Всё верно. Я действительно во всеуслышание назвал Белладонну своей невестой. Да, я еще не делал ей предложение официально, хотел обставить это попозже как-то красиво.
Что ж — все равно сделаю это позже, в любом случае. А пока пришлось заявить об этом преждевременно, чтобы заткнуть рот этому салахскому уроду, который по какой-то нелепой ошибке занимал место императора. Чтобы он понимал, против кого идет. Я за свою семью голыми руками готов драться, а за свою невесту — так тем более.
Я не разорвал карателя на части только благодаря Морису, который в облике дракона успел подлететь к дому Беллы в тот момент, когда я готов был попросту откусить голову карателю Бернсу. Если бы не лежащая без сознания Белла, я бы на эмоциях еще бы и с кузеном подрался, влепив ему за то, что он не дал мне добить карателя.
Но на самом деле Морис правильно сделал, что остановил меня, потому что каратель пока нужен был живым в качестве доказательства нападения.
Одно досадно: самый главный мудак, этот Тори Уайлдер, сбежал еще до того, как я прилетел на место, и отследить его не удавалось. Вот уж кого я бы точно грохнул на месте без суда и следствия. Но увы, он как в воду канул, а салахский император явно его прикрывал, отмазываясь общими фразочками о том, что Уайлдер куда-то пропал, но император предпримет меры, обязательно найдет его и бла-бла.
— Его найдут, этого Уайлдера, — уверенно сказал Морис. — Найдут и посадят. На салахцев надеяться, конечно, смысла нет, но наши люди его точно найдут. Приговор по его делу будет однозначно жестким.
— Меня не устраивает "жесткий приговор". Салахцы его будут покрывать. Они уже покрывают. Уверен, что император в курсе всех деталей и несет лабуду, вешая нам лапшу на уши.
— Твой отец сказал, что будет настаивать на передаче Уайлдера лакорскому суду.
— Это меня тоже не устраивает.
Я сочно выругался и швырнул на пол антикварную вазу с полки. Она тут же разбилась, разлетелась на мелкие осколки из тонкого фарфора.
Морис со вздохом восстановил вазу заклинанием и левитационными чарами вернул ее на место. Делал он это уже раз в пятый, поэтому вид имел смиренный.
— Гребаная политика, — прошипел я. — Единственное, что мне сейчас хочется, — это самолично линчевать этого гаденыша.
Сейчас я, наверное, впервые в жизни пожалел, что был принцем. Принцем, который не может просто так вломиться в чужую страну и рвать на части того, кого считает нужным. Потому что так нельзя. Не положено. Потому что я пример, чтоб его, для сотен тысяч граждан. И еще много всяких "но", мешающих мне дать волю Ластару.
— Братишка, — устало вздохнул Морис. — Ну… я тебя понимаю, но… Так не делается в современном мире. Ты сам это прекрасно знаешь. Иначе мир бы погряз в реках крови.
— Знаю, — процедил я сквозь зубы. — Но от этого не легче. Я все равно сам разберусь с этой гнидой.
— И что ты намерен делать? — подозрительно сощурился Морис. — Не станешь же шататься по Салаху в поисках Уайлдера?
— Нет… Нет… Знаешь… У меня есть идея получше, — задумчиво произнёс я, глядя на свой письменный стол.
На столе лежало заявление Гордона, который хотел покинуть пост начальника императорской стражи.
— Я подвел вас, Ваше Высочество, — говорил он мне, когда мы вернулись во дворец, и когда лекарь Фил привел его в себя. — И теперь должен снять с себя обязанности и покинуть императорский дворец.
Гордон с этой своей логикой был послан, а его заявление я порвал на части, которые сейчас и лежали у меня на столе. Он не был виноват в сложившейся ситуации, никто не может противостоять такому спланированному нападению карателей. И я уже был в курсе, что Гордон пытался преодолеть сковывающие заклинания, а это ох как непросто, скажу я вам.
Ошибкой было вообще отпускать Беллу в Салах, даже с моими лучшими стражниками. Но откуда было знать, что все может закончиться вот так? Мне в голову не приходило, что салахцы могут вот так вот взять и вломиться к тётушке Беллы с карателями и угрозами. Они никогда так не делали. Салахцы подлые, конечно, но это скорее касалось всегда торговых договоров. У салахцев всегда хватало мозгов понимать, что они не могут тягаться с арханами в случае открытых угроз. Я не представлял даже, каким отбитым на всю голову нужно было быть, чтобы вот так открыто лезть к императорской лакорской страже. Этот отмороженный Уайлдер что, совсем не понимал, что ли, что даже простое нападение на лакорскую стражу с рук никому не сойдет, а уж в таком виде — и подавно? Откуда в нем столько самоуверенности? Очень подозрительной самоуверенности, хочу сказать. Чтобы так открыто лезть на рожон, надо быть очень уверенным в своем превосходстве. Мысль об этом не давала мне покоя.
В общем, отставку Гордона я не принял, отправил его на заслуженный отдых в лекарском крыле и заявление его разорвал. А вот рядом с этими разорванными бумагами лежала розовая визитка.
Взял эту карточку, покрутил ее в руках. Визитка, которую мне сунули в карман сиренофеи в Диаболонском лесу. Не стал ее почему-то выбрасывать. Как чувствовал, что еще пригодится.
"Если когда-нибудь понадобятся наши услуги, обращайтесь в наше агентство!.." — вспомнились мне их слова напоследок.
На визитке был изображён только черный череп с бирюзовыми глазами и розовыми крылышками и подпись с короткой инструкцией, как призвать сиренофею. После прочтения этой "инструкции" брови мои уверенно поползли наверх.
— Да они просто издеваются, — невнятно пробормотал я.
Но все равно решил попробовать. Настроение у меня сейчас было соответствующее.
Встал посреди комнаты, три раза хлопнул в ладоши, возвёл руки вверх и громко так произнес:
— Да прибудут со мной святые фейские тараканы!..
И замер в ожидании чуда.
Морис вытаращился на меня совершенно безумным взглядом.
— Эм… Братишка… Хотел уточнить… Мне уже начинать беспокоиться, или уже поздно?..
Я не успел огрызнуться в ответ, потому что в этот момент воздух передо мной пошел рябью, и через секунду прямо на мой стол свалилась сиренофея. Сонная, взъерошенная, она села на столе, разглаживая свою мантию, которая постоянно меняла цвет с алой на сиреневую, и недовольно возмутилась:
— Ну кого тут нелегкая в такую рань принесла?..
"Рань" — это, она, конечно, сильно сказала. Потому что сейчас было обеденное время в самом разгаре. Впрочем, откуда мне было знать, какой был режим дня у сиренофей?..
А потом девушка разглядела меня и мигом взбодрилась.
— Святые фейские тараканы!! Какие люди! — всплеснула руками сиренофея.
Она попробовала кинуться мне на шею, но я пресек этот порыв, сразу же взяв деловой тон:
— Мне нужна помощь. Есть одно дело… Мне бы очень хотелось совершить его своими руками, но прямо сейчас сделать это затруднительно без открытого развязывания войны, без тонны негатива в мою сторону и так далее. Мой высокий статус в обществе мне мешает, в общем.
— Что за дело, милый? — заинтересованно спросила сиренофея, усевшись поудобнее на моем столе и начав переплетать свою растрепавшуюся длинную косу.
— Надо кое-кого наказать. Тори Уайлдер. Знаешь такого?
Сиренофея присвистнула.
— Слыхала, слыхала… В чем провинился? Мы, знаешь ли, невинных людей не наказываем.
Я кратко но красочно рассказал о последних событиях и о гадёныше Уайлдере. Пока говорил, сиренофея аж побагровела от гнева, и розовые крылышки за ее спиной внезапно запылали языками пламени. Я на всякий случай сделал шаг назад, мельком глянул на ошалелого Мориса, который с опаской наблюдал за пылающей девушкой.
— Гнида, — коротко резюмировала сиренофея, когда я закончил рассказ.
— Именно. Достаточно виновен для того, чтобы вы им занялись?..
— Более чем.
— Прекрасно. Я хочу, чтобы вы нашли его и научили уму-разуму… в своей излюбленной манере.
— Насколько жестоко научили? — встрепенулась фея, глазки ее алчно заблестели.
— С максимальной жёсткостью, — протянул я с мрачной улыбкой.
