гаркзыб, до сего момента отягощенный идеей побега, отвлекся от своего замысла, отпрянув от прутьев клетки.
Могучая лапа медведя, взмыв в воздух, обрушилась боковым ударом на ничего не подозревающего пса. Рык, в последний момент почуяв опасность, умудрился совершить запоздалый прыжок в сторону, что, тем не менее, не помогло ему избежать мощного удара. Когти медведя, глубоко войдя в тело пса, рассекли его бок, и сбитый на лету Рык отлетел в сторону, ударившись о прутья клетки.
Кэлли и Кервил, взвизгнув в унисон, принялись в отчаянии звать гоблинов, стоящих на стене, дабы те сделали хоть что-нибудь. Такая просьба была, как минимум, наивна, тем более что зеленокожие коротышки уже обратили внимание на разыгравшуюся внизу сцену и не без наслаждения наблюдали за ней, весело ухмыляясь и тыча пальцами в сторону поверженного животного.
Медведь, ощущая свою власть и превосходство, не желая останавливаться на достигнутом, медленно зашагал к валявшемуся в крови Рыку, чтобы завершить начатое. Каждый сделанный зверем шаг отзывался болью в груди мальчика, который стоял на пороге новой потери.
— Ну, давай же, давай, Рыклик, вставай, пожалуйста, — шептал Кервил.
Кэлли, чувствовавшая переживания своего друга, в немом бессилии закрыла глаза и, учащенно дыша, словно ища опоры, ухватилась руками за прутья клетки.
Медведь уже был рядом. То, что должно было произойти, под силу было описать, пожалуй, хирургу, но никак не поэту.
Но в этот момент, когда казалось, что все уже кончено, пса охватила мимолетная судорога, и Рык, словно заведенный, вскочил на лапы и метко пущенной стрелой пролетел через прутья клетки, помчавшись к своему другу.
Медведь повидал достаточно на своем веку, но чтобы так…
Растерянный зверь еще с полминуты стоял на месте и тупым взглядом смотрел вслед удирающему псу, который теперь походил скорее на иллюзию или на дурной сон, но никак не на реальность.
Рык, спеша, словно это был последний в его жизни забег, просочился сквозь решетку клетки и с радостным, немного извиняющимся взглядом, прыгнул к своему хозяину на руки. Кервил, выбросив из головы всяческие вопросы, обнял своего лохматого друга и рухнул с ним в траву, под негодующее бурчание гоблинов со стены. Радости мальчика не было предела.
— Рыклик! Молодчина! Ты жив! Жив!
Внезапно пес, счастливо резвившийся со своим другом, словно ничего и не произошло, громко заскулил и, снова испытав резкую судорогу, выпал из объятий Кервила на траву. Одежда мальчика была заляпана кровью раненого животного. Бок Рыка, чье дыхание постепенно сходило на нет, был отмечен рваной раной, оставленной когтями черного медведя. Какие-то доли секунды мальчик и все стоящие рядом пребывали в замешательстве — как же так? Ведь каким-то чудесным образом все обошлось!
— Сделайте же что-нибудь! — прошептал Кервил, поглаживая Рыка по голове.
— Глубокий ран, — пробурчал Гаркзыб, — тяжелый.
— Мьяла, ты же друид, помоги ему, пожалуйста, — просила девочка, глядя на послушницу влажными глазками.
— Я не др…
— Для нас ты друид, — тихо промолвил Кервил, — помоги ему.
