— Активированный уголь?! Серьезно?
— Не недооценивай это лекарство, оно действительно чуть ли не на все случаи жизни, и не заменимо в своей простоте и эффективности.
Я аккуратно сложил все обратно и застегнул рюкзак. Вся моя команда сидела за костром с таким завидным спокойствием и умиротворением, что казалось, будто только я здесь иду в опасный бой. Не то что бы я так уж панически боялся и переживал, но все‑таки легкий мандраж был.
— Нам еще выдали немного артефактов на нашу "ячейку", — сказала Мистраль, поставив перед всеми небольшую коробку, в которой лежало несколько перстней и медальонов.
— Мне не нужно.
— И мне.
— То же самое.
Я не верил своим ушам, столько артефактов, и никто не хочет ничего себе взять?
— Бери хоть все, пацан, — сказал Крепыш, увидев мой жадный взгляд.
— Что, можно? — удивился я.
Мистраль кивнула.
Я нацепил на себя все перстни и медальоны. Теперь я немного походил на пирата, что обвешивает себя всем наворованным добром, добытым вовремя долгих плаваний. Но оно того стоило, ведь эти штуковины могли спасти мне жизнь.
— Я бы не советовала надевать "огненный буран" и "водную гладь" одновременно, — сказала Багира, гляда на меня из под полуоткрытых век, — они противоположны по стихиям, да еще и по полюсам заряда. Эффект при применении хоть одного из них может быть непредсказуемым. Например, — Багира зевнула, — тебе может оторвать руку по плечо.
— Чего? — я быстро начал снимать с себя все эти чертовы артефакты.
— Оставь перстень постового, он безопасен и полезен, помогает заранее обнаружить врага, улавливая отрицательную энергетику намерения, направленного на носящего, — сказала Мистраль, — короче, это вон то маленькое серебряное кольцо с изумрудом. Его оставь, руку оно тебе точно не оторвет.
Я так и сделал, аккуратно сняв все остальные артефакты и вернув их в коробку.
— Маги Хаоса, — звучный усиленный заклинанием голос Великого Мастера прозвучал так неожиданно, что я встрепенулся, все‑таки с нервами был не порядок, — прошу вас всех подойти ко мне.
В конце этих громадных чертогов появилась импровизированная сцена. На ней стоял Великий Мастер. Вокруг сцены со всех сторон горело пламя. Великий Мастер был оголен выше пояса, и его кожа в темноте при отсветах огня казалась красной. Перед сценой десяток рогатых демонических прислужников выбивали такт на огромных барабанах. Маги Хаоса понемногу стягивались к сцене. Туда отправилась и наша команда.
— Братья и сестры, — голос Великого Мастера был подобен раскатам грома, — рожденные в пламени! — эти слова он прокричал, огонь вокруг сцены вспыхнул еще сильнее и его языки доставали уже чуть ли не до потолка. А стук барабанов стал еще громче.
— Мы — отрицание навязанных порядков! Мы — дети Хаоса! Мы — несгибаемые и непреклонные! — Прокричал Мастер, разведя руки в стороны с поднятыми вверх ладонями. Огненные блики танцевали на его мускулистом теле, а голос был подобен громовой буре, все маги слушали затаив дыхание. — Превыше всего мы ценим свободу! Но у нас ее отобрали, диктатор и узурпатор Беркут, предал мое доверие и решил забрать у меня труд всей моей жизни — нашу прекрасную и величественную фракцию Хаоса! Братья и сестры! Оставим ли мы это безнаказанным?
— НЕТ!!!! — взревели со всех сторон маги Хаоса.
— Поможете ли вы мне вернуть мое законное место во главе фракции?
— Да, Великий Мастер! — закричала толпа.
— Спасибо вам, мои братья и сестры, я никогда не забуду вашу преданность! — Ответил Великий Мастер со слезами на глазах, — а теперь я благословлю вас на нашу священную войну за свободу! Сделаю это так, как завещали нам древние традиции! Оголите вашу грудь, и я нанесу на нее знамена победы!
Все маги Хаоса, и мужчины и женщины, начали оголяться выше пояса. Они снимали куртки и футболки, а некоторые, кто успел уже снарядиться, стягивали и кольчугу. Через несколько минут мы все стояли перед Великим Мастером полуголыми.
— Мои верные последователи, дети Хаоса, мои братья и сестры, будьте бесстрашными как львы! — пророкотал голос Мастера.
На сцену перед ним вышел настоящий лев. Его золотистая шкура будто пылала при свете колдовского пламени, что охватило все вокруг. Но зверь не чувствовал страха. С затуманенными глазами мягким грациозным шагом он подошел к Мастеру. Тот взял красивый кинжал и, запрокинув голову животного, одним быстрым движением перерезал ему горло. Горячая кровь хлынула в золотой кубок, что возник перед Мастером. Некоторое время спустя он отпустил обмякшее тело животного и окунул руки в таз с кровью.
— Я дарую вам храбрость и бесстрашие, — взревел Великий Мастер и окровавленной рукой начал чертить у себя на груди неизвестный мне символ. Я почувствовал сильное жжение, и, посмотрев на свою грудь, увидел, как этот же символ прорисовывается на том же месте, на котором Мастер рисовал его на своем теле, — не бойтесь же ничего! — закричал Мастер. И толпа ответила ему одобрительным рокотом. Крепыш тряс над головой своей огромной секирой, Багира била своими когтями друг о друга. Я опомниться не успел, как уже и сам стучал древком копья о каменный пол и кричал вместе с толпой.
— Я дарую вам ловкость и быстроту, — прокричал Мастер. На сцену выбежал юркий маленький мангуст, глава фракции схватил его за шею и таким же быстрым уверенным движением, что и в прошлый раз, перерезал горло и этому животному. Кровь мангуста наполнила золотой кубок, что был намного меньше предыдущего. Великий Мастер умыл свои руки в крови мангуста и начертил на своей груди, а вместе с тем и на груди у всех нас, второй символ.
Толпа ликовала в экстазе. Что‑то дикое и первобытное захватило всех нас, мы будто теряли индивидуальность, сливаясь в нечто целое, коллективного зверя, полного страсти и пламени, гордого и непреклонного, готового к беспощадной борьбе за свою жизнь и свободу.
Барабаны выдавали свое мерное вгоняющее в транс "ТАМ — ТАМ — ТАРАРАМ". И все происходящее превращалось в какой‑то дикий сон, полный крови и пламени.
— Я дарую вам мудрость, хитрость и хладнокровие, — прокричал Великий Мастер, тряся перед нами огромной змеей. Он ловко отрезал ей голову, и третий кубок наполнила ее кровь. Мастер окунул в нее руки, и скоро у нас у всех на груди красовался третий магический символ.
— Я освящаю вас пламенем! — закричал Мастер. — В бой, братья и сестры!
Пламя, что окружало сцену, вдруг сорвалось с места и ринулось в нашу сторону. Не успел я как‑то отреагировать, как огонь уже был повсюду. Он окутал меня с ног до головы. Но он не обжигал, не опалял, он лишь будто выжигал во мне весь страх, все тревоги, все переживания, всю робость и неуверенность.
