Вот только что так жжется сбоку? Там, где его коснулись эти линии, которые бросал многоногий. Который похож на Страх из центра. Чем ближе тиххин приближался к центру, тем сильнее становилось жжение. А, пустяки, он же решил, что больше не будет бояться.
А вот и центр. Что такое? Тиххин на секунду остановился, замер в изумлении. Нет, только не это. Опять козявки? Много. Блестючка прилепилась к центру и не двигается, как тогда. А эти новые стоят недалеко. И линии! Вся дорога за и перед новыми козявками топорщилась перекореженными линиями. Противно. Можно есть линии, можно гнуть их, как делали те. Но нельзя обращаться с линиями ТАК. И они теперь будут всегда ходить. Им всем нужен центр. Им всем нужен Страх. Будут новые и новые козявки. Они будут приходить сюда всегда. И не будет больше центра. Будет Страх, один только Страх.
Нет, этого тиххин допустить не мог. Он долго, очень долго думал и страдал последнее время. Он больше не хочет. Он больше не хочет, чтобы кто-то был в его мире. Тут не будет никого. Совсем никого.
Колебания были отброшены. Коротко прошипев, магический змей бросился в атаку. Защищать свой мир. Сначала эти, новые, а потом и до блестючки доберемся.
Ирил опять забрался на плоскую вершину холма. Два бойца в своих окопах оживленно переговаривались, обсуждая отбитую атаку. Сверху все простреливалось замечательно, а дальность стрельбы у автомата все же больше, чем у луков аталь. Хотя были моменты, когда пришлось поволноваться.
Внизу тоже всё было в порядке, не считая одного парня, который не вовремя высунулся, выцеливая командира приближающихся глеммов. Стрелков аталь нейтрализовали, но парень словил арбалетный болт от глеммов, из-за стены щитов. Больше потерь не было. Сверкающую броней стену так и не подпустили на дистанцию рукопашной. По одному выбивая из автоматов первый ряд, земляне разрешили подойти глеммам лишь на расстояние броска гранаты, после чего тем пришлось остановиться. Торкам, соответственно, тоже, у них брони, считай, совсем нет. Атака захлебнулась. Сейчас, судя по всему, Старшие Расы готовили следующую. И вряд ли все пройдет так же гладко. Дураков там нет, а учатся Старшие Расы быстро.
Глеммы опять построились, аталь подобрались, торки чуть раздвинулись в стороны. Будут заставлять землян растягивать оборону. Плохо. Ланья вздохнул и посмотрел на лес, ему почудилось там какое-то движение. Ирил присмотрелся и оторопел.
– Тиххин, смотрите, тиххин! – заорал он, свешиваясь с холма.
Суета внизу внезапно прекратилась. Во все глаза люди смотрели, как между деревьев все ближе и ближе мелькает серебристое тело лесного змея. Вот он выполз на открытое пространство, покрытое травой. На секунду замер, поводя поднятой головой.
Остановился взглядом на людях. Группа замерла, люди даже дышать перестали.
Тиххин медленно, очень медленно перевел взгляд на точно так же замерший строй Старших Рас. Минута раздумья, за которую каждый из магов потерял килограмма по два веса, и тиххин, издав злобное шипение, от которого содрогнулись все деревья вокруг поляны, заскользил к сверкающему на солнце строю.
Надо отдать нелюдям должное, строй не дрогнул, не побежал ни один. Над неподвижной стеной щитов взвилась туча стрел, половина из которых оставляла за собой еле уловимое свечение. Магиприпасы. Ни одна стрела даром не пропала. Попали все. Некоторые даже воткнулись, и от сработавших магиприпасов на гладкой серебристой шкуре тиххина начали появляться уродливые проплешины. Большинство из них тут же затягивалось, но две или три все же остались. Тиххину это, казалось, только прибавило сил.
Но взять обороняющихся глеммов было не так просто. Как только бронированное тело приблизилось к неколебимо стоящему строю, откуда-то из задних рядов в змея полетели магические заряды. Строй заволокло дымом, от которого змей отпрянул, не решаясь в него войти. Торки прижались поближе к тяжелой пехоте, закрывая двоих шаманов, которые творили какой-то узор. Есть. Один из шаманов выпрямился, воздевая руки. Дым, окутывавший строй, изогнулся, принял форму такой же огромной змеи и сам бросился в атаку. Дымный хвост стеганул по Твари, и тиххин закричал. Не зашипел, не засвистел, а именно закричал. На серебристом боку явственно обозначилась вмятина.
– Вот это да, – прошептал Степа. – Вот бы нам так.
– Молчи, – толкнул его в бок Тооргандо. – Смотри и запоминай, второго такого раза не будет.
Дымная змея бросилась в атаку повторно, но тиххина было уже не остановить. Не переставая кричать, змей бросился напрямик, через дымное тело, прямо туда, где раскачивались в трансе шаманы. Перед ним сомкнулась стена щитов, ощетинившаяся копьями, но это было все равно что пытаться остановить горный обвал. Тиххин разметал строй, как груду песка, и со всей силы обрушился на шаманов. Удар огромной головы был страшен. На месте шаманов осталось только кровавое пятно.
– Давай, давай, давай, – как заведенный повторял подпрыгивающий на месте Степа.
Тиххин дал. Бросок вправо, и группа щитоносцев уже никого не прикроет. Просвистело несколько стрел. Змей тут же, с виду совсем несильно, сунулся в ту сторону. Короткий вопль – и Стрелков стало на пару десятков меньше. Нелюди метались по лесу, постепенно теряя даже подобие порядка. Торки скакали по одному между деревьев, пытаясь рубить бронированные бока. Аталь выцеливали глаза Твари. Глеммы… оборонялись. Как могли и как получалось. Но все это было совершенно бессмысленно. Тиххин вертелся, круша все, до чего мог дотянуться. Ударная группа Старших Рас доживала последние минуты.
И тут на самом краю травы, в некотором отдалении от места, где озверевшая Тварь добивала последних бойцов, величаво поднялась тонкая фигура. Причудливый шлем скрывал зеленоватые волосы. Плотный нагрудник из амулетов мог заменить собой хорошую кирасу. По прихотливой серьге в каждом заостренном ухе. На-халь Зеленого Лепестка начал свой последний бой.
– Убьется ведь, – прошептал кто-то, кажется Пелоц.
– Он своих спасает, – севшим голосом ответил ему Айонки.
Халь тем временем, совершенно не обращая внимания на беснующегося тиххина, выпрямился во весь рост и застыл, запрокинув голову и глядя в безоблачное небо.
– Колдует, – со знанием дела прокомментировал Степа.
– Прощается, – грустно ответил ему Шаман. Степа сконфуженно заткнулся.
Но вот халь сказал Несуществующим всё, что хотел сказать. Резким движением он раскинул руки, охватывая невидимые нити хальер. Вокруг ощутимо напряглось мироздание. Люди завороженно смотрели на силу, вступающую в пределы Пестика. Тиххин тоже почувствовал. Остановившись в своем безудержном стремлении размазать по земле все живое, он замер, пристально глядя на замершего халь. Тот начал сводить руки вместе. Поначалу движение было ровным, но, по мере сближения рук, некая сила начала противодействие. Каждый миллиметр давался аталь с огромным трудом. Тиххин тоже поначалу не шевелился, а потом медленно начал двигаться вокруг борющегося халь, постепенно ускоряясь. Аталь не сдавался. Миллиметр, еще, еще… Тиххин тоже ускорялся, как будто это его кружение и не давало халь закончить узор. Еще миллиметр, еще… Кружение тиххина слилось в одну сверкающую полосу. Даже возле могильника люди почувствовали дурноту от мощи, вложенной в это кружение. Оставшиеся в живых бойцы Старших Рас, стоявшие куда ближе к Твари, просто попадали на землю без движения. Стоял один халь, и никто не мог сказать, чего это ему стоило. И он не просто стоял, он заканчивал свой узор.
Люди возле могильника, затаив дыхание, наблюдали за схваткой. Кто кого?
– Ну же, давай, еще немного, – непонятно кого подбодрил Степа.
Движение тиххина смазалось, исчезло, превратившись в одну сплошную стену летящего серебра. Оно скрыло стоящего халь, и теперь оставалось только ждать.
Внезапно картинка окружающего мира дрогнула, смазалась. Откуда-то сверху раздался глухой гул, усиливающийся с каждой секундой. Тиххин сбился. Его движения стали не такими плавными, исчезла серебряная стена. В перерывах между бросками стал виден халь… Сомкнувший руки и удерживающий в этих руках нечто похожее на смерч. Вот он развернулся, стали видны даже безумные глаза. Аталь поднял руки…
– Ложии-и-и-сь!!! – дико заорал Щербин, бросаясь на землю. Мироздание содрогнулось. Ударная волна прошлась по поляне, таща за собой поваленные деревья, вырывая пласты земли и корежа тело замершего тиххина. В руках у аталь вспыхнуло нестерпимо яркое черное солнце. Люди зажмурились, и по могильнику хлестнул последний узор умирающего халь.
– Люди, лю-у-уди, есть кто живо-о-ой… – донесся до Ланьи полувсхлип-полустон.
Выкарабкавшись из-под кучи земли, Ирил встал на четвереньки и постарался помотать головой, чтобы вытрясти звон, заполнявший ее. Получилось плохо. Вместе с головой закачался весь мир, к горлу подступила тошнота. Ланья замер.
