— Ты свободен, — ответила она. — Мы отвезем тебя обратно в Лускан, к Кэтти-бри. Там все хорошо. Они творят прекрасную магию и божественную красоту. Тем не менее, боюсь, что Кэтти-бри не слишком рада.
Дзирт слегка наклонил голову в знак любопытства.
— Из-за тебя, разумеется, — сказал Энтрери. — Она убита горем, но это тоже скоро пройдет.
— Разве? — спросил Дзирт, пристально глядя на Ивоннель. — Ты со мной закончила или у этой игры есть… продолжение?
— Я надеюсь, что не последний раз отправлюсь в приключение с тобой, — призналась Ивоннель, что заставило Энтрери и Дзирта уставиться на неё. Женщина только рассмеялась. — Но это путешествие, которое мы прошли вместе действительно кончено, — да, это конец. Я оставляю тебе здравые мысли и сердце, которому можно доверять. Путь выбирать тебе.
— Почему?
— Потому что ты заслужил этого, и я была бы довольно жалким существом, если бы твоя стойкость и сила твоей любви заставили меня завидовать, а не пытаться понять. А я не жалкое существо.
— Я свободен?
— Конечно.
— У меня нет долгов?
— Не ко мне, — она посмотрела на Кейна. — Что касается монастыря…
— Никаких долгов… — начал Кейн, однако, косо посмотрев на Дзирта, передумал. — Есть кое-что, что я хотел бы попросить.
Дзирт смотрел, как сгорает свеча — вся свеча, чье горение происходило часы, а не минуты.
Он оставался в неизменной позе почти три часа. Позиция его тела была идеальна, дыхание замедлилось и стало спокойным, а мысли витали в блаженной пустоте. Он никогда прежде не приближался к подобному количеству часов. И даже одна десятая часть свечи не сгорала в его предыдущие попытки.
Теперь же почти вся свеча оплавилась, и Дзирт чувствовал, что может продолжать — и он почти ожидал этого, когда в комнату вошел Великий Магистр Кейн. Монах попросил его встать, делая это с выражением одобрения и радости.
— Нет необходимости стараться дальше, — сказал Кейн.
— Зачем? Потому что это — предел?
— В ордене нет и шестерых, которые видели полное сгорание свечи, — пояснил Кейн. — Для того, чтобы добраться до этого места, нужно придерживаться ясности сознания. — Монах кивнул. — Я могу подтвердить слова Ивоннель. Ты действительно излечился от своей болезни, Дзирт До’Урден.
— Так и есть, — ответил дроу. — И я хотел бы отправиться домой, — он усмехнулся. — И в то же время, я заинтригован этим местом и его практиками.
— Перед тобой многие годы жизни. Не закрывай двери за своей спиной, пока путешествуешь.
Дзирт кивнул и последовал за Кейном из комнаты. К удивлению Дзирта, монахи устроили пир в честь его выздоровления. Артемис Энтрери тоже был там, что очень порадовало дроу.
Там была даже Ивоннель. И это сбивало его с толку.
Кейн усадил его рядом с женщиной, а Энтрери по другую руку от неё. Афафренфер сидел сбоку от Дзирта.
— Да, есть многое, о чем ты понятия не имеешь, — со смехом сказала Ивоннель, глядя в смущенное лицо Дзирта.
— Я оставила Мензоберранзан, — пояснила она. — Полагаю, Паучья Королева ненавидит меня больше, чем тебя.
— Кажется, ты этому рада.
— Мне весело, — поправила Ивоннель. — Это пройдет. У Ллос есть более важные проблемы, чем поимка беглой жрицы.
— Мне кажется, ты больше не жрица.
— Посмотрим. Госпожа Ллос сложнее, чем думает большинство. Мои сюрпризы, как и её собственные, вероятно больше рассмешат её, чем разозлят, потому что они привносят хаос в общество её детей. Разве ты еще не понял этого на своем примере, Дзирт До’Урден?
Он покачал головой, все еще не понимая.
— Все то время, когда ты бегал от своего наследия, сражался против дроу, даже когда твой друг раскроил голову моей тезке — очень болезненное воспоминание, поверь — ты невольно делал за Ллос её работу.
При этих словах Дзирт выпрямился и заметно ощетинился.
— Не обижайся, — заметила Ивоннель. — Ты не служил Ллос, но твои действия… Она процветает на раздоре, хаосе и конфликтах. Гармония в Мензоберранзане заставляет её скучать. Покой позволяет её верным последователям посмотреть на вещи под другим углом, и потому она никогда не позволит вещам идти этим путем.
Дзирт расслабился, но так и не смог прекратить удивленно моргать.
— Возможно, однажды мы заберем у неё это, — сказала Ивоннель.
— Что?
— Мензоберранзан, — ответила женщина. — И наши собственные судьбы. Разве не этого ты хотел?
— Собираешься возглавить революцию?
— Наши жизни такие долгие, — сказала Ивоннель. — Кто знает, что принесут тысячелетия?
Дзирт собирался ответить едким замечанием о том, что Ивоннель может попасть под чары Ллос. Но сдержался и подумал о великих изменениях, которые он наблюдал в мире за два столетия.
Путешествие вело их по кругу, но редко когда все заканчивалось в том же самом месте.
Всегда было что-то неожиданное.
На следующее утро Дзирт, Ивоннель и Энтрери готовились отправиться на поиски Тазмикеллы. Внезапно, их настиг усталый грязный хафлинг, который галопом гнал своего грязного пони вверх по холму.
— Я ищу дроу по имени Дзирт До’Урден! — крикнул он монахам, стоявшим на крыльце возле огромной главной двери монастыря вместе с Дзиртом и остальными, которые прощались с мастерами ордена. — Или Дзирт Дудден. Или что-то вроде того! — с отчаянием добавил малыш.
— Дзирт Дудден? — прошептал следопыт. Это был странный искаженный вариант его имени, который он слышал от одного друга много-много лет назад.
Нам нужно убираться, прожестикулировала Дендерида Чарри.
Малкантет угрожала, ответили руки Чарри.
Уже. А будет хуже.
Чарри Ханзрин подошла к хлипкой двери комнаты, которую спригганы выделили для темных эльфов. Она, разумеется, поддерживала настроения Дендериды, но в этой игре были и другие вопросы. Куда менее благоприятные.
Дом Ханзрин притащил Малкантет на поверхность, без благословения Дома Бэнр или явного приказа Ллос. Чарри и остальным надлежало убедиться, что суккуб останется полностью довольна их представлением или та, несомненно, донесет Матроне Матери Бэнр.
— Еще десять дней, — сказала Чарри.
— Десять дней в этом грязном месте, — посетовала одна из сопровождающих, и жрица не стала ругать её.
Как могла она не согласиться? Этим отвратительным спригганам она предпочла бы даже вонючих орков и гоблинов. И те бы даже близко к этим уродам не стояли.
