Тетя Полиана вздохнула и положила тонкую руку девушке на плечо:
- Эх ты, Машка-Ромашка…
Девушка прижалась к тетиному боку, опасаясь, как бы та не убрала руки.
- Ну, рассказывай, - сказала тетя.
Ромашка обрадовалась, что ее все-таки выслушают, и принялась пересказывать тете все, что произошло с того дня, как Дельфина у нее в квартире зашивала рану подобранного на улице незнакомца. Тетя слушала внимательно, не перебивая и ни о чем не переспрашивая - просто слушала. И на Тура с Мирославом теперь обращала внимания не больше, чем на мебель, топорно сделанную и абсолютно неинтересную.
Наверное, тетя просто не хотела обижать Ромашку, но на самом деле не слишком ей поверила - несмотря на ласковые слова, Ромашка почувствовала некоторую холодность и отчужденность. После того, как девушка закончила свой не слишком подробный за неимением времени рассказ, тетя Полиана спросила, не останется ли Ромашка с ними. Спросила без особого энтузиазма, и девушка отрицательно покачала головой. Тетя в нескольких словах рассказала, как ее мужа кто-то предупредил о землетрясении всего за час, и они едва успели собрать кое-какие вещи, как знакомый мужа пришел за ними и повел через подвалы и тоннели в подземные убежища, где уже было много народу. В этих убежищах они и просидели несколько дней, а потом их вывели наверх. Да, действительно, тетя вспомнила, что какой-то человек говорил ей что-то о Ромашке, но женщина не запомнила его. Она смотрела на разрушенный родной город и не была способна не то что здраво рассуждать, но и вообще понимать, что происходит. Потом оказалось, что город разрушили какие-то чужаки, потому что он, видите ли, чем-то им мешал.
- Город не им мешал, - попыталась спорить Ромашка. - Мы отравляли природу вокруг себя, и скоро это должно было привести к катастрофе. Возможно, мы бы и сами такого не пережили…
Тетя лишь передернула плечами.
- Если уж такие умные, могли бы что-нибудь другое придумать. Так нет же. Ну, ломать - не стоить, это ясно, - протянула она. За последний час тетя Полиана впервые взглянула на чужаков. - Что ж, если вы и не были убийцами, теперь вы ими стали.
Она вздохнула, поднялась с дивана.
- Ты, Ромашка, будь осторожна, - тихо сказала тетя. - Если что - мы с мужем всегда тебя примем как дочь.
Девушка кивнула. Горло сжалось, и ответных слов у нее не нашлось.
Темнело. Холода не ощущалось, но ночная прохлада уже давала о себе знать. Девушка спустилась по ступенькам, медленно прошла по дорожке парка, ведущей в калитке. Гостиница "Жемчужина" осталась позади, и тетя Полиана тоже навсегда осталась в прежней жизни, куда больше не было возврата.
В шикарных апартаментах "Голубого залива", наверное, впервые расположились столь необычные постояльцы. Они жили по десять человек в одном двухкомнатном номере "люкс", и в уютных покоях, где бывали богатейшие люди ближайших городов, чувствовали себя не совсем комфортно. До самого вечера мужчины из Вестового и Гористого ходили по городу да еще помогали технику подгонять и составлять в колонну. Как объяснил девушке Мирослав, техника нужна была в основном чтобы разгрести заводы и призаводские склады, потому как утечка отравляющих веществ все еще наблюдалась, и значит оставалась необходимость поиска ее источника.
Колонна покидала приморский город рано утром, и потому накануне ночью все старались выспаться как следует. В номере, где находилась Ромашка, мужчины улеглись вповалку на полу - кровать показалась им просто чудовищно мягкой, а диванчик - узким и коротким. В результате Ромашка устроилась на широченной кровати в гордом одиночестве, а на полу, на мягком ковре лежали Тур, Мирослав и Светел, да еще один парень из Гористого. Девушка очень долго не могла заснуть. В конце концов, Ромашка осторожно откинула одеяло и спустила ноги на пол. Стараясь не шуметь, она крадучись прошла к двери мимо спящих людей и вышла в другую комнату. Там тоже все спали. Входная дверь открылась с легким щелчком, Ромашка на секунду замерла, прислушиваясь, потом вышла, прикрыв дверь за собой, и облегченно перевела дыхание - кажется, она никого и не разбудила.
Девушка прошла по длинному коридору и оказалась в холле у лифта. Здесь было светло - круглая с почти незаметной щербинкой луна заглядывала в огромное, во всю стену, окно, перед которым стоял мягкий диван. Ромашка забралась на диван с ногами и принялась смотреть в окно.
С третьего этажа видно было немного - лишь парк и несколько таких же пансионатов, но зато над приморским городом зонтом раскинулось настоящее звездное небо. Ромашка подтянула колени к груди и долго смотрела на луну, хотя много раз видела ее в Вестовом - там и луна, и звезды казались ближе. Ей хотелось плакать громко и навзрыд, хотелось с того самого момента, как тетя Полиана зашла в лифт и махнула Ромашке на прощание рукой, но теперь слез не было. Ромашка неподвижно сидела, задумчиво глядя в окно, и лишь вздрогнула от неожиданности, когда кто-то облокотился сзади о спинку дивана. Она настороженно замерла, ожидая, пока человек, стоящий за диваном, заговорит - поднять лицо и посмотреть, кто это пришел, Ромашка почему-то не решалась.
Но человек молчал. Ромашка осторожно повернула голову и встретила взгляд светлых глаз Мирослава. Уголки его губ чуть приподнялись, но улыбка получилась невеселой. Ромашка отвернулась.
- Прости меня, Ромашка, - тихо сказал Мирослав. - Если бы я мог что-то изменить…
Девушка легко покачала головой. Она не считала, что Мирослав чем-то перед нею виноват. Просто так получилось, что волей обстоятельств она, Ромашка, оказалась по одну сторону баррикад, а все жители ее родного города - по другую. Так получилось… И Ромашка, даже если бы появилась у нее возможность повернуть время вспять, все равно ничего бы не смогла изменить - она точно так же привела бы домой раненного незнакомца, а после Мирослав точно так же спас бы от хулиганов девушку, еще не зная, что, в каком-то смысле, отдает долг спасенной жизни. Вот разве что Дельфина… Возможно, Ромашке удалось бы в тот вечер убедить подругу не ходить на свидание с Китом, который даже не удосуживался провожать свою девушку до дому.
- Что же делать? - прошептала Ромашка.
На самом деле ее губы лишь почти беззвучно шевельнулись, но Мирослав насторожился. Девушка обернулась к нему и повторила свой вопрос:
- Что же мне теперь делать?
Говорить ей было сложно, будто что-то мешало, сдавливая горло.
- Я уж боялся, что ты снова будешь молчать, - произнес Мирослав, протянул руку, которая нерешительно замерла возле Ромашкиного плеча, потом все же опустилась, и девушка почувствовала успокаивающе-ласковое прикосновение. И, как это обычно бывает, от такого проявления участия Ромашка почувствовала себя еще более несчастной.
