– Первый Камнепад обрушился на нас четыреста ударов сердца назад, – сообщил один из шаманов, отрываясь от исцеления раненого ребенка. – За несколько мгновений до этого мой когтекрыл сильно забеспокоился. Он принялся низко кружить надо мной и тревожно кричать. Я заподозрил неладное и поднялся на вершину Башни, дабы осмотреть окрестности, и в следующий миг увидел сыплющийся с неба Камнепад. Он падал точно на Стан, но в самый последний миг один из сторожевых кристаллов распался, и стальные камни ударили в волшебный купол, вспыхнувший в небе над башнями. Небеса потонули в море огня и грохота, но Стан не пострадал. Вскоре Камнепад повторился дважды, но всякий раз один из кристаллов разрушался, спасая Стан от гибели. Обильные водопады стального крошева, отбрасываемого магическими барьерами, вонзались в землю снаружи крепостных стен. Многие Орки погибли или ранены. Но Некроманты не пожелали смириться с тем, что Главный Стан оказался неприступен для их чар. Летающие Колесницы некромосов снизились, и я увидел, как три уродливые птицы, коим не дано взмахнуть закостеневшими крыльями, налетают на нас. Они испускали цепочки боевых заклятий, и чрева их извергли новый поток стальных камней. В следующее мгновение сторожевые кристаллы взорвались от ярости и исторгли во врагов Великие Молнии. Машины Некроса взорвались прямо в небе, и их пылающие останки рухнули вокруг Главного Стана. Мы разослали когтекрылов и почтовых крылаток всем шаманам клана, кто находится вдали от Стана. Раненых слишком много, целителей не хватает!
– Белый Маг присоединится к вам, как только излечит раненых в иных Станах, – ответил Трэрг. – Наш клан пострадал менее всех. Гронг! – Он перевел взгляд на брата. – Нужно раздобыть новые хрустальные заготовки для сторожевых артефактов. Необходимо установить по нескольку таковых над Главными Станами каждого клана. Наши друзья в Галтании добудут…
– Это ещё не всё, Огненный Смерч, – прервал его шаман. Орк болезненно закрыл глаза на краткий удар сердца, после чего обвел Трэрга и Гронга тяжёлым, исполненным печали взглядом. Он обернулся к своему ученику: – Грырг, проводи их.
Просторный дом вождя клана был наполнен звенящей и плотной, словно водная толща, мрачной тишиной. Множество родичей, заполнивших главную залу, не издавали ни звука, словно бесплотные тени. На лицах благородных Орков застыла печать скорби, жёны украдкой прятали скупые слезинки, глаза мужей пылали кровавым сиянием. Трэрг прошел вслед за Гронгом через расступающееся пред ними собрание родичей и остановился, не сводя взгляда с матери. Мрарда возлежала на церемониальном ложе и выглядела так, будто, утомленная извечными заботами хранительницы домашнего очага, погрузилась в сон на краткое время. Казалось, что вскоре мать откроет глаза, увидит вернувшихся сыновей и заспешит накрывать на стол, и следом за ней центр всей домашней жизни переместится в трапезную…
– Мы ходили за волшебной водой к Безмятежному Ручью, – едва слышно произнесла Лнирна. Победительница сидела у изголовья Мрарды и держала её за руку. Одежды Победительницы несли на себе следы крови, сама она была спокойна и неподвижна. Лишь крохотные капельки слез, скатывающиеся по её щекам, не поддавались её воле. – Собирались устроить пир к вашему возвращению… До ворот в Главный Стан оставалось половина быстрого перебега, когда с неба рухнул Камнепад… Она толкнула меня наземь и упала сверху, закрыв собою. Три горсти железного крошева пробили её тело…
Трэрг приблизился к матери и коснулся её руки. Несколько минут он стоял не шевелясь и молча смотрел на Мрарду, вспоминая согретое ласковой материнской заботой детство. Его отец, Трорг Дробящий Кулак, могучий боец и мудрый вождь, всегда служил ему примером. Он умер более чем достойно, пав в славной битве, навсегда войдя в Песни и покрыв себя неувядаемой славой, как подобает доблестному и благородному воину. Но матери не должны погибать в сражениях…
– Собирай войско, Гронг Неотразимый Удар, – негромкий голос Трэрга в полнейшей тишине прозвучал гулко и жестко, будто безжалостный приговор незримому врагу. – Бери только добровольцев, брат, ибо мы отправляемся в Некрос. Пришла пора Некромантам заплатить за всё.
Огромный погребальный костер пылал, взметая в ночное небо языки могучего пламени, и мириады золотых искр устремлялись к мерцающим звездам, унося в Звёздный Стан Рыгдарда Кровавого души погибших Орков. Крохотные искорки детских сущностей вздымались к безграничному небесному куполу бок о бок с яркими огоньками сущностей матерей, оберегающих малышей даже сейчас, по дороге в вечность. На церемонию прощания собрался весь клан Дробящего Кулака, и великое множество Орков застыло посреди Равнины Пращуров. Сотни тысяч глаз молча взирали на исполинский костёр, молча произнося уходящим родичам слова последнего напутствия. Этой ночью погребальный костёр пылает не только в землях клана Дробящего Кулака. И не только потерявшие родичей кланы стоят сейчас в скорбной тишине, провожая взметающиеся к звёздам россыпи искр. Все кланы-побратимы, друзья и соседи съехались на Равнины Пращуров, дабы поддержать братьев по оружию, понесших ужасную утрату, биением своих сердец и пылающей жаждой отмщения. Ибо нет для Детей Ругодара большего горя, чем гибель детей. Рождение каждого младенца суть праздник для клана, и смерть десятков малышей причиняет невыносимые страдания каждому Орку. На множество лиц улыбки вернутся теперь очень нескоро…
Трэрг стоял пред погребальным костром в окружении младших братьев и сестер и держал за руки самых маленьких. Рядом исполинской глыбой возвышался Гронг Неотразимый Удар, подле которого замерла Лнирна, и тысячи родичей окружали их. И могучий шаман чувствовал, как бешено клокочущая ярость переполняет сердца каждого из них. Собрание Совета Кланов завершилось два часа назад. В войско, отправляющееся биться с Некромантами, пожелали вступить полтора миллиона Орков. Все воины, как один, и сотни тысяч жён, уже исполнивших долг перед кланами. Отобрать из них небольшой отряд оказалось заботой, близкой к невыполнимой. В итоге Совет принял решение, что в бой пойдут только те мужи, кто потерял в огне Некроса детей и жён, но и таких воинов было очень много. Почти двадцать тысяч бойцов собрались у Главного Стана клана Дробящего Кулака, молча выстроились в две лавины и замерли. Никто не говорил, никто не задавал вопросов, никто не желал ничего, кроме возможности выплеснуть на некромосов клокочущую внутри удушливую ненависть. Каждый из них остался один, и каждый из них смотрел сейчас в глаза вождям. И вожди не смогли сделать выбор, ибо кто может рассудить, чья боль сейчас сильнее?
