— Я тебе сказал, что ты не обязан со мной идти.
— Да, ты говорил. Передай флягу. У меня пересохло в глотке. Жаль умирать с элем под рукой и не выпить.
Алун протянул ему флягу. У него болели лодыжки после долгой скачки, а теперь от сидения на корточках. Он уселся на траву, обхватил руками колени.
— Мы не можем ехать всю ночь.
— Не можем. Как ты предполагал найти дорогу в одиночку?
— На этот вопрос я могу ответить. Подумай. Собеседник подумал.
— А! Пес.
— Он родом из Бринфелла. Сможет найти дорогу домой. А ты как собирался это сделать в одиночку?
Торкел покачал головой.
— Понятия не имею.
— И ты считал меня глупцом?
— Ты и есть глупец. И я тоже. Давай выпьем за нас с тобой. — Торкел снова поднял флягу, прочистил горло. — Ты не думал о том, чтобы послать его вперед, пса? Ап Хиул понял бы…
— Я об этом думал. Мне кажется разумным, чтобы он был с нами и чтобы он продолжил путь один, если мы…
— Встретим не зеленую змею или одну из тех тварей, которая сильнее твоего призрака и которой мы не понравимся.
— Останемся на отдых здесь? — спросил Алун. На него навалилась усталость.
Ответ на этот вопрос был получен, но не от сидящего рядом с ним человека. Они услышали шум, движение среди деревьев.
Крупнее кабана, подумал Алун, поднимаясь и вынимая из ножен меч. Торкел также вскочил и держал в руках молот. Они мгновение стояли, прислушиваясь. Затем услышали совсем другие звуки.
— Святой Джад! — произнес Алун секунду спустя, с чувством.
— По правде говоря, я так не думаю, — сказал Торкел Эйнарсон. Голос его звучал весело. — Нет, не бог. По-моему, это…
— Тихо! — сказал Алун.
Они оба прислушивались, в изумленном молчании, к голосу, звучащему сзади и немного южнее, который двигался среди деревьев, сквозь которые не мог проникнуть лунный свет. Кто-то — совершенно невероятно! — пел в этом лесу.
Нет лучше девы для меня, когда ночная тьма грядет,
Той, что целует горячо, а не молитвы богу шлет
Нет лучше девы для меня, когда заря уже горит,
Чем та, что радуется дню и наслаждение дарит.
Нет лучше девы для меня в полуденном сверканье дня,
Чем та…
— Перестань завывать. Мы здесь, — позвал Торкел. — И кто знает, что еще сейчас к нам приближается, услышав твои вопли.
Они оба убрали оружие.
Треск приближался, трещали ветки и сучья, шуршали листья на лесной подстилке. Послышалось ругательство, когда неизвестный на что-то налетел.
— Вопли? Завывать? — переспросил Ательберт, сын Элдреда, наследник трона англсинов.
Он осторожно выехал верхом на маленькую полянку. Напрягая зрение, Алун увидел, что он потирает лоб.
— Я ударился о ветку. Очень сильно. И также полагаю, что меня оскорбили. Я пел.
— Так вот что это было! — сказал Алун.
У Ательберта на поясе висел меч, за спиной лук. Он спешился и стоял перед ними, держа коня за повод.
— Прошу прощения, — грустно произнес он. — Откровенно говоря, мои сестры и брат придерживаются такого же мнения о моем голосе. Я решил покинуть дом из чувства стыда.
— Это была плохая идея, — заметил Алун.
— Я плохой певец, — легкомысленно ответил Ательберт.
— Господин принц, это…
— Господин принц, я знаю, что это.
Они оба замолчали. Через мгновение именно Ательберт заговорил:
— Я знаю, что вы задумали. Мало шансов, что два человека пройдут через этот лес живыми.
— А у троих больше шансов?
Это спросил Торкел. Алун услышал в его тоне прежнюю насмешку.
— Этого я не говорил, — ответил Ательберт. — Вы ведь понимаете, где мы находимся? Шансы? Нас всех убьют.
— Это дело тебя не касается, — сказал Алун. Он заставлял себя говорить учтиво. — Каким бы благородным ни был твой замысел, мой господин, смею сказать, что твой отец король…
— Мой отец король, наверное, послал за мной разведчиков, как только узнал, что я уехал. Они почти наверняка уже в лесу и до смерти напуганы. Отец считает меня… безответственным. У него есть причины придерживаться такого мнения. Лучше нам двинуться дальше, иначе они нас найдут и скажут, что должны отвести меня обратно, а я скажу, что не поеду, и им придется обнажить мечи против своего принца по приказу короля. Нельзя заставлять это делать никого из людей, потому что я не собираюсь возвращаться.
После этих слов ненадолго воцарилось молчание.
— Зачем? — наконец спросил Торкел, его веселый тон исчез. — Принц Алун прав: эта стычка не касается англсинов.
Алун видел достаточно хорошо, чтобы заметить, как Ательберт покачал головой.
— Этот человек — Рагнарсон? — убил старого друга моего отца, одного из наших вождей, человека, которого я знал с детства. Они устроили набег на наши земли во время летней ярмарки. Слухи об этом быстро разлетятся. Если они уйдут и…
Алун перебил его в свою очередь:
— Они не ушли. Вы убили пятьдесят или шестьдесят из них. Команду целого корабля. И отогнали остальных от своих берегов, заставили бежать от вас. Об этом все узнают, это прославит короля Элдреда и его народ. Зачем ты здесь, принц Ательберт?
Теперь уже темнота стала почти непроницаемой, Даже на поляне, деревья в летней листве закрывали звезды. Кафал тоже встал, темно-серый пес, почти невидимый, словно призрак, у ноги Алуна.
После длинной паузы Ательберт заговорил:
— Я слышал, что ты сказал тогда, у реки. Что они, по-твоему, намерены сделать. Поселение, там женщины, ап Хиул, меч…
— И что? Это все равно не твое…
— Послушай меня, сингаэль! Можно ли назвать твоего отца сосредоточием всех добродетелей на свете? Он способен подняться после болезни и устроить бойню своим врагам? Он переводит медицинские тексты с проклятого Джадом тракезийского языка? В мои годы, — сказал Ательберт Англсинский, четко выговаривая слова, — мой отец пережил зиму, скрываясь на болотах, вырвался оттуда, собрал наш народ и вернул себе королевство убитого отца. К неувядающей славе короля Элдреда и нашей страны.
Он умолк, тяжело дыша, словно эта речь стоила ему напряжения всех сил. Они услышали хлопанье крыльев над головой, кто-то перелетел с одного дерева на другое.
— Ты недоволен тем, что он достойный человек? — спросил Торкел.
— Я не это хотел сказать.
— Нет? Возможно. Так помоги мне, мой господин. Ты хочешь добыть часть такой же славы, — сказал Эйнарсон. — В этом дело? Ну, это достойное желание. Какой юноша с горячим сердцем этого не хочет?
— Вот этот! — резко произнес Алун. — Вы оба теперь послушайте меня. Меня все это не интересует. Мне необходимо попасть в Бринфелл раньше эрлингов. Вот и все. Прибрежная дорога ведет в Арберт, и потребуется почти четыре дня быстрой езды, а потом еще пять дней, чтобы добраться до поместья Брина. Я проделал этот путь весной вместе с братом. Эрлинги точно знают, куда направляются, потому что с ними Рагнарсон. Никакое предупреждение, которое мы отправим вдоль берега, не опередит их. Я здесь потому, что у меня нет другого выхода. Повторю снова: я даже не хотел, чтобы ты ехал со мной, — сказал он, поворачиваясь к Торкелу.
