— Что там сдавать, — с деланным пренебрежением ответила сестра. — Сдам без проблем и засяду за третий класс. До лета и его сдам!
— И куда ты так спешишь? — неодобрительно сказала мать. — Детство не должно проходить за компьютером и за учебниками.
— Все равно вы меня здесь не отдадите в школу, а мне надо чем–то заниматься, — возразила Оля. — И потом мне это не трудно.
— Мне, наверное, скоро придется надолго уезжать, — сказала Настя. — Больных с Московской области еще можно свозить в Москву, но везти их сюда со всей России — это маразм. Сделают в областных центрах что–то вроде нашей лечебницы и свезут больных, а я приеду.
— Всю жизнь проводить в разъездах? — спросила мать. — И что это будет за жизнь?
— Не всю, — ответила девочка. — Нужно лечить по–другому, тогда я быстрее управлюсь. Наш центр строился из расчета скрытого лечения. Я хожу по коридору, а лечит аппаратура. Если не заниматься этой фигней, я могу заходить прямо в палаты. Все дело в ограниченности дальности действия моей магии. Если делать такую палату, как у нас, с двухъярусными кроватями, а мне стать в ее середину, то она может быть в четыре раза больше, а я за свои четыре часа вылечу уже двадцать тысяч больных. Ну или за пять, потому что больше времени уйдет на заполнение и разгрузку палат.
— А сила? — спросил отец.
— Недостающую силу буду брать у Раша. Ее потребуется немного, поэтому мне его силы хватит лет на двадцать. В год я вылечу пять миллионов больных! Если заниматься только тяжелыми, можно вылечить всех за два–три года, а остальных и иностранцев пусть уже везут сюда.
— А как объяснишь свои слова о недостатке силы? — спросила мать.
— А что там объяснять? — удивилась Настя. — Я никому ничего не солгала. Моей собственной силы действительно не хватает. И о браслете я говорила. Сказала, что силы в нем чуть–чуть, и это так и есть, если учесть то, сколько ее в нем было. Эта сила мне оставлена на тот случай, если я захочу вернуться в мир Вероны. Оля туда не захочет, а я… Неплохо было бы кое–кого увидеть, но из–за этого тратить силу, которая может спасти миллионы жизней? Перебьюсь. Я лучше быстрее вылечу людей и сэкономлю себе годы.
После ужина она созвонилась с Олегом и рассказала ему о завтрашних экзаменах.
— Должна со всеми разделаться за один день. Сдам и догоню тебя. А за одиннадцатый класс думаю отчитаться весной. Ты когда будешь готов?
— К весне должен успеть, — ответил он. — Настя, а у тебя нет средства улучшить память?
— Вот дура! — выругала себя Настя. — Где твой отец?
— Смотрит телевизор, — ответил юноша. — А почему дура? Ты что–то вспомнила?
— Сейчас буду, — сказала девочка. — Есть одна процедура, которая тебе очень поможет. А дура потому, что языки дала, а ее не сделала. Если принесет твоего отца, придется отводить ему глаза.
Настя уже не искала окно друга, потому что его было видно издали. По ее просьбе Олег поставил на подоконник настольную лампу, и включал ее при вечерних визитах.
— Если бы ты знала, как по тебе скучаю! — встретил ее юноша. — Садись на кровать, а я сяду рядом. Хоть немного побуду с тобой.
— Так, глаза я отвела и «полог тишины» установила, — сказала девочка. — Теперь твой отец меня не увидит и не услышит. Учти, что и ты его слышать не будешь. Садимся, и давай мне свою руку. Гордись, я этот браслет надевала только двоим: сестре и нашему президенту. Ты третий.
— И долго мне с ним сидеть? — спросил Олег. — Что он делает?
— А ты уже хочешь, чтобы я улетела? — засмеялась она. — Сиди, это недолго. Будешь гораздо умнее, а память, на которую ты жаловался, станет почти абсолютной. У меня вся семья такая, только их браслет оптимизировал на расстоянии, а на это нужно дней десять. Когда он на руке, достаточно подержать минут двадцать.
— За двадцать минут рядом с тобой я готов хоть каждый день оптимизироваться, — сказал он. — Можно взять твою руку?
— Бери, — разрешила Настя, — а вот целовать не нужно, а то заберу. Учти, что я сейчас дала тебе знание японского. Хватит пяти языков или потом еще какой–нибудь добавить?
— Хватит, — ответил он. — Я переводчиком не буду. А можно я прижму твою руку к щеке? Ну, Надя, корреспонденту даже разрешила поцеловать.
— Корреспондент для меня никто, а тебя я люблю, — покраснев, ответила она. — Ты на меня и так действуешь, не хватало еще твоих ласк. Все, снимай браслет.
— Двадцати минут еще не прошло, — посмотрев на часы, сказал Олег. — Или ты обиделась?
— Никаких обид, — успокоила она друга, — просто Раш сказал, что тебе хватит. Это у всех происходит немного по–разному.
Забрав браслет, она попрощалась, вызвала сферу и улетела.
Когда Настя утром уходила в клинику, возле больничного корпуса не было ни одной машины, а когда возвращалась домой, их там стояло три десятка.
«Неужели это из–за нашего экстерната? — подумала она. — И телевизионщики приехали. Интересно, как всех впихнут в две палаты?»
Оказалось, что для их мероприятия освободили пять помещений. Мало того что экзамены каждой из сестер предстояло сдавать в разных комнатах под прицелом камер, так там же со своим оборудованием разместились и работники телестудии. Слава богу, что хоть корреспондентов отвели в другие комнаты, где за ходом экзаменов следила специальная комиссия Министерства образования и науки. Один за другим сменялись учителя, и в табелях Насти и Ольги появлялись честно заработанные пятерки. Обе отвечали без подготовки и не допустили ни одной ошибки. Естественно, Ольга все сдала гораздо раньше. Ответив на вопросы оживившихся представителей прессы, она вместе с дожидавшейся ее матерью ушла в квартиру. Настя отчитывалась два часа, а потом еще ответила на несколько вопросов корреспондентов и сама рассказала сенсационную новость о том, что хочет в четыре раза увеличить прием больных.
— А почему вы не хотели использовать этот резерв силы раньше, а теперь передумали? — спросил один из корреспондентов.
— Не была уверена в том, что не придется уйти с Земли в другой мир, — ответила девочка. — Теперь такая уверенность есть. О причинах можете не спрашивать: не отвечу.
Поблагодарив всех за внимание, она ушла домой. В гостиной на столе стоял большой торт, который с ножом в руках делила Оля, а мама здесь же из электрического чайника заваривала чай. Отец не предупреждал, что сегодня вернется раньше, поэтому его приход стал неожиданностью.
— Что с тобой? — встревожилась мать, увидев его лицо. — Коля, что–то случилось?
— Случилось, — ответил он. — Отец умер.
— Как умер? — оторопела Настя. — В Карелии?
— Ни в какую Карелию он не поехал, — ответил отец, устало садясь на стул. — Смерть наступила примерно месяц назад, а квартиру вскрыли только сегодня, когда соседи обратились в полицию из–за запаха.
