стараясь не таить обиду на сердце.
– Говоришь, не выспалась? И в чём же причина? Неужто ухажёр какой объявился? Если так, то
смелый, видно, парень. – Защитник хохотнул.
– Просто сон дурной привиделся. Нет у меня ухажёра, и не было...
– Плохой сон? И часто тебе такие снятся? – вопрос прозвучал весьма подозрительно, и Кира
снова почувствовала, как запылали щёки.
Ночью она и правда проснулась от собственного немого крика, да так и просидела до зари не
смыкая глаз, боясь, что наваждение вернётся. Это сон Кира видела уже не первый раз. Он с
небольшими изменениями повторялся почти каждую ночь, но сегодня было особенно плохо. Как
ни силилась охотница забыть липкий кошмар, как назло, помнила каждую мелочь. Невероятно, но
даже отголоски запахов и ощущений чудились, стираясь только с первыми лучами солнца. От этих
сновидений становилось жутко. На память приходили байки времён Излома, когда на землю
лезла всякая нечисть, смущая людей, чтобы украсть у них душу, но рассказать об этом кому она
попросту стеснялась.
– Кира, ты меня совсем не слышишь?! – раздался раздражённый голос над ухом. – Ты где
витаешь?
Пасита больно ухватил руку, оставляя жёсткими пальцами отметины на запястье. Дёрнув к
себе, крепко прижал за талию.
– Кир-ра, – прошептал, обдавая дыханием, с рычащими нотками в голосе, будто смакуя её
имя, – противник не станет ждать если тебе помечтать вздумается.
Глаза Защитника приняли до боли знакомое выражение, но самое ужасное: появилось
ощущение, что он все знает! В лицо бросилась краска, и Кира, не дожидаясь поцелуя, резко
присела, выворачиваясь из объятий. Не вставая, хитрым приёмом, который он сам ей и показал,
умудрилась-таки уронить мужчину на землю. Мелькнуло подозрение, что Пасита поддался. В
следующее мгновение она поняла – не ошиблась.
Тин Хорвейг бросился следом, будто степная змея, с лёгкостью подмял под себя, не давая
пошевелиться. Кира задёргалась, попыталась скинуть, да не тут то было – всё равно что пытаться
сдвинуть мельничный жёрнов. Её попытки лишь веселили Паситу, и пришло осознание, что все
приёмы работают, только если противник не тренированнй и готовый ко всему Защитник.
– Кира, ты никчёмный боец. Я удивлён, как те разбойники не пустили тебя по кругу.
– У меня проснулась сила. Я справилась, – процедила сквозь зубы охотница, не оставляя
тщетных попыток высвободиться.
– Так, пускай и сейчас проснётся! – заорал и чувствительно приложил её об землю, заставляя
успокоиться.
Оглушённая, она и правда прекратила дёргаться, удивлённо моргая. Взгляд Защитника
заледенел, губы сжались в тонкую полоску, ноздри расширились. Не успела Кира осознать, что
все это ей не нравится, как его руки грубо зашарили по телу. Пасита не сдерживался и не
церемонился, срывая застёжки, раздирая ткань рубахи…
Кира поняла, то что было в её снах сейчас случится. У неё пытались отнять сокровенное.
Безжалостные пальцы проникли под одежду, до боли сминая грудь. Вернулись, в попытке
вытряхнуть её из штанов. Кира вцепилась в этот последний оплот целомудрия. Забилась,
закричала. Плач перешёл в надрывный вой. Она ревела в голос, съёжившись в комочек. Не
осознавая, что её больше никто не держит и не трогает.
Пасита, отвернувшись, стоял на краю площадки. Не обращая внимания на истерику, сухо
бросил:
– Жду к ужину. Не забудь про урок этикета. Да, и избавься, наконец, от этих дурацких кос.
Чтобы я их больше не видел!
Пайшан разжала пальцы с лахиром, вознося хвалу Саршан-хо.
Хорошо, что Защитник ушёл. Ещё чуть-чуть и она нарушила бы приказ Тана. Юная асс-хэпт не
выносила насилия.
Кира дралась хорошо, даже очень. Пайшан бы с ней пришлось ой как туго при случае. Но
любая схватка с тин Хорвейгом для неё заведомо проигрышная. Это же всё равно как если бы
она, Пайшан, вздумала выйти против Райхо!
Девушка не могла забыть, как Хепт-тан забрал её полумёртвую, сломанную, прямо с
тренировочного поля, разогнав толпу тех, кто издевался, и тех, кто просто наблюдал за её
страданиями. Кланы жестоки. Если ассасин не может защититься сам, это только его
проблемы. Первые месяцы Пайшан сидела и тупо пялилась перед собой, желая умереть и
механически выполняя простые действия: поесть, умыться, лечь спать…
Асс-хэпт Сафуил, единственный ученик, не мог на это спокойно смотреть и однажды спросил
у Райхо, зачем им лишний рот? Хепт-тан ему не ответил. Он попросту подошёл к ней и задал
лишь один вопрос: «Ты хочешь отомстить?». И Пайшан неожиданно для себя кивнула, удивлённая
до глубины души его поступком.
Междоусобицы в кланах карались смертью. Но она отомстила каждому. Память сохранила
имена и лица. Её мастерство, благодаря Райхо, дало превосходство над всеми в честной схватке
лицом к лицу. После этого Хепт-тан стал единственным мужчиной, кому она доверяла и была
готова умереть по приказу.
Девчонка ещё некоторое время после ухода Защитника сидела и тихо плакала. Пайшан едва
подавила желание подойти и успокоить. Нельзя. Она должна выполнить задание. Вдобавок, у асс-
хэпт закрадывались подозрения: не водит ли её за нос Харила, этот тупоголовый сын верблюда и
ослицы. Уж очень долго он не может раздобыть Книгу Излома.
Кира встала, обхватив себя руками. Медленно на трясущихся ногах побрела в сторону
деревни, стараясь унять бившую крупную дрожь.
«Боги!»
Вспомнился первый визит к Защитнику. Какая же она дура! Думала, что ей тогда было
страшно… Когда соглашалась на все это, толком и не знала чего ожидать. Надеялась, как-нибудь
справиться. Теперь знает...
Вдобавок эти сны… Будто все наяву происходит. Каждую ночь она оказывается во власти
Паситы. Сознание будто раздваивается, делая её одновременно и участником и наблюдателем.
Нет сил убежать. Она не может сопротивляться, и лишь покорно выполняет его желания.
Кира вдруг заметила, что невольно потирает саднящее бедро, на котором во сне Защитник,
натешившись, каждый раз вырезал кончиком ножа своё имя: Тин Хорвейг.
Что же делать? Это следует прекратить! Так больше не может продолжаться. Да и сам Пасита
ведёт себя странно. Стал нервным и вспыльчивым, а в глазах появился лихорадочный блеск. Так
