— Мы посовещались между собой и пришли к выводу, что есть способ тебе помочь.
Не все от этого были в восторге. Шутка ли, но кроме Висканса, Линетт и того асмодея, все до сих пор думали, что Малкой где-то в отъезде… что было тем же Вискансом им и сказано, но всё исключительно ради того, чтобы не сеять раньше времени панику и пресечь распространение каких-либо слухов, ага. И информация о том, что он на самом деле пропал — вызвала среди "совета" довольно бурную реакцию. Но большая половина всё же признала, что в сложившейся ситуации предложенная Вискансом и Линетт мера… могла быть довольна действенна. Даа…
— Мы набросали кое-какие бумаги — и даже большая часть моих коллег заведомо их одобрила…
Вытащив из кармана некое зелье в маленькой тёмно-зелёной бутылочке — Шаос притормозила, не решаясь его открывать.
— Речь идёт о том, чтобы… несколько расширить наши полномочия. В плане управления. Дать нам возможность принимать некоторые решения самостоятельно, не требуя твоего личного присутствия. Я считаю, его бы устроил такой расклад, учитывая отсутствие у своей дочери деловой хватки.
Ехидна опустила руку обратно. И, до слёз сжав веки, мотнула головой, закрепив результат тем, что как следует промяла глаза кулачками.
— Поззите! А это номально?.. В смысле, ну… — Но этого оказалось мало — и она с силой зажмурилась. Думать ей сейчас было особенно сложно, ибо мысли её окутывал дурманящий туманец. — Я могу посмойеть те бумаги?
— К сожалению, нет. Они ещё до конца не оформлены… Но к завтрашнему дню всё будет готово — и завтра же ты сможешь их подписать, если придёшь… ну, после полудня. Это даст нам возможность незамедлительно и законно покрыть твой долг.
И снова это слово, которое заставило Шаос громко выдохнуть и уронить голову — завтра… Но этим "завтра" уже всё должно было решиться — каким бы ни был его исход.
***
В комнате за круглым столом расположились практически все члены правления — не смогла присоединиться лишь одна женщина. Из-за всей спешки, её даже не смогли найти, чтобы оповестить о таком событии. Но при этом место Малкоя оставалось свободным, чтобы показать этим уважение к новой управляющей.
— Она не придёт. — Пробурчал некий богато одетый карлик с аккуратно подстриженной бородой. Он среди всех проявлял сейчас наибольшее нетерпение, но по другой, нежели большинство, причине. — И на её месте я бы поступил так же.
— Придёт. Я знаю её — она, может быть, и не пунктуальна, но она должна понимать важность сегодняшнего дня. Должно быть, просто задерживается.
— А если и придёт — то я отказываюсь в этом участвовать. Это дурно воняет! Если она это подпишет — то это сделает её слишком уязвимой.
— Здесь я соглашусь — договор составлен довольно любопытно. Согласно ему, она вверяет всё делопроизводство в наши руки, фактически лишаясь над ним какого-либо контроля. Вплоть до его личных счетов и принятия особенно важных решений.
— Это вынужденная мера. Зато это поможет нам выплатить её долг.
— Какой к бесам долг?! — Снова возмутился карлик — и в этот раз он не усидел на стуле. — Перед слугами?! Что за цирк ты перед ней развёл? Понял, что у неё ума нет — и решил на этом лишить её всего?!
— Успокойся, Волдуин. — Прервала его крайне смуглая женщина в белых жреческих одеяниях. — Прояви уважение к милой девушке — ей и так пришлось несладко. Возможно, она только что потеряла отца.
Дворф уставился на жрицу испепеляющим взглядом, желая открутить той голову и выкинуть её в окно. Подобный цинизм его просто вывернул наизнанку.
***
Шаос закрыла зелье пробочкой и тяжко сглотнула эту горьковато-сладкую жижицу мутного белого цвета — вкус был отвратителен. При этом она даже не знала, помогало ли оно ей или нет. Она могла выпить целый флакон собачьего седатива, нацеленного на то, чтобы останавливать у сук течку, но эффект проявлялся в основном в том, что работа её мозга замедлялась до таких пределов, что у неё наступала полная ко всему апатия. А ещё оно приятно холодило, плавно распространяясь от пищевода по всему её телу…
Но сейчас ей нужно было идти. Собираться. И кажется, что она уже полчаса сидела в пороге, напялив на ногу лишь один ботинок и не решаясь надеть второй. Но ей нужно было идти. Её там ждали…
***
— Мы в любом случае не имеем возможности оставить за ней право последнего слова. Вы плохо её знаете. Я скажу так — то, что она обладает крайне скудным умом — это ещё самое безобидное. — Теперь-то жрица та согласно кивнула — и даже сострадающим образом покачала головой. Бедная, бедная девочка! Как же ей тяжело, наверное! Волдуин опять просрипел зубами, но устраивать драку он себе позволить не мог. — Она не умеет быть серьёзной, а её поведение в обществе приведёт нас к позору. Она смешает доброе имя "Медянова и сыновей" с грязью и мы лишимся всего — сюда даже вшивая собака деньги не понесёт. Мы не можем рисковать всем лишь для того, чтобы поиграть в благодетельность. Риски необоснованно велики!
— Можно переписать эти бумаги. Чтобы её… — Звонким голосом сказал воздушно-пухлый, весь такой поролоновый торговец с гладким лицом малого дитя.
— Задница. — Проворчал карлик.
— Да, именно она оказалась хоть чем-то прикрыта…
— Лично я считаю, что в этом нет необходимости. — Вмешалась в разговор доселе молчавшая Линетт. — Она может пострадать лишь в том случае, если у нас будет иметься на то злой умысел. И никто из нас подобного не имеет.
С ней, в общем-то, все согласились, наполнив зал одобряющим ропотом. Ведь конечно-конечно, как же можно!
— Не делите алмазы, пока из шахты всех гоблинов не выгнали — она сначала должна будет это подписать. А я не собираюсь пудрить ей мозги и изложу всё, как есть. Нужно быть полной дурой, чтобы согласиться с такими условиями!
— Волдуин, прошу, хватит! С нашей стороны будет неэтично склонять её к одному из выборов.
Дворф взглянул на нахально качающую головой женщину — и на лица прочего большинства присутствующих. Склонять её они к выбору конечно же не собирались, но только при условии, что она сама всё не думая подпишет.
— Где же бесы эту девку носят… — Нетерпеливо забарабанил он по земле ногой…
***
Шаос ещё немного покрутилась перед зеркалом, хорошенько проверяя свои глаза и лицо в целом. Вроде бы, оно не показалось ей уж очень красным и горячим. А зрачки хоть и были мутными, но в ней не было видно этого грязного, похотливого розового оттенком.
Но она не могла идти в таком состоянии. Оказавшись на улице, она рисковала потерять над собой контроль и сотворить какую-нибудь глупость — она чувствовала, какой вялой была её голова!
Нужно было сделать ещё один глоток этих капель…
***
Ожидание затягивалось. Эта особа задерживалась уже на три часа относительно оговорённого времени — и члены правления начинали терять терпение. Всё большее их число начинало расхаживать по залу вперёд и назад, что-то ворчать и упрекать Шаос в безответственности, а ещё заявлять о том, что это — правильный выбор.
Но по мере того, как шло время — только улыбка на лице карлика становилась всё более наглой. Ему было приятно видеть, что их план терпел крах. Ведь не могла же она всерьёз подписать эти бесовы бумаги!
***
С тяжёлым, мучительным выдохом, Шаос припёрлась к стене и с силой надавила себе на глаза — их не фигурально застилала дымка. Только не лиловая, а… просто дымка. Всё мутилось и двоилось. Но тело её горело и дрожало — особенно под взглядами проходящих мимо мужчин. Её в страхе охватывало сильными мурашками от того, что её спинка сейчас сама собой выгнется, а попка вместе с этим оттопырится назад. И откинется в сторону хвостик, приглашая занять где-то под ним место…
Нет, ей нужно было держаться! Она не могла позволить себе даже думать об этом. Ибо её похоть… это её похоть была виновата во всём случившемся! Если бы только она могла с нею как-то совладать…
А ведь она и платье даже подлиннее одела — практически, блин, до колена! У неё длиннее и не было, наверное… Откопала его в шкафу — должно быть, осталось ещё с тех времён, когда она была полноценно живой…
