Анджей Сапковский - Владычица озера

— Что же до оплодотворения, — Бонарт наклонился над Цири, которую выбритые до блеска аколиты чародея уже начали раздевать, — то нельзя ль, господин Вильгефорц, сделать это более привычно? Традиционно? По-божьему?

Скеллен фыркнул, покачал головой. Вильгефорц слегка насупился, потом холодно возразил:

— Нет, господин Бонарт. Нельзя ль. Цири, словно только теперь уразумев серьезность ситуации, пронзительно закричала. Раз, потом второй.

— Но, но, — поморщился чародей. — Храбро, с гордо поднятой головой и мечом вошли мы в логово эльфа, а теперь испугались маленькой стеклянной трубочки? Стыд, моя девочка. Стыд и позор.

Цири, наплевав на стыд и позор, заорала в третий раз, да так, что зазвенела лабораторная посуда.

А замок Стигга неожиданно ответил криком и воплями ужаса.

— Будет беда, сынки, — повторил Клочень, выковыривая окованным концом рунки засохший навоз из щелей между камнями двора. — Ох, увидите, беда нам будет, горемыкам.

Он посмотрел на дружков, но ни один из стражников ничего не ответил. Смолчал и Бореас Мун, оставшийся со стражниками у ворот. По собственной воле, не по приказу. Он мог, как Силифант, пойти за Филином, мог собственными глазами поглядеть, что станется с Владычицей Озера, какая судьба постигнет ее. Но Бореас не хотел на это смотреть. Предпочитал остаться здесь, во дворе, под голым небом, подальше от комнат и залов верхнего этажа, куда забрали девушку. Он был уверен, что сюда до него не долетит даже ее крик.

— Дурной это знак, птицы эти черные. — Клочень движением головы указал на воронов, все еще сидящих на стенах и карнизах. — Скверный энто знак, та молодица, что на вороной кобыле прискакала. В скверном, говорю я вам, мы тута деле Филину служим. Балакают, мол, сам Филин уже не коронер вовсе и никакой не важный господин, а в розыске пребывает, како и мы. Что инператор на него зол, аж жуть. Как нас, сынки, инперские разом прихватят, будет нам беда, горемыкам.

— Да уж! — добавил второй стражник, усач в колпаке, украшенном перьями черного аиста. — Да уж! Скверно, ежели инператор злой.

— А, хрен с имя, — вставил третий, прибывший в замок совсем недавно с последней завербованной Скелленом партией наемников. — Инператору могет до нас времени недостать. У его теперича навроде бы другие неразберихи-то. Побил нордлинг инператора-то наголову.

— Стал-быть, — сказал четвертый, — могет быть, и не так уж паршиво, что мы тута с Филином-та? Завсегда лучше при том, который наверху.

— Оно и верно, — проговорил новичок, — что лучшее. Филин, мнится мне, в гору пойдет. А при нем и мы выплывем.

— Oх, сынки, — оперся о рунку Клочень, — глупы ж вы, яко хвосты конские…

Черные птицы взвились с оглушительным шумом и карканьем, перекрыли небо, тучей окружили башню.

— Какого черта? — ахнул один из стражников.

— Отворите ворота!

Бореас Мун неожиданно почувствовал пронзительный запах трав, шалфея, мяты и тмина. Он сглотнул, тряхнул головой, закрыл и открыл глаза. Не помогло. Худощавый, седовласый, похожий на сборщика податей тип, возникший вдруг рядом с ним, и не думал исчезать. Он стоял и улыбался, не разжимая губ. Волосы Бореаса чуть не подняли шапку.

— Прошу отворить ворота, — повторил улыбающийся тип. — Незамедлительно. Без проволочек. Поверьте, так будет лучше.

Клочень, со звоном упустив рунку, стоял неподвижно и беззвучно шевелил губами. Глаза у него были совершенно пустые. Остальные стражники подошли к воротам, двигаясь одеревенело и неестественно, будто глиняные големы. Сняли балку, отодвинули засовы.

На двор, гремя подковами, ворвалась четверка лошадей со всадниками. У одного волосы были белые как снег, в руке молнией сверкал меч. Второй оказался светловолосой женщиной, на скаку натягивающей тетиву лука. Третья наездница, совсем юная девчонка, размашистым ударом рассекла Клочню висок.

Бореас Мун подхватил упущенную рунку, заслонился древком. Четвертый наездник неожиданно возвысился над ним. К его шлему с обеих сторон были прикреплены крылья хищной птицы. Блеснул занесенный меч.

— Перестань, Кагыр, — резко сказал беловолосый. — Береги время и кровь. Мильва, Регис — туда…

— Нет! — крикнул Бореас, сам не зная, почему это делает. — Не туда… Там только тупик между стенами. Туда вам дорога, вон по тем ступеням. В верхний замок. Ежели хотите спасти Владычицу Озера, то надобно вам поспешить.

— Благодарю, — сказал белоголовый. — Благодарю тебя, незнакомец. Регис, слышал? Веди!

Через минуту на дворе остались только трупы. И Бореас Мун, все еще опирающийся на древко рунки, которого не мог отпустить — так сильно тряслись у него ноги.

Вильгефорц выслушал сообщение прибежавшего наемника со стоическим спокойствием и каменным лицом. Но бегающий и беспрерывно мигающий глаз выдавал его.

— Помощь в последний момент? — проскрежетал он. — Невероятно. Такие вещи так просто не случаются. Либо случаются, но в скверных ярмарочных представлениях, что, впрочем, одно на одно выходит. Окажи любезность, добрый человек, и скажи, что все это ты придумал, скажем так, шутки ради?

— Я не выдумывал! — возмутился солдат. — Правду говорю! Ворвались сюда какие-то… Цельная армия…

— Ну ладно, ладно, — прервал чародей. — Я пошутил. Скеллен, займись этим лично. Есть случай показать, чего в натуре стоит твое войско, нанятое, кстати, на мое золото.

Филин подпрыгнул, нервно размахивая руками.

— Не слишком ли просто ты на это смотришь, Вильгефорц? — крикнул он. — Ты, похоже, не представляешь себе серьезности ситуации! Если на замок напали, так это же армия Эмгыра! А значит…

— Ничего это не значит, — отрезал чародей. — Но я знаю, о чем ты. Хорошо, если тот факт, что у тебя за спиной стою я, поправит твое моральное состояние, пусть будет так. Пошли. Вы тоже, господин Бонарт. Что до тебя, — он уставился на Цири страшным глазом, — то оставь надежды. Я знаю, кто сюда явился со своей достойной дешевого фарса помощью. И уверяю тебя, я этот дешевый фарс оберну ужасом.

— Эй, эй! — крикнул он слугам и аколитам. — Заковать девчонку в двимерит, запереть в келье на три засова, шагу не ступать от двери! Головой за нее отвечаете! Ясно?

— Так точно, господин!

Они влетели в коридор, из коридора — в другой зал, полный статуй. Никто не преградил им пути. Мелькнули лишь несколько слуг, тут же скрывшихся при их приближении.

Вбежали по лестнице. Кагыр ударом ноги вышиб дверь. Ангулема ворвалась внутрь с боевым криком, одним махом сабли снесла шлем со стоящих у дверей лат, которые приняла за стража. Поняла ошибку и залилась хохотом.