Он последовал за моей гримасой, туда, где одежда была окрашена в красный цвет.
— О да. Я подстрелил оленя. Только закончил снимать кожу и готов к завтраку. Я собирался немного оттереться, — его рука тяжело упала мне на плечи. — Прогуляйся со мной.
Когда я потянулась к блокноту, который дала мне Маурья, он покачал головой.
— Нет. Никаких оправданий, никаких важных дел — на этот раз никаких побегов чистить ванную. Нам нужно поговорить. Сейчас.
Его тон был достаточно дружелюбен, но не соответствовал предупреждению в его словах. Я чувствовала, что попала в беду.
Джексон повел меня дальше по коридору, к своим покоям. Я видела, как он входил и выходил через дверь, так что я знала, какая комната была его. Но я никогда не видела, что было внутри. И не хотела.
Еще поворот, и его рука крепче обняла меня. Его пальцы скользили, пока не оказались в опасной близости от моей груди. Все, о чем я могла думать, это Уолтер и его предупреждение о том, что эти шлепающиеся вещи меня убьют, если я не научусь их привязывать.
Я завязывала грудь так туго, как только могла, не повреждая ребра. Но даже в самом плоском состоянии любой мужчина, схвативший меня там, ощутил бы две безошибочно узнаваемые шишки. Мне просто повезло, что я попала в ловушку с единственным мужчиной в здании, который не был бы в восторге от этого открытия.
— Мы здесь, — Джексон отпустил меня. Он открыл дверь в свою комнату и вошел, махая мне рукой следовать за ним. — Давай. Это займет всего секунду.
Я вошла — неохотно — и старалась стоять всего в футе от открытой двери.
Покои Джексона были лишь немногим меньше, чем у Маурьи. Тут была раковина, треснувшее настенное зеркало, два ящика с боеприпасами и шкаф. Вместо раскладушки у него была настоящая кровать. Матрас был довольно узкий, и его спальный мешок стоило постирать. Но рама возвышалась на добрых полтора фута над землей, что в этом кишащем змеями уголке земли было единственным, что имело значение.
— Так… что ты думаешь? — крикнул Джексон. Он стоял между открытыми дверцами шкафа. Я не видела его, но слышала, как его одежда падала на пол. К тому времени, когда он наклонился, чтобы проверить меня, он уже был голым сверху. — Что думаешь о моих вещах?
Мне было плевать на его вещи. Но я улыбалась и кивала, надеясь, что в этом было достаточно энтузиазма, чтобы он заткнулся.
Джексон рассмеялся. Он прислонился головой к плоской кромке двери и улыбался мне — так же, как Анна улыбалась, когда я говорила что-то смешное. Мне стало тепло и радостно, когда Анна так мне улыбнулась.
Но с Джексоном это просто казалось… неловким.
— Нет, я не о комнате, — он кивнул на стену позади меня. — Что ты думаешь о моей коллекции?
Я медленно повернулась, и то, что я увидела, заставило мою кровь замереть в жилах.
ГЛАВА 32
— Что думаешь? Круто, да?
Голос Джексона достиг моих ушей и отлетел. Я не знала, что думать. Я не могла думать. Все мое тело было похоже на банку «SuperFizz», которую встряхнули и оставили на улице в жаркий летний день: я слышала, как что-то шипело внутри меня, чувствовала покалывание миллионов маленьких пузырьков, когда они лопались в моих венах. Я одновременно была гиперчувствительна и полностью оцепенела.
Это было самым тревожным, что я когда-либо видела.
Некоторые люди украшали стены шкурами животных. Уолтер так делал, но никогда не мог их как следует высушить, поэтому они всегда оказывались вонючими. Не было ничего необычного в том, что где-то висела шкура коровы или оленя.
Но ближняя стена комнаты Джексона была покрыта чем-то другим.
Человеческие скальпы — скальпы с еще прикрепленными к ним волосами. Они висели друг над другом в четыре аккуратных ряда: темные, светлые, брюнетки и рыжие. Волосы на каждой голове были подстрижены до одинаковой длины и заплетены в идеальную косу. Количество скальпов пугало… но сколько времени он провел, прикасаясь к ним, придавая каждому из них форму?
Это беспокойство было таким сильным, что я просто не могла его понять.
— Они прекрасны, да? У меня есть по одному каждого цвета, — сказал Джексон. Он указал на ряд блондинок. — Это заняло вечность. Я нашел парочку на западе, но не находил остальных, пока мы не наткнулись на уродский грузовик несколько месяцев назад. Не могу дождаться, когда сюда спустится брат босса, — добавил он с ухмылкой. — Мы найдем их маленький лагерь, а затем очистим… его.
Я рассеянно кивнула. Мой желудок мутило, бурлило опасное количество кислоты между складками. Я специально старалась не смотреть на ряд блондинок. Я знала, что если я это сделаю, то снова увижу распростертые на земле тела полицейских без скальпов.
Я слышала мух.
Запах смерти…
Я быстро прикрыла тошноту кашлем.
— Потребовалось много времени, чтобы научиться этому. Людей не заготовить так, как, скажем, оленей или что-то в этом роде.
Я слышала дребезжание ремня Джексона, затем серию тонких лязгов, когда его штаны упали на пол. Я знала этот звук. Это звук издавала связка ключей, когда кто-то стучал ими друг о друга. Говард имел обыкновение звенеть каждый раз, когда шел по длинному коридору в мою лабораторию. Вряд ли он когда-либо использовал их, чтобы открыть что-то: он, вероятно, просто хотел, чтобы я знала, что он шел.
Если связка ключей была в кармане Джексона, то один из них мог открыть комнату авто-кузнеца. Я запомнила это, пока он продолжал говорить:
— Мы выбрали долгий путь на юг. Вырезали что-то вроде зигзага вперед и назад, грабя на ходу. Я видел почти все, что можно было увидеть. Мы были далеко на западе, прежде чем спустились сюда — далеко на запад, почти по ту сторону океана. Ты знала, что там едят людей?
Он наклонился и ждал, пока я не покачала головой.
— Ну, да. И они на самом деле их едят — и не только если они голодают или если их кто-то разозлил. Они едят их, как вы, ребята, едите коров. Они выращивают людей только для еды, понимаешь? Держат их в больших загонах, кормят их. Потом, когда они становятся достаточно взрослыми или жирными… — он провел черту поперек горла, — прямо как корову.
Я запомнила, что нельзя было заходить слишком далеко на запад. На самом деле, я думала, что просто сотру букву W со своего мысленного компаса.
— По дороге на запад мы подобрали пару полезных людей — так же, как и тебя, — сказал он, подмигивая. — Один из них был мясником. Я сохранил ему жизнь, пока он учил меня всему, что знал о дублении кожи. А потом я, э-э… ну, ты понимаешь.
