Что ж, вот так и становятся героями!
* * * Володя П.- откровения в кладовке.
Уже давно отгремела бешеными барабанами премьера. Уже отпрыгались за кулисами, откричались, отрадовались, что все остались живы и в основном целы. Уже поделили выручку и разогнали счастливых музыкантов по домам. Уже ночь наступила давно, а они все сидели тесной компанией в складе реквизита. Там было пыльно, грязно и неуютно. В их распоряжении был почти что целых два дивана, какие-то тумбы непонятного назначения и уляпанный красками стол — а на нём бутылка шампанского. Впрочем, практически не пили, потому что после премьеры выхлестали невероятное количество газировки, и больше внутрь не лезло. По крайней мере, жидкость. Разве что Нинель Сергеевна крутила рассеянно стакан, по неистребимой учительской привычке просматривая какую-то тетрадь.
— А почему не в школе? — недовольно спросил Серый и как бы невзначай положил руку на плечи Олесе. — Меня бы ваш актовый зал устроил. Там банкеток полно… Директриса же больше не возражает?
— Ой, а можно и мне узнать, как директрис убеждают? — тут же возбудилась девушка и бесцеремонно скинула руку ухажёра.
Как выглядят такие приставания и чем заканчиваются, она теоретически знала в нескольких вариантах — и ни один её не воодушевил. Иное дело — как укрощать директрис! А вот Серый этого не понял — и снова положил руку куда не следовало. Обычно юный бандит был очень внимателен и понятлив — но то днём. Ночью же, особенно после потрясений и из-за усталости, психика человеческая частенько давала сбои. И поднималось из подсознательных глубин иногда такое… очень даже откровенное! Не зря в театрах любят ночные репетиции. Понятно, что это не в последнюю очередь удобная возможность для женатых добавить переживаний в личную жизнь. Но не только. Проникновение в роль на ночных репетициях случается просто фантастическое! Вова П. в силу специфики основной профессии уязвимые места психики знал и использовал не стесняясь. И теперь наблюдал результат. Влечение к хорошенькой учительнице вырвалось ночью у юного бандита из-под контроля, вот и тянулись руки куда ни попадя. А ведь Олеся после известного случая и днём не совсем нормальна. А ночью тем более может что-нибудь ляпнуть… очень прямолинейно! А разгребать ему. Проверить, что ли, на месте ли дротики, легко ли выхватываются…
— С директрисой — это неинтересно, — пробурчал он. — Она — мелкий начальник. От обычного хулиганства ничем не защищена… пока что. Главное — найти смельчака, кто бы донёс внятно, за что это с ней… и с её домом, и с садом… Йоха, ну тебе это обязательно знать? Если тётенька вынуждает тебя из школы уйти — просто попроси Валуха, он оформит с ребятами. Или я зайду да сам скажу, что моих подруг нельзя трогать…
Так, у Олеси опасно засверкали глаза при упоминании подруг во множественном числе. Что бы с её ревностью сделать?
— Мне директрису жалко, — вдруг признался он. — Подступают лихие времена. Новые силы выходят в мир — а она к этому совершенно не готова! Да ей и в жутком сне не могло привидеться, что кто-то ей станет диктовать условия! И кто — уличная шпана! Она просто психически не готова. Да и никто не готов, что мелкая шушера выйдет в короли…
— Да пофиг её переживания! — высказался юный бандит и опустил руку немного ниже. — В школу же пройдём?
— Директриса права вообще-то, — хмуро сказал Володя, наблюдая за парочкой на диване. — Нам там не место. Нам здесь место. В театре. В кладовке.
— Не понял…
— Школа — храм знаний, — категорически заявил он. — А с театром вместе обязательно идут и пустые бутылки после репетиций, и ночные посиделки с интересными последствиями. Это — факт. Вот посмотри на себя.
Олеся осторожно поёрзала, а потом убрала настойчивую руку с талии. Сейчас прольётся чья-то кровь… но девушка промолчала. Зато пробило на откровения обычно очень сдержанного Серого. Видимо — накопилось, да ещё и ночь…
— Да никаких последствий! — брякнул в сердцах парень. — Что на меня смотреть? Вот на неё посмотри! Ей же ничего не надо!
— Ух ты, здорово! — восхитилась под боком у Володи Мила-акробатка. — А я уж уходить собралась, скучно же — но теперь не выгоните! Сейчас прольётся чья-то кровь!
— Олеся! — серьёзно и спокойно спросил парень. — Почему тебе ничего не надо?
— Ну можешь ты мне просто не нравиться? — попыталась вывернуться девушка.
Юный бандит насмешливо улыбнулся, и она сбилась.
— Я высокий, говорят, что красивый, — отметил он. — Я сильный и не дам тебя в обиду. И ты мне нравишься. Очень. И чего ещё тебе надо?
— Серёжа, но я же старше…
— У Вована на шее висеть — возраст не смущает? — едко осведомился юный бандит. — Ему-то сколько?
— Кстати о возрасте, — рассеянно сказала Нинель Сергеевна. — Я тут случайно заглянула в один классный журнал. Володе шестнадцать. Он, оказывается, со второй попытки первый класс закончил. Вот такие чудеса.
— Ух ты, здорово! — подпрыгнула на диване Мила-поэтесса. — А чего по журналах лазим? Личный интерес?
— Милочка, и нечего так откровенно хамить, в ответ получишь…
Олеся подобрала ноги и съёжилась на диване, маленькая и несчастная.
— Но тебе же только одного надо! — жалобно сказала она.
— И что?! — взорвался разозлённый «Серёжа». — Да, надо! А тебе нет? Но почему?! Ты и я — мы же оба люди! У нас что, законы физиологии для женщин отдельно писаны?!
— Я читала, что да, — тихонько возразила девушка. — Мы от животных произошли, а у них самки только в определённый период… это… а самцы постоянно… вот из-за этого нам сейчас так всем плохо…
— Что-то никаких периодов я у тебя не заметил, — буркнул парень, успокаиваясь. — Полная фригидность, аж бесит…
— Ой, вспомнила! — подпрыгнула Мила. — А правда, у вас в школе у учительницы есть кличка такая — Фригида?
— Не оскорбляй Нинель Сергеевну! — тут же выдала коллегу Олеся.
— Это Володе спасибо скажи, — сердито сказала женщина. — Кличками награждает, не отмоешься. Вот Олеся у нас Форелька, а Алиса Генриховна — Нолик…
— Ух ты, здорово!..
— Друзья! — сказал Володя и встал. — Ну что вы о сексе, как будто это что-то интересное? Наступают смутные времена! Вы хоть знаете, что нас ожидает?!
Он патетически воздел руки и опустил. Под правой рукой оказалась Мила. Девочка и не думала от него отлипать — и с вызовом поглядывала на Олесю.
— И что же нас ожидает? — тихо поинтересовалась Нинель Сергеевна.
Да понятно что! Есть такой раздел науки — психопатология этосов, там же все сказано! Сначала на арену жизни выйдет разная муть: бандитики и воры, жулики и проститутки…
— Путаны — очень достойные женщины! — авторитетно заявил Серый. — Обычная профессия. Одна из. Зато фригидностью не страдают…
— Да что ты все об одном? Олеся! Что у вас за проблема? Или ты девачка?!
— Так самки же… — робко подала голос Олеся.
Он закатил глаза и сел.
— Повторяю для безграмотных ещё раз! — прошипел он. — Взаимоотношения полов — компетенция ни разу не физиологии, а вовсе психологии! Есть же множество трудов! Да выйдите в информационную сеть! Нет кредитки на сеть — хотя бы на эльфов поглядите! Вот у них — чувственность и ещё раз чувственность! И зависит исключительно от самоидентификации, как выяснилось… вон Эль от одного взгляда Верблюда тает и плавится, а вы — физиология…
— Тебе хорошо, ты ещё маленький, — пробормотал Серый упрямо. — Вот посмотрю я на тебя через пару лет, когда тестостерон через уши закапает…
— Да у меня и сейчас гарем есть, в чём проблема-то? — рассеянно отмахнулся он — и поразился наступившей тишине.
Он растерянно огляделся — все смотрели на него с огромным недоверием.
Ну… — неуверенно сказал он. — Если кто-то не знает, что в гареме, это ж не значит, что гарема нет?
— Ух ты, здорово! А можно поподробней — насчёт не знает, но состоит? — вставила страшно заинтересованная Мила.
— Да я могу и формализовать! — пожал Володя плечами.
И развернулся к Олесе.
— Йоха! — серьёзно сказал он. — Вот что бы ты хотела от мужа? И сразу отбросим защищённость — это тебе обеспечиваем все мы… да, и насчёт на руках носить — тоже! Для этого дела Марусюк существует, вон, синяки на бёдрах не сошли…
Видимо, и на девушку ночь оказала серьёзное влияние — потому что она подумала и постаралась ответить действительно честно.
— Хочу, чтоб это был только мой и преданный мне мужчина, — уверенно сказала она.
— Не понял, чем тогда я не подхожу? — удивился Сергей и снова положил руку ей на талию.
— Э… я ещё подумаю! — поспешно сказала она.
Она действительно ещё подумала. И обескураженно пожала плечами.
— Хочу, чтоб он был самым близким мне человеком, — пробормотала она. — Чтоб могла вешаться ему на шею, кривляться и капризничать, чтоб он меня понимал, ругал, дразнил, утешал… чтоб я чувствовала себя рядом с ним полной дурой, восхищалась и боготворила…
