— Дело не в нем, — покачала головой Армиэль. Она мягко высвободила ладони из рук Сафира и отошла. — А в тебе.
— Объясни! — потребовал Маград, не сводя с нее глаз.
— Я отправилась бы с тобой куда угодно, если бы ты не был одержим своей манией.
Сафир отвел глаза.
— Мой отец не убивал твоих родителей! — с уверенностью заявила Армиэль. — Он любил тебя как сына и всегда помогал, разве не так?
— Не надо! — почти простонал Сафир.
— Но это так! А ты готов поверить неизвестно чьим наветам!
— Я видел…
— Бумажки, которые ничего не стоит подделать! — перебила его Армиэль. — И они для тебя значат больше, чем все, что сделал для тебя мой отец! Я не ожидала от тебя этого, лорд Маград!
Сафир резко вскинул голову.
— Я знаю, что прав! — отчеканил он.
— А я знаю, что нет! — в тон ему ответила Армиэль.
— Значит, не пойдешь со мной? — тихо спросил Сафир.
— Откажись от нелепой мести!
— Не могу!
— Тогда прощай! — Армиэль отвернулась.
Маград несколько секунд смотрел ей в спину, затем направился к балконной двери. На пороге он обернулся и увидел, что принцесса уткнула лицо в ладони и беззвучно рыдает. Ему захотелось подойти и обнять ее, попросить прощения, но он знал, что тогда не сможет заставить себя выполнить свой долг.
Сафир вышел на балкон и тихо свистнул. Почти сразу он услышал хлопанье крыльев, и через мгновение перед ним возник ящер. Маград вскарабкался на него и, устроившись в седле, пристегнулся.
— Во дворец! — скомандовал он.
Мануол взмахнул огромными кожистыми крыльями и едва различимой на фоне ночного неба тенью помчался над Тальбоном. Сафир подставлял лицо ветру — ему хотелось, чтобы он охладил и успокоил его. Сейчас важнее всего отомстить императору, и ничто не должно отвлекать его. Пожалеть себя он успеет потом — если у него будет возможность. А сейчас кровь отца и матери взывает к нему из прошлого, и пока он не поквитается с их убийцей, все остальное не имеет значения!
Через несколько минут Мануол пролетел над дворцовой оградой и устремился к возвышающимся башням. Сделав несколько виражей, он приземлился на террасу и, сложив крылья, почти слился с каменной кладкой. Сафир спустился с ящера и прислушался. До него не доносилось ни звука, значит, стража не заметила пронесшейся над дворцом огромной тени.
С террасы в замок вели две двери, одна из них должна быть незапертой. Сафир толкнул одну, но безрезультатно, зато вторая сразу подалась. Он шагнул внутрь и замер. Все тихо. Как и обещал Ормак Дьяку, в этой части здания охрана была под каким-то предлогом снята. На пути Сафира не должно встретиться преград вплоть до последнего рубежа — палат Камаэля, которые всегда сторожили преторианцы.
Маград не знал, какую услугу оказал казантарец Квай-Джестре, что тот был вынужден помогать им, но хорошо понимал, что Первому Советнику, ныне ставшему зятем императора, смерть Камаэля только на руку. Тогда он займет трон, и его потомки станут править Урдисабаном.
Сафир подумал о том, что должен был быть на его месте, но тут же упрекнул себя в малодушии: не мог же он скрепя сердце делать вид, что Камаэль не убивал его родителей, и улыбаться ему изо дня в день, втайне ненавидя!
Сафир двинулся к выходу из комнаты. Через пару секунд он очутился в коридоре, освещенном лишь одним факелом, укрепленным в десятке футов слева от двери. Маграду нужно было идти направо.
Он прекрасно помнил планировку дворца и легко ориентировался даже в полумраке. За свою жизнь он множество раз бывал здесь, а в последние годы, когда стал пажом, исследовал все уголки здания. Поэтому он уверенно шел по коридорам, отворял двери, пересекал залы и кулуары, пока не очутился перед комнатой, называвшейся Синей спальней. Она не использовалась с тех пор, как море унесло жизни первой жены Камаэля и его дочери. Император приказал оставить в ней все так, как было при их жизни, и с тех пор туда заходила лишь горничная, наводившая раз в неделю порядок. Насколько было известно Сафиру, сам повелитель никогда не посещал спальню своей покойной супруги.
Дверь была заперта, но Маград знал, как с этим справиться. Прикоснувшись к замку, он прикрыл глаза и сконцентрировался, представляя энергетические нити, проходящие сквозь запорное устройство. Их нужно было мысленно отделить от остальных, лишних. Когда Сафир сделал это, замок виделся ему так, словно был разобран и лежал перед ним на столе. Он послал сигнал, приказывавший шестеренкам сдвинуться и сместить задвижку. Это требовало определенных усилий, но Маград знал, что подобное ему удастся. Упражнения, которые заставлял его выполнять Дьяк, были куда сложнее. Замок тихо щелкнул и открылся. Сафир взялся за ручку и толкнул дверь. Она отворилась без единого звука. В комнате было тихо и прохладно — здесь не топили. Окно закрывали шторы, а у дальней стены виднелась покрытая белым балдахином кровать.
Сафир вошел и прикрыл дверь. Мебель здесь не покрыли чехлами, чтобы комната не потеряла жилой вид. Подле кровати была подвешена люлька, в темноте она казалась совсем крошечной. Маград попытался вспомнить, сколько лет было дочери императора, когда она погибла, но не смог — он тогда еще даже не родился.
Сафир пересек комнату, ступая по толстому ковру, и приник к стене. Он знал, что за ней находится коридор, ведущий в зал с фонтанами, откуда можно попасть в покои, которые теперь занимал император (после смерти первой жены он перебрался в другие комнаты, где до недавнего времени жил с Флабрией).
Ормак сообщил, что Камаэль сегодня останется во дворце. В последнее время императора можно было застать в его покоях все чаще: из-за нападения варваров на восточные границы Урдисабана ему приходилось работать допоздна и редко удавалось выбраться за пределы дворца. Сафир надеялся, что удастся обойтись без лишних жертв, но понимал, что ему придется встретиться со стражей, — по крайней мере с телохранителями, неотлучно дежурившими подле императора. Они были профессиональными воинами, и противопоставить их мастерству Маград мог только магию и внезапность.
Сафир ввел себя в транс и представил армирующую решетку, проходящую сквозь стену. Он принялся разрушать невидимые связи между частицами, из которых состоял камень. Это требовало времени, и Сафиру было нелегко, в особенности из-за толщины стены. Маград сосредоточился настолько, что не видел ничего вокруг — все его внимание сосредоточилось на связях, которые он должен был разрывать. Время от времени приходилось вынимать из стены камни и обломки, получавшиеся в результате того, что он усилием воли «резал» кладку на куски. К счастью, толстый ковер глушил все звуки.
