Хрустально зазвенев, пузырек разлетелся на мелкие кусочки. Полыхнуло нестерпимо яркое пламя. Жаром Глебу опалило волосы, брови и ресницы. Охранники-сатра во главе с Адалом отшатнулись, прикрываясь руками. Дэфтер успел еще кинуться в сторону, но огонь рванулся вверх, объяв грузное тело Стоящего у престола пламенеющим коконом. Кожа на лице сатра вспучилась, губы почернели. Крик, вырвавшийся у него, умер, поглощенный оглушительным треском пламени. А следом за ним умер и сам Дэфтер. Умер – и обратился в пепел, не оставив после себя даже обугленных костей. Огонь, расправившись со своей жертвой, опал, волна жара рассеялась, и перед потрясенными сатра оказался лишь пятачок высушенного асфальта и горсть черного праха на нем.
В наступившей тишине громко прозвучал голос Скуларии:
– Что ни случается – все к лучшему…
«Беги! – неожиданным громом прозвучал в сознании Глеба голос смарагда. – Спасай себя и ЕГО! Иначе ОН окажется не у тех, у кого должен!»
И Глеб, отбросив сумку, побежал. Без цели, не выбирая направления, сломя голову понесся прочь от дороги, от машин, от Скуларии.
Глеб не видел, как разъяренные непонятной и жуткой смертью Дэфтера воины сатра набросились на сатрессу, как по ее сигналу из кустов появились сидевшие в засаде бойцы «Силлипитирьи» и вступили в схватку с «зелеными». Как маги клана Ксенфа, наконец-то разобравшиеся, что к чему, вступили в бой. Как сила столкнулась с силой и воздух загудел от заклинаний. Как Скулария, стиснув зубы, устремилась за ускользающим смарагдом, как верог бросила Акунда и помчалась за хозяйкой. Не видел он и финала яростной схватки нелюдей – сатра и подоспевшие люди-охранники разметали нападавших, убив не менее десяти. Несколько уцелевших сочли за лучшее отступить и скрылись во тьме. На искореженном пятачке асфальта остались только мертвые тела и догорающий «Ниссан».
– А где этот? Где Акунд? – устало спросил Рамер.
– Уважаемый, он тоже бежал, – ответил тяжело дышащий Адал. – Сумел сбросить с себя «короткий повод» и рванул прочь. Я даже не понял куда.
– Догоните их и убейте. Впрочем, Акунда и «коричневого» хорошо бы взять живыми, – распорядился Дорот. После смерти Стоящего у престола он де-факто стал главой клана. – Все же надо проверить, не родня ли он Владыке…
И лицо главы рода Фемиксов стало озабоченным.
Ничего этого Глеб не видел и не слышал. Он бежал, спасая свою жизнь. Ветер свистел в ушах, ветки хлестали по лицу, под ногами чавкала жирная грязь. Наверное, если бы Погодин подумал, он бы выбрал какое-то направление, постарался выбраться из парка, чтобы укрыться на улицах города, среди людей. Но все мысли исчезли, уступив место страху, обычному животному страху.
Так Глеб не бегал никогда в жизни. Совершая огромные прыжки, продираясь сквозь кустарник и трескучий частокол бурьяна, он петлял по огромному парку, все углубляясь и углубляясь в чащу. Страх придавал ему силы, гнал вперед, подстегивал, точно плеть. Ночь укрыла беглеца черным плащом, и след его затерялся среди мокрых деревьев…
Выбравшись из леса, Глеб на секунду остановился. Тусклый ночной свет никогда не спящей Москвы разливался над городом. Впереди лежала сырая пустошь, а за ней возвышались темные корпуса какого-то заброшенного завода. Несколько цехов, обнесенная забором территория, желтый скелет башенного крана. Ржавые ворота были гостеприимно распахнуты.
«Там можно спрятаться, – подумал Глеб, вновь срываясь с места. На бегу он оглянулся – между деревьями мелькали темные тени. Преследователи не отставали. – Есть ли у меня шансы на спасение? Если да, то минимальные. Но пока я жив, я не сдамся!»
Оставляя в грязи цепочку следов, он пересек пустошь и вбежал в ворота. Все пространство за забором занимали старые строительные вагончики-бытовки. Видимо, их свозили сюда со всей Москвы. Обшарпанные, с сорванными дверьми, вагончики были расставлены безо всякой системы, образовывая настоящий лабиринт. Глеб углубился в него, стараясь держать направление на кран. У него пересохло в горле, пот заливал глаза. Он очень устал и постепенно начал терять способность рассуждать здраво и принимать решения. У Погодина осталось только одно желание – убежать, скрыться, спрятаться от жутких нелюдей.
Скулария, верог и двое оборотней, отправившихся в погоню вслед за хозяйкой, не стали задерживаться на пустоши перед заводом. Миновав ворота, сатресса на бегу скомандовала своим бойцам:
– Найдите его и добудьте камень. Если взять «коричневого» живым не получится – я не в претензии. Он уже приговорен. Силлипитирья!
Оборотни, раздевшись и приняв звериный облик, исчезли между вагончиками. Они двигались быстро и бесшумно, чувствительные носы вбирали недоступные прямоходящим запахи.
Глебу вначале повезло – он умудрился не заблудиться между вагончиков и выбрался к пустым заводским цехам. Слева темнел вход в один из них, справа в серое небо уходила ажурная башня крана. Ветер раскачивал тяжелый крюк, свисающий с длинной стрелы над полуразобранной крышей одного из цехов. По всей видимости, с помощью крана оттуда извлекали какие-то станки или механизмы.
Куда бежать дальше? Решение нужно было принимать быстро. Но Погодин уже не мог этого сделать. Потратив все силы на бегство, он превратился в жертву, в добычу, которую преследуют охотники. Он руководствовался не разумом, а первобытными инстинктами. Эти инстинкты оттолкнули его от темного зева дверей, ведущих в цех, и погнали к крану.
Ухватившись за мокрую холодную скобу лестницы, ведущей к будке крановщика, Глеб обернулся и затравленным взглядом окинул скопище вагончиков. Он заметил силуэты оборотней, неумолимо идущих по следу. Подниматься на кран было безумием – его быстро заметят, но именно безумие и двигало Погодиным, когда он начал свое восхождение.
Крик, донесшийся от заводских ворот, еще больше усилил испуг Глеба.
– Скулария!! – проревел чей-то могучий голос. – Я пришел! Я – пришел!!
Этот яростный вопль заставил Глеба ускорить подъем. Минуя промежуточные площадки, марш за маршем, он забирался все выше и выше. Постепенно перед Глебом открывалась панорама всего кладбища вагончиков. Он разглядел не только рыщущих по нему оборотней, не только Скуларию с верог, носившей красивое имя Светлана, но и того, кто звал главу «Силлипитирьи».
Акунд! Сатра не бросил его! Избавившись от чар, он нашел в себе силы последовать за Глебом. За Глебом – или за камнем? Впрочем, пока изумруд лежал во внутреннем кармане куртки Погодина, это было не так уж и важно.
Сатра не стал тратить время на поиски прохода через скопище вагончиков. Он одним прыжком оказался на крыше крайнего из них и снова закричал:
