Наконец, он забрался в заросли и сплёл себе из прутьев и листьев новую наплечную сумку, в которую и сложил уцелевшие кристаллы. Решив, что больше здесь делать нечего, он ухватил голову одной из марионеток и понёс свой трофей обратно к Альмирах. Идти оказалось очень легко, ведь почти к самому озеру вела выжженная и всё ещё дымящаяся просека.
Ци девушки выражала сильную тревогу: Альмирах буквально разрывало от страха и беспокойства. И боялась она явно не за себя. Так что Ксинг подавил мысль устроить сюрприз, зашвырнув к озеру голову или выскочив из кустов, а просто заранее окликнул девушку и вышел на берег.
Увидев его живым и здоровым, Альмирах с облегчением выдохнула. Её ноги подкосились и Ксинг, отбросив эту глупую ненужную голову, подскочил к ней в мгновение ока и ухватил, удерживая от падения, за талию.
Это оказалось большой ошибкой. После кораблекрушения одежда Ксинга и так не отличалась особой целостностью, бой ей крепости тоже не добавил. Тонкий нагрудник на Альмирах вообще был сделан из травы, так что через мгновение Ксинг понял: её грудь и чуть выдающийся живот напрямую касаются его тела!
— У тебя получилось! Ты смог! — выдохнула она, ещё не осознав, в каком положении очутилась.
Стражи, в отличие от монстров из кристаллов, с которыми героям приходилось сражаться часами, оказались полными слабаками, так что кровь, разгорячённая этой короткой битвой до сих пор бурлила в жилах. Ксинг прижал девушку к себе ещё крепче — и на этот раз его ничуть не волновал её живот.
Собрав всю оставшуюся выдержку, Ксинг попытался от неё отстраниться — и сделать это оказалось труднее, чем сразиться со всеми зверями Леса Дюжины Шагов. Но Альмирах лишь улыбнулась и сама забросила руки ему на шею. Ксинг ухмыльнулся в ответ и прильнул к её губам.
☯☯☯
В первый раз, когда Ксинг познал женщину, он чудесным образом избежал главной проблемы, описанной в каждом из свитков и трактатов. Ему было совершенно наплевать на чувства Сифэн, ровно в той мере, насколько той — наплевать на его нежелание на ней жениться. На её телесную боль, как ей — на его боль сердечную. Поэтому он не испытывал никаких колебаний или неуверенности. Ведь что с того, если у него что-то не получится или получится не так? В Могао он возвращаться и так не собирался!
Ну а теперь, несмотря на беременность Альмирах и то, что Ксинг относился к ней бережно, опасался, в отличие от Сифэн, сделать больно, у него уже имелся опыт, причём немалый. Поэтому, увидав, что Альмирах ничуть не против, он действовал осторожно, но уверенно. Ксинг испытывал к русалке самые нежные чувства — пусть не настоящую любовь, так как Мэй, похоже, навсегда осталась в его сердце — но как минимум дружбу, тепло и привязанность. Альмирах являлась первой девушкой в новой жизни, вызвавшей в нём не просто похоть и желание обладания, а те чувства, которые герой должен испытывать к своей избраннице. И если бы не груз из прошлого, тяготивший его душу, кто знает, может, Ксинг и сам бы отправился к морскому царю, чтобы просить руки его дочери, а если понадобится — даже сразиться со всем его воинством. И то, что она живёт в воде, а он на суше, его бы не остановило — он покорил бы саму стихию!
Но, как говорил наставник Бохай, мешало это самое «бы». Так что в будущем Ксинг желал Альмирах счастья, добра и самого лучшего, а в настоящем — не только самому отлично провести время, но и доставить удовольствие ей. Они накинулись друг на друга, как моряки после длительного плавания — на куриную грудку. Опробовали созданную Ксингом кровать, мягкую шелковистую траву выше по склону и даже песчаный берег — с его ужасным, лезущим куда угодно песком, от которого пришлось избавляться с помощью ци.
Поначалу Ксинг осторожничал, боясь навредить ребёнку, чьи потоки ци ощущались очень необычно, совсем не так, как у сына Зэнзэн, его приёмной матери. Списав это на особенности русалок, Ксинг воспользовался другими методами, в изобилии описанными в свитках и не раз опробованными на Сифэн. Только на этот раз он ничуть не чувствовал себя главарём разбойников, встреченным сразу после ухода из Дуоцзя!
Альмирах, вскоре узнав о его опасениях, лишь рассмеялась. К будущему ребёнку, зачатому ненавистным негодяем, она не испытывала ни капли материнского тепла, так что вскоре Ксинг перестал сдерживаться и тут.
А затем настал черёд родной стихии Альмирах — того самого озера, куда стекались все потоки энергии на этом острове, и возле которого так легко было культивировать ци. И в перерывах между приступами страсти Ксинг наконец ухватил терзающую его мысль, угнездившуюся на краю сознания.
Он понял, что сейчас, сжимая в объятиях русалку, занимается чем угодно, но не тренировками. И что если так и будет продолжаться, он забудется, отдавшись столь захватывающему и сладостному занятию до тех пор, пока окончательно не забудет о своей главной цели — обрести настоящую силу.
К счастью, если он чему-то и научился в Дуоцзя, так это делать несколько дел одновременно.
— О чём задумался, Ксинг? — спросила его Альмирах, делая возле него круг, ныряя, обхватывая его руками и прижимаясь таким упругим и горячим телом.
— Боюсь, что этот Шариф может появиться в любой момент, — ответил он, разворачиваясь и привлекая девушку к себе. — Ведь я уничтожил его стражей, так что он может привести подкрепление.
— Ты его победишь! — уверенно сказала Альмирах. — Ты очень сильный!
— Может оказаться, что недостаточно!
Альмирах обиженно надула губки, и Ксинг не удержался от поцелуя.
— Ты хочешь всё прекратить! — неохотно отстранившись, она обвиняюще ткнула ему в грудь пальцем.
— Ничуточки! — расхохотался Ксинг. — Но и бросать тренировки не намерен. Ты когда-нибудь слышала о парной культивации?
Ксинг, увидев отрицательный жест головой, попытался объяснить ей об энергии инь и энергии ян, о женском и мужском началах, о том, о чём сам имел самое смутное представление — ведь эту тему упоминали лишь в некоторых свитках, да и то вскользь, а в тех немногих кристаллах, где герой и его избранница этим занимались, на самом интересном месте гас свет, и тут же наступало утро.
— То есть мы будем делать всё то же самое, только ещё более затейливо? — прервала его сбивчивые объяснения Альмирах. — Так чего же мы ждём? Давай попробуем!
И они попробовали. И попробовали снова. И сделали это ещё не один раз. Ксинг не сразу нащупал правильный путь, но в итоге помог способ, которым русалка учила его языку. Ксинг вбирал энергию из озера, пропускал через все три даньтяня, после чего отдавал её Альмирах, а та быстро научилась, пропустив её через себя, возвращать Ксингу. Поначалу дело шло не очень хорошо, они время от времени забывались, сбивались или просто ломали ритм, но постепенно всё наладилось — энергия текла сквозь них, словно через единый организм, делая не только сильнее, но и позволяя ощущать все чувства и эмоции партнёра, словно свои собственные.
Прерывая столь желанные тренировки только на сон, охоту и еду, они вновь и вновь ныряли в озеро, чтобы снова их продолжить. Один раз Ксинг столь увлёкся культивацией, что пришёл себя только тогда, когда, погрузившись на глубину, понял, что забыл сдерживать дыхание. Но его ци усилилась настолько, что даже дыхание под водой теперь не причиняло ни малейших неудобств!
Ксинг потерял счёт дням, он тренировался и культивировал, культивировал и тренировался, они делали это до тех пор, пока вода в озере основательно не поблёкла, утратив большую часть разлитой в ней энергии.
Ксинг знал, что стал намного сильнее, при этом ощущал и многократно возросшую силу Альмирах, чей уровень энергии теперь равнялся ци как минимум полудюжины мастеров.
И если бы во Вселенной существовала справедливость, Ксинг не просто перешёл бы на стадию Конденсации Ци, он бы давно преодолел Создание Внутреннего Моря и сейчас бы бросал вызов Небесам, прорываясь на Кристаллизацию Ядра. Но увы, никакого бутылочного горлышка он не достиг, а яркое безоблачное и лишённое солнца небо не обрушивало на него смертоносные потоки молний.
