– Теперь вы знаете гнев белого диска, – обратился к ним Боварран.
– Теперь вы поняли, кто вождь. Толпа жалобно застонала в ответ.
– Это он вызвал гнев белого диска. – Боварран кивнул на Укуммака:
– Съешьте его!
Мгновенно осознав угрожающую ему опасность, Укуммак побежал вниз по поляне. Мужчины похватали оружие и погнались за виновником общего несчастья.
Тот вброд переправился через Руну и полез вверх по склону противоположного ската, все дальше углубляясь в скалы Оккадского нагорья.
Погоня вернулась нескоро и с пустыми руками. Оставшиеся дикари за это время сложили Боваррану новый шалаш и натащили туда лучших шкур и утвари.
Полууттак принял усердие и поклонение своих соплеменников как должное… Он грозно обратился к охотникам, посмевшим упустить указанную им добычу:
– Где этот жабий сын? Вы дали ему убежать?!
– Его унес Вонючка, – ответили потрясенные охотники. – Гнев белого диска – ужасен!
Боварран ловко использовал подвернувшуюся случайность.
– Так будет с каждым, кто не чтит меня, – провозгласил он. – Того унесет Вонючка.
Испуганный ропот пронесся среди уттаков, слышавших слова охотников и вождя. Закрепив впечатление, Боварран поинтересовался, как это произошло.
Оказалось, что охотники не сразу выследили Укуммака в скалах. Они почти настигли его, когда прилетевший на шум ящер схватил беглеца, оказавшегося ближе всех, и утащил его наверх.
– Там были чужие. Двое. – Один из охотников показал два пальца. – Не уттаки – люди.
– Люди? – насторожился Боварран. – Откуда здесь люди? Вы их ловили?
– Да. Они ушли наверх, в скалы. Мы не пошли за ними. Опасно.
– Отыщите их! – потребовал Боварран.
– Великий вождь! – взмолился один из охотников. – Прикажи Вонючке, и он съест их. Заветы предков не велят нам ходить в скалы!
Боваррану не хотелось показывать соплеменникам, как малы его возможности управления Вонючкой.
– Ладно, – разрешил он. – Не ходите. Охотники разошлись, довольные милостью нового вождя. Боварран выбрал помощника и оставил за старшего, сказав, что скоро вернется в племя. Утром, чуть свет, он вышел на Керн.
***
В этот день речной краб вцепился Витри в палец. Витри споласкивал котелок, чтобы затем набрать в него воды, и вдруг почувствовал, как что-то небольшое, твердое и агрессивное словно щипцами защемило мизинец его левой руки. Он вскрикнул и выдернул руку из воды. Существо, похожее на серый камень, оторвалось от пальца, мелькнуло в воздухе и стукнулось о прибрежную гальку.
Лила подбежала на крик лоанца.
– Что случилось? – спросила она.
Витри указал ей на жесткое и круглое существо, встопорщившееся навстречу его руке. Пара тяжелых и толстых клешней угрожающе раскрылась, готовая повторить нападение.
– Какой сердитый, – улыбнулась магиня. – Это укуммак – речной краб. Их много водится в северных реках. Говорят, нет ничего на свете вкуснее укуммака.
– Его можно есть? – не поверил Витри.
– Можно, – подтвердила она. – Так мы и сделаем, а то давно мы не ели ничего вкусненького. Сажай его в котелок, в воду, и ставь на огонь. Пока вода закипает, наловим остальных.
Она показала Витри, как безопасно брать укуммака, и, вооружившись прутиком, выудила из Руны еще полтора десятка речных крабов, таких же круглых, жестких и агрессивных, как первый. Затем, пока Витри подкладывал ветки в костер, магиня уселась на камень повыше и, пощелкивая пальцами, стала убирать дым костра с помощью заклинания собственного изобретения.
– Нам нужна маскировка, – весело повторяла она. – И… раз! И… два!
Клубы дыма исчезали, не поднимаясь выше кустарника, за которым было укрыто кострище.
Витри не сразу решился взять в рот покрасневшего от варки краба, но, попробовав кусочек, мгновенно забыл о своем предубеждении. Единственное, о чем он вспомнил и пожалел во время еды, было то, что здесь нет Шеммы, подлинного ценителя лакомых вещей. Шеммы, который уже никогда не попробует вареного укуммака.
После обеда Лила и Витри ссыпали крабьи панцири в щель между валунами и закидали галькой погасший костер. Затем они подняли на спины полегчавшие за неделю пути дорожные мешки и пошли дальше.
Вскоре склоны оврага расступились и впереди показался просвет.
Вдруг оттуда раздался шум, крики, плеск воды и треск сучьев. Лила и Витри едва успели броситься на землю за камнями, как из кустов выбежала толпа уттаков и остановилась неподалеку, осматривая скалы и речной берег. Они крикливо переговаривались по-уттакски, а затем разом повернулись туда, где склон был более пологим, и устремились вверх по скалам. Лила и Витри остались лежать между камнями, опасаясь покидать укрытие.
– Что им тут нужно? – шепотом пробормотала магиня. – Знать бы, о чем они говорили…
– Я кое-что понял, – зашептал в ответ Витри.
– Разве ты знаешь их язык?
– Наш, лоанский язык, похож на уттакский. Они говорили, что ищут укуммака.
– Ловят речных крабов, – догадалась магиня. – Никогда бы не подумала, что для этого нужно столько шума! Зачем же они полезли вверх? Мне еще не приходилось слышать о небесных укуммаках.
Витри лишь пожал плечами в ответ. Они выждали еще немного, затем вылезли из-за камней, но не успели сделать и нескольких шагов, как часть уттаков внезапно вернулась и заметила их. Лила кинулась вверх по склону, выбирая на бегу наилучший путь через нагромождения скал. Витри, давно привыкший полагаться на ее чутье, шаг в шаг следовал за ней. В нескольких десятках шагов за ними бежали уттаки.
Преодолев нижнюю, крутую часть склона, Лила и Витри уже не карабкались вверх, а бежали вперед, по скалам и между скал. Вдруг магиня на мгновение замерла и прислушалась к звукам впереди. Затем она резко свернула вбок, в расщелину, но, не сделав и трех десятков шагов, была вынуждена остановиться – расщелина сузилась так, что пробираться дальше было невозможно.
Лила спустила с плеч мешок, вынула кинжал и вернулась назад по расщелине, собираясь встретить погоню. Витри пошел за ней, каждое мгновение ожидая начала схватки, но уттаки не заметили их убежища.
Неподалеку от входа в расщелину раздался знакомый гнусавый говор – группа, гнавшаяся за Лилой и Витри, встретила другую, возвращавшуюся ей навстречу. Уттаки были взволнованы и, кажется, чем-то испуганы.
– О чем они говорят, Витри? – спросила магиня.
– Я плохо понимаю, – ответил лоанец. – Их сородича унесла какая-то вонючка. Все этим страшно огорчены.
– Болезнь, наверное. От грязи еще и не то привяжется, – заметила Лила. – К счастью, они так расстроились, что больше не ищут нас.
Дикари ушли вниз по склону, но Лила и Витри не сразу покинули свое убежище.
