Сайни все рубился с прочими "десантниками", причем было ему явно нелегко. А меня словно отпустило. "Это не люди, это просто как роботы в компьютерной стрелялке", мелькнула дурацкая мысль. И я кинулся на помощь напарнику.
Черта с два они были роботами. Один тут же, спиной почувствовав мою неуклюжую атаку, обернулся ко мне — оскаленный, страшный. Легко отбил мой топор и засадил в живот — к счастью, чем-то тупым и деревянным, а я успел, как мог, напрячь мышцы. Дыхание все равно он мне отбил, но заодно отшвырнул шага на три (соударение получилось упругим, а не пластическим, к счастью для моих потрохов). Сам шагнул в мою сторону — добить. И получил скупой укол нагинатой куда-то в основание черепа.
— Не лезь, — прорычал оскаленный Сайни.
Но я все равно лез. Плохо помню, что там было, если честно. Топор я выронил после удара в живот, поэтому подхватил с песка оброненное кем-то из врагов копье и попытался, зайдя со спины, всадить его в эту самую спину хоть кому-нибудь. В первый раз получилось пониже означенной части тела — ну, так вышло. Второй раз вообще черканул по ногам, благо, лезвие позволяло и режущие удары наносить. Потом подставил древко, чтобы сблокировать здоровенную дубину. Вместе со своим блоком отлетел назад, крепко приложился обо что-то головой и спиной и отключился.
Наверное, секунд на тридцать, не больше.
Потому что когда очнулся, Сайни стоял один среди трупов, залитый кровью, почти черной в этом освещении. Зрелище то еще для непривычного интеллигентного человека. Но я не успел даже толком испугаться, не то что насладиться собственными физиологическими реакциями. Потому что напротив него, шагах в десяти, стоял Князь. Стоял и ухмылялся.
— Браво, Лелек. Превосходно. Ты, возможно, лучший фехтовальщик в округе. Как жаль, что мне придется тебя убить.
— Почему? — кажется, Сайни действительно интересовал ответ.
— Почему? Да потому, что Король должен быть только один.
— Князь, вы же знаете, что мне это ни к чему.
— Было ни к чему, мой милый. А сейчас — кто знает. Переход со Ступени на Ступень меняет людей. И пока ты еще окончательно не перешел…
Князь потянул из ножен два клинка. Та-ак. Сабля и кинжал, точно такие, как у того типа в лесу. Знать бы еще, что это значит.
Сайни выстрелил. Бог знает, когда в руках у него оказался арбалет, да еще взведенный. Реттен метнулся в сторону размазанной грозовой тучей, и я понял, что Лелек промазал.
Князь замер в картинной позе. Не сводя с него глаз, Сайни медленно, куда медленнее, чем обычно, натянул тетиву. Вложил стрелу, но поднимать оружие не спешил.
— Что, думаешь, во второй раз получится? Ладно, вторая попытка.
Не обращая внимания на насмешку, Лелек выстрелил снова. Причем так, словно бы и не собирался стрелять, а просто двинул арбалетом куда-то вбок — и внезапно, посреди движения, спустил тетиву. Князь резко прянул в сторону и отбил болт клинком.
— Почти. Но не совсем, — прокомментировал он второй выстрел. — А "почти" не считается.
И он ринулся вперед по какой-то дуге, выплетая кружева своими на диво неприятными железяками.
Лелек отскочил с линии атаки, перекатился по песку, подхватил нагинату. Причем в перекате еще и нож успел метнуть. Князь ринулся за ним, они сошлись в короткой сшибке — сталь брякнула несколько раз громко и неприятно — и разлетелись шагов на пять. Отдельных движений я разобрать не мог, только заметил, что Лелеку тяжело — устал, а то и ранен. Поэтому он почти не нападал.
— А ты задел меня, — с удивлением проговорил Князь. Действительно, на левом его плече открылся разрез, темная ткань рукава набухла кровью и потемнела еще больше.
Лелек ничего не ответил, но я, почему-то, был уверен, что это рана от ножа, брошенного до сшибки.
Князь с полминуты изучал ее (а, возможно, что и лечил каким-нибудь колдовством). Снова поднял глаза на Лелека, который стоял, пытаясь восстановить дыхание. Обычно каштановая борода его была сейчас почти черной — от пота, а, может, и крови. Лицо покрылось коркой из влаги и песка, и только серые глаза блестели двумя островками упрямства. Оружие он держал прямо перед собой, ухватив его как можно ближе к концу древка и выставив вперед лезвие. Словно пытался удержать врага на расстоянии.
Реттен открыл рот, словно хотел отпустить очередную колкость, даже произнес какой-то звук — и прыгнул вперед. На этот раз Лелек не стал уходить. Наоборот, шагнул вперед и чуть в сторону, сбивая ритм вражеской атаки. Я успел заметить лишь, как лезвие нагинаты столкнулось с саблей, крутануло ее и увело его куда-то в сторону. А потом Князь попытался ударить кинжалом — полоснуть снизу вверх и наискосок, держа его обратным хватом. Сайни принял удар на левое предплечье, и я тихо охнул. Но под рукавом у него, видать, были пристегнуты ножны, сыгравшие роль наручей. Лелек заблокировал лезвие, ухватив противника за кисть. Секунд десять они стояли, замерев, сплетясь в немыслимый клубок из рук, ног и клинков. Потом кто-то кого-то дернул, подсек, и оба покатились по песку. Лелек оказался снизу, но, используя древко как рычаг, отжал от себя Князя, подтянул к животу ступню и буквально выстрелил противником вверх и вбок. Тут же вскочил на ноги — как раз вовремя, чтобы сблокировать косой удар вражеского клинка.
То ли Сайни сделал какие-то выводы после той памятной схватки у обломков "летающего чучела", то ли Князь хуже владел этой фехтовальной техникой, чем безымянный воин Смарис, но бой явно шел на равных. Стремительные атаки саблей и кинжалом словно вязли в скупой вязи нагинаты.
Ну а мне та лесная схватка тоже была кое-чем памятна. Медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, я подполз к лодке и потянул бегунок "молнии" на кармашке велосипедной сумки.
Из дневника ЮлиНе хотелось об этом. Но надо. Если я отсюда когда-нибудь вырвусь и увижусь с нашими… В общем, надеюсь, это будет полезным.
Словом, так. На третий день занятий Криис заявила, что она нами более чем довольна и поэтому нам будет предоставлена некоторая свобода.
А чего ж ей нами не быть довольной? Эти три дня проходили циркуляцию энергии в человеческом теле. Всякие там чакры, потоки ци и меридианы. То есть, конечно, здесь это все называлось другими словами, но материи знакомые. Нам про них еще Олег Николаевич рассказывал на нань-чунь. Картинки показывал. Правда, тогда, дома мне эти все вещи удавалось, максимум, почувствовать по всяким там ручейкам тепла и прочим неуловимым ощущениям. А тут я их вполне научилась видеть. И даже бойко отвечала на вопросы о том, какого цвета поток течет вдоль позвоночника у госпожи учительницы. Дрик, кажется, тоже что-то похожее когда-то изучал, хотя изо всех сил делал вид, что это для него материя новая. В общем, получалось у нас неплохо, за что и были поощрены. Правом ходить друг другу в гости. Наши камеры, как оказалось, располагались друг напротив друга в конце коридора, в эдаком тупичке. Теперь по распоряжению Криис этот тупичок отгородили от прочего пространства решеткой (надо заметить, довольно изящной), а каждому из нас выдали ключи от собственной двери. То есть, после занятий в свободное время мы, вроде как, могли общаться. Времени, надо заметить, пока было предостаточно, ибо занималась с нами в эти дни только Сова, а у нее, кажется, были еще дела. Так что я даже обрадовалась. И, как оказалось, зря.
