Рыцарь хотел ответить, но не смог - язык будто отнялся. Солнце, облака, горы, деревья завертелись вокруг хороводом. Что-то холодное, ледяное, мертвящее вползло в душу, вцепилось невидимыми когтями во внутренности. Пурпурная пелена заволокла взгляд, и Эндре ясно увидел в этой пелене пять черных теней, с огромной скоростью несущихся прямо на него. И еще - он физически почувствовал, как Мгла вышел из его тела. Впервые за все эти месяцы. Он увидел, как навстречу приближающимся призракам полетел светящийся шар - и сам полетел вслед за ним, проваливаясь в пурпурную пургу, полную воплей, боли и ужаса.
***
Мгла с бешеной скоростью несся над заснеженными полями на юг, туда, где в небе полыхало мрачное багровое зарево, и на стенах покинутых домов плясали черные уродливые тени. Ветер свистел в ушах, Сила пульсировала на кончиках его пальцев, никогда она еще так не переполняла все его существо.
Очень скоро он увидел своих врагов. У них не было лиц, облика, формы. Это были просто сгустки мрака, похожие не клочья черного дыма. От них исходила эманация страха, боли, ненависти, их переполняла жажда крови и жизни любой ценой.
Мгла остановился, раскинув белоснежные крылья, и посмотрел вниз, на землю. Снега покрывали ее от горизонта до горизонта, и воющие поземки длинными змеями ползли по ним. Ни живой души, ни дыма от очага - ничего. Мир, мертвый и холодный, как никогда не видевшие солнца адские пропасти. Как тени, с которыми он вот-вот схватится в ночном небе.
Три призрака были рядом - пылающие желтым огнем глаза были устремлены на Мглу. Еще два темных держались позади своих собратьев.
- С дороги! - сказал тот, кто уже однажды говорил с Мглой. - Ты не можешь противостоять нам.
Мгла ничего не сказал. Он знал, что спорить с призраками бесполезно. Есть лишь один способ заставить их отступиться - показать им Силу, которая ему дарована, чтобы защищать Эндре.
Призраки полетели прямо на него, полукольцом, не давая пространства для маневра. Но Мгла понимал - главная опасность прямо перед ним. Самый могущественный из пяти Темных, и с ним будет главный бой.
Он выбросил вперед обе руки. Освобожденная Сила полыхнула змеей ослепительно-белых разрядов, ударила в черный сгусток, несшийся на него. Зимнее небо наполнил вопль боли - Темный отпрянул назад. Поймав восходящий поток воздуха, Мгла взмыл вверх, оставляя врагов внизу. Хохоча от озорной и злой радости, внов сконцентрировал Силу в кончиках пальцев и, выбрав цель, окутал ее коконом радужного эфирного огня.
- Ты не смеешь! - завопил полный бешенства и боли голос. - Ты не смеешь противостоять тому, что давно решено! Эндре наш! Он наш собрат, на него указывают пророчества. Он кровь Маларда!
Мгла не отвечал. Он просто понимал, что не стоит ничего говорить. Пусть себе Темный пытается посеять в нем сомнение - это ничего не изменит.
Призраки снова пытались охватить его с трех сторон, и вновь он атаковал их струями эфирного пламени. Новый вопль боли и ярости потряс ночь. Но и Мгла почувствовал, что слабеет. Его крылья покрыла изморозь, в глазах темнело. Исходящая от призраков эманация Черного эликсира, проклятого зелья Маро, созданного из боли и смертного ужаса тысяч людей, наполняла его предательским страхом.
Мгла почувствовал, что начинает бояться смерти.
Призраки были рядом. Они больше не были бесплотными и приняли свое истинное обличие. Мгла увидел всадников, скачущих в снежных облаках над мертвой землей. Пять всадников на длинногривых конях в черной броне, покрытой вязью мистических письмен, в доспехах, не отражающих света, в золотых коронах на шлемах. В руках Всадников было оружие, испещренное колдовскими рунами давно забытой письменности, за личинами их шлемов Мгла видел истинный облик смерти: истлевшие лица, оскаленные зубы, пустые глазницы, из которых струился мрак. За несущейся на него кавалькадой мертвецов оставался огненный след, который оседал на землю и распадался на множество зеленоватых блуждающих огней.
Мгла закричал. От ужаса и ярости, от овладевшего им чувства бессилия. Ему было жалко Эндре, ему было жалко себя. Если Эндре погибнет или станет одним из этих чудовищ, то и он, Мгла, погибнет, уйдет в небытие. Их надо остановить, их надо остановить, во что бы то ни стало!
Мгла раскинул руки и закричал. Его отчаянный крик о помощи заполнил весь мир, пронесся по земле, эхом отразился от нее и взмыл в небо - туда, куда Мгле больше не было пути. И его услышали - между Мглой и надвигающимися на него Темными возникла колышущаяся, непроходимая для порождений Тьмы стена полярного сияния, рассекшая небо на две половины. И всадники едва не врезались в эту стену. Мгла слышал ржание испуганных адских коней, проклятия, которые слетали с мертвых уст, и сердце его наполнили счастье и покой.
- Они не смогут пройти, - сказал ему голос, который когда-то поведал ему волю Высших. - Пока не смогут. Возвращайся к нему. Он не может долго ждать.
Мгла бросил последний взгляд на беснующиеся за радужным барьером сияния тени и полетел обратно, к вершинам гор на границе Йора и Кревелога, в место под названием Оплот, где бездыханный Эндре Детцен ждал его возвращения.
***
Вначале был вздох, тихий, еле слышный. И Сигран, всплеснув руками, поблагодарила Митару за милость.
- Эй, он жив! - крикнула она. - Он жив!
Батей тут же был рядом. Сигран осторожно поднесла флакон с резко пахнущей солью к ноздрям Эндре. Рыцарь опять вздохнул, по его телу прошла долгая судорога, клацнули зубы. Отставив флакон, Сигран взяла со столика банку с серой мазью, начала втирать пальцами эту мазь Эндре в виски. В комнате запахло полынью, камфарой, морскими водорослями.
Эндре очень медленно приходил в себя. Его глаза открылись, но оставались мутными и безжизненными. Потом в них появился ужас.
Сигран положила рыцарю ладонь на лоб.
- Воин, ты слышишь меня? - тихо спросила она.
Эндре не ответил. Только скосил глаза на красивую белокурую женщину, сидевшую у изголовья. Он не никогда не видел ее прежде. Рядом с женщиной появилось мужское лицо, и этот мужчина, тоже незнакомый, смотрел на него внимательно и изучающе.
Кто они?
- Я Сигран, Наставница, - сказала с улыбкой женщина, точно угадав его мысли. Голос у нее был глубокий, мелодичный - и добрый. Почему-то Эндре вспомнил о матери, у нее был похожий голос. И слезы выступили у него на глазах.
