И никогда в жизни у него так не болел каждый мускул, и никогда в жизни он не чувствовал себя настолько измученным. Никогда в жизни!
Они ехали всю ночь — сперва при свете факелов, а потом взошла луна и светила им в течение всего дальнейшего пути. Он не слезал с седла с тех пор, как они выехали из Парас Дерваля, да и до этого еще два дня провел в седле, почти не имея передышек. Однако скорость, за которую Мабон тогда мягко попенял Ливону, не шла ни в какое сравнение с этой безумной ночной скачкой, когда дальри мчались на север, ведомые своим авеном.
Несколько раз за ночь Дейву в голову приходила одна и та же мысль: а выдержат ли лошади? Теперь, после восхода солнца, он думал об этом еще чаще. Сколько же времени могут несчастные животные выдерживать эту убийственную гонку? Но они выдерживали. И по-прежнему стлались над травой и не требовали отдыха. Это были, конечно, не ратиены, но каждая из этих лошадей была заботливо выращена, обучена и, главное, любима своими хозяевами. И для лошадей дальри это был самый светлый час за тысячу лет. Дейв погладил своего исходящего паром жеребца по шее и почувствовал, как пульсирует у него под пальцами крупная артерия. Это тоже был вороной конь — такой же, как у Айлерона. Господи, молился про себя Дейв, хорошо бы Айлерон оказался сейчас где-нибудь недалеко и вскоре смог нагнать их, предупрежденный светлыми альвами!
Это Ливон заставил своего отца сделать привал до того, как солнце вынырнет из-за гор. И это Ливон велел всем как следует размять руки-ноги, некоторое время полежать на спине и непременно поесть. А потом потребовал, чтобы каждый выгулял своего коня и дал ему вдоволь напиться из реки Риенны, которая впадала в озеро Кинмир недалеко от того места, где они устроили привал. Люди, падающие с ног от изнеможения, не в состоянии сражаться. С другой стороны, им совершенно необходимо было успешно завершить эту скачку и, обогнав противника, добраться до Селидона и берегов реки Адеин. Если, конечно, это вообще возможно. Дейв пожевал хлеба с мясом, запил все это холодной речной водой, перебинтовал коленные суставы, лодыжки и запястья и вскочил в седло еще до того, как вышло положенное на отдых время. Впрочем, он заметил, что и все остальные тоже особо не мешкали.
И они снова двинулись в путь.
Должно быть, эта скачка послужит когда-нибудь темой для создания множества песен и легенд, думал Дейв. Если, конечно, сохранится сам народ дальри и старики по-прежнему будут рассказывать детям старинные предания и петь старинные песни. Петь о скачке Айвора, который вел своих воинов в Селидон сквозь темную ночь и светлый день навстречу врагу, на битву с силами Тьмы во имя Света.
Дейв отпустил поводья вороного, как делал это в течение всего остального пути. Он ощущал, как бежит его конь, по-прежнему уверенный и неутомимый, несмотря на тяжеленного седока, которого ему приходится нести на спине. И в беге этого степного коня Дейв черпал силы и какую-то угрюмую решимость.
Он, не отставая, почти по пятам следовал за Айвором и вождями остальных племен, когда они заметили одинокого гонца-обри, который мчался им наперерез. Солнце уже почти скрылось за западным краем неба. Гонец ловко развернул коня и поскакал параллельно отряду и рядом с серым жеребцом Айвора.
— Где они? — громко крикнул ему Айвор.
— Уже подходят к реке!
Дейв затаил дыхание. Значит, войско Ракота не успело добраться до Селидона?
— Ну что ж, сразимся с ними там! — крикнул Айвор.
— Но их такое ужасное множество! — В голосе обри звенело отчаяние.
Айвор приподнялся в седле и, громко воскликнув: «Во имя Света!» — погнал своего коня вперед. Отряд последовал за ним, тоже прибавив скорости. Лошади, словно обо всем догадавшись, сами бежали быстрее. Дейв успел увидеть, как серый жеребец Айвора обогнал того обри, что принес им эту весть. Пришпоривая своего вороного, он бросился вдогонку за Айвором, и конь, мужественно собрав последние силы, словно отвечал его стремлению, и это понимание ситуации бессловесным животным даже немного смущало его. Стук копыт по Равнине был подобен сейчас раскатам далекого грома. Почти такой же грохот разносится по Равнине, когда пролетает по ней многотысячная стая быстроногих элторов.
Дейв заметил, что Селидон промелькнул справа от них. Еще издали посреди него было видно странное нагромождение высоких каменных столбов — а может быть, скал? — таких же, как в Стоунхендже, но только пока не упавших. Он мельком видел также расположившийся вокруг этих камней большой лагерь — сердце страны, родной дом для всех дальри в течение вот уже двенадцати столетий. Но они промчались мимо Селидона и на огромной скорости летели прямо к реке, освещенные последними закатными лучами солнца. И Дейв, увидев, что Торк, скакавший с ним рядом, уже выхватил меч, тоже приготовил боевой топор, до той поры притороченный к седлу. И перехватил одобрительный взгляд Торка. На секунду глаза их встретились, и Дейв тут же поискал в передних рядах Ливона и увидел его — тоже меч наголо, а сам оглядывается назад, надеясь на скаку увидеть их, своих названых братьев.
Наконец они преодолели последний подъем, и перед ним сверкнули позолоченные солнцем воды Адеин. И Дейв увидел цвергов, отвратительных, покрытых зеленоватой кожей. Их он узнал сразу, но вместе с ними были еще какие-то твари, коричневые и покрупнее. И вся эта орда как раз начинала переправу. Только еще начинала. Айвор успел вовремя! Такое, конечно же, потомки никогда не должны забывать, такое следует воспевать вечно — если, конечно, будет кому воспевать.
Ибо армия Ракота поистине не имела границ: бесчисленное множество врагов переползало через холмы, стекаясь к реке, и вся Равнина к северу от Адеин была покрыта этой сплошной движущейся массой. Хриплые крики цвергов висели в воздухе: они были встревожены неожиданным появлением дальри; а затем раздались их высокие, пронзительные, насмешливо-победоносные вопли, ибо цверги убедились, что численность противника весьма невелика.
Держа топор наготове, Дейв бросился догонять Айвора и почти уже нагнал его, когда сердце у него екнуло при виде огромного ургаха верхом на слоге, появившегося вдруг из-за расступившихся рядов цвергов. И ургахов были сотни! Сотни сотен! А за ними шли новые — многотысячные! — отряды цвергов.
В голову Дейву полезли мысли о близящейся смерти. Потом — мимолетно — вспомнились родители и брат. Они, возможно, никогда ничего и не узнают… А потом он вспомнил о Кевине и Дженнифер, о своих двух побратимах, что были сейчас с ним рядом, о зверской резне на озере Ллиуинмир… И увидел впереди, перед собой вожака ургахов. Вожак был самым крупным из них и, словно в насмешку, одет в белое. И, увидев этого ургаха, Дейв почувствовал, как в сердце его разгорается ярость.
