И это будет Френки.
Паренек взглянул на нее сверху вниз, утонул в глубоком вырезе кожаного костюма, охнул и с трогательной честностью отвечал:
– После вашего удара, мэм, я долго еще и булавки-то создать не смогу.
Франсуаз самодовольно улыбнулась. Я посмотрел на нее.
– Френки. Предоставь вести разговор мне.
Азраэль недоверчиво посмотрел на меня.
– Вы говорите, будто наши секреты вам не интересны. Как это может быть? Все хотят завладеть тайнами Созидателей Храмов.
– Не все.
Я закрыл глаза. Передо мной расстилалось неровное полотно болота, словно большой, помятый отрезок ткани, там и здесь испещренный невысокими скалами и порослями колючих лишайников.
Сначала я вбил в землю четыре балки. Четыре простых бруса, из ровных, обтесанных стволов деревьев. Надо было следить, чтобы они образовали правильный четырехугольник. Это оказалось не очень просто; мне пришлось задержать дыхание и крепко сжать пальцы правой руки.
Затем я пробросил между ними еще четыре бруса, соединив их. Теперь следовало замостить его досками, одну за другой. Образовался настил. Возвести стены оказалось гораздо легче, чем я предполагал. Я накрыл домик простой крышей, а потом добавил лесенку, спускающуюся к тропе.
Мне хотелось украсить крышу фигуркой коня или петуха, но я не был уверен, что у меня получится. Поэтому отказался от этой идеи.
Азраэль следил за моими действиями как завороженный.
– Вы тоже один из Созидателей? – спросил он, ничего не понимая. – Эльф? Но среди нас нет эльфов.
Я взглянул на маленький деревянный домик, который только что выстроил над болотом усилием воли.
– Конечно, это не церковь и не собор, – заключил я. – Но для экспромта довольно неплохо.
– Как вы это сделали? – спросил Азраэль.
Я опустился на скалу, прогретую за день солнцем.
– То, что Созидатели считают своим тайным знанием, – сказал я, – в действительности, никогда им не было. Все иерархи Высокого Совета эльфов владеют этим искусством. И я в том числе.
– Но почему вы сами не строите храмов?
Я улыбнулся.
Я устал гораздо больше, чем мог позволить себе показать.
– Мы знаем не только секрет этой магии, – сказал я, – но и ту цену, которую приходится за нее платить.
– Цену?
– О, да. Нельзя вкладывать всего себя в вещи. Свою душу ты можешь отдать только другому человеку. Не делу. Не идеалам. Не храмам. Лишь кому-то живому.
Я посмотрел туда, где алое солнце тонуло в бескрайних топях.
– Созидатели Храмов посвятили соборам всю свою жизнь. И с каждой новой постройкой в них оставалось все меньше человеческого. Они превратились в механизмы, наподобие паровой машины. Все, что для них существует – это церкви.
Азраэль сидел рядом со мной; Франсуаз оставалась стоять сзади, сложив руки на груди. Ей не нравилось, что я так доверяю беглому магу, но она не собиралась вмешиваться.
– Когда человек превращается в машину, сперва это почти незаметно. Но как только случается нечто необычное… Созидатели ни секунды не колебались, когда отдавали приказ убить десятки горожан. Да и откуда взяться сомнениям? Ведь главное – это храмы, а не люди…
Маленькая сороконожка выбралась на поверхность камня. Увидев нас, она зашевелила длинными усиками. По всей видимости, наша компания ей не понравилось, поэтому она исчезла.
– Есть и другая сторона… Созидатели думают, что творят храмы из ничего. Но на такое не способны даже Небесные Боги. Как ты думаешь, откуда здесь возникло болото?
– Кикиморы принесли его с собой, с помощью своей магии.
– И ты в это веришь? Брось. Топь растет с каждым годом, и ты наверняка слышал об этом от кентавров. А кикимор здесь становится все меньше и меньше… Нет, каждый акт творения забирает энергию из самой природы и превращает луга и леса в болото.
Паренек кивнул.
Не знаю, возможно, подобная мысль уже приходила ему в голову. Или он просто чувствовал, что подобное очень похоже на его прежних хозяев.
– Приор говорит, что ты был самым талантливым из них. Превосходил даже великих мастеров прошлого. Не удивительно, что ты не смог долго жить в этой обстановке. В этом старик действительно оказался прав…
– Мне нравилось быть Созидателем, – сказал Азраэль.
– Что ты любил создавать?
– Игрушки… Простые, деревянные игрушки, покрытые лаком. Я понимаю, что это глупо… Приор и другие много говорили со мной об этом. Все они были очень вежливы, и было видно – они желают мне только добра. К чему тратить свой талант на пустые безделицы, говорили волшебники.
Паренек теребил фалды своего камзола. Наряд ювелира теперь, казалось, совершенно не шел ему. Он производил впечатление чего-то чуждого, неестественного.
– Простой ремесленник обычным ножом может вырезать такие игрушки. Мне же дан великий дар, и глупо и грешно его не использовать. Я понимал, что они были правы…
– Правы умом, а не сердцем, – ответил я. – Сердца они давно лишились… Что произошло два месяца назад?
– Сам не знаю… Мы строили храм из белого мрамора, для друидов с Зеркальных Гор. Как и всегда, я впал в медитативный транс. Я не могу объяснить, что происходит в эти минуты… Впрочем, вы знаете это лучше меня. Но вдруг…
Он замолчал, и мне показалось, что больше Азраэль не произнесет ни слова; но он продолжал почти сразу же.
– Что-то произошло. Я пришел в себя. Мои глаза открылись. Это случилось помимо моей воли. Я взглянул на храм, который мы создавали над поверхностью волшебного озера, и ужаснулся.
Азраэль замотал головой, словно рассказывая очень страшный сон.
– Стены у храма были черными, а не белыми. Везде, везде разлита кровь. Много крови. Черепа. Отрубленные руки. Глаза, наполненные болью и страхом. Это был жуткий храм, бог свидетель, ужасный храм…
Я понял, что сам сотворил все это. Мысль эта ударила в мою голову внезапно, как молния. Я осознал, как сильно все это время я ненавидел храмы; ведь я хотел делать игрушки, свои деревянные игрушки…
Он замотал головой.
– Моя ненависть к тому, чем я занимался, копилась во мне незаметно, год за годом. Последние пару лет я не сделал ни одной деревянной свинки, ни одного веселого дракончика. Только храмы… Одни лишь храмы… Боже… Меня хвалили, говорили, что у меня талант. Старшие мне даже завидовали. Но я не хотел, не хотел этим заниматься…
– И ты убежал?
– Мне не оставалось ничего другого, после того, как я испортил собор друидов. Я знал, что волшебники не отпустят меня. Но в тот момент все они находились в трансе и ничего не замечали. Я бежал на болота… Надеялся, что мой след затеряется.
– Топи возникли из-за того, что Созидатели Храмов нарушили священные законы природы, – произнес я. – И именно поэтому на болотах их власть не так сильна, как в других местах.
