— Не хочешь ли объяснить, Нона? — Чайник приблизилась к ней и вопросительно склонила голову набок.
— Мы искали Сестру Дуб. — Это была плохая ложь, но Нона была довольна, что, по крайней мере, не колебалась.
— Сегодня она популярная монахиня. — Чайник задумчиво кивнула. С быстротой хунска она наклонилась к смущающе близко к Ноне, потом ее лицо поднялось с уровня шеи Ноны до уровня линии волос; выпрямляясь, она плавно вдыхала через нос. — И почему, послушница, от тебя пахнет бренди? Может быть, ты дипсоманьяк?
— Э-э... кто?
— Пьяница, Послушница Нона. Алкоголичка. Алкашка. — Она медленно обошла Нону по кругу. — Пьянчужка, гуляка, выпивоха, развратница?
— Нет, Сестра Чайник. По крайней мере, я так не думаю.
— Приятно слышать. — Чайник взяла Нону за плечи и указала ей на дверь. — Тогда ступай.
— Ч... Что? — Нона не могла поверить, что наказание ограничится этим.
— Ты свободна. Вместе с вами. Улетайте, маленькие послушницы. — Чайник махнула им в сторону выхода.
Обменявшись взглядами, три девушки направились к дневному свету.
В последний момент рука Чайник метнулась и схватила Ару сзади за одежду:
— Но только не ты, Арабелла.
— Я? — Ара сумела не пискнуть.
— Да. — Чайник кивнула. — Ты — рекрут.
Нона и Рули вышли на порывистый ветер, моргая от яркого дневного света. Рули захлопнула дверь и закрыла засов:
— Пошли, найдем Кетти и Джулу!
— Что ей нужно от Ары? — спросила Нона, когда они поспешили к аркаде послушниц.
— Разве это не очевидно? — Рули закатила глаза. — С каких это пор две Серые Сестры позволяют послушницам шпионить за собой? Они знали, что мы там, наверху. Они пришли за Арой. Она — та, кто им нужен для расследования этого отравления.
— Ара? — испуганно спросила Нона.
— Конечно! Кто лучше впишется в эти балы и пиры, чем Арабелла Йотсис? У ее дяди больше земли и денег, чем почти у любого из лордов, устраивающих все эти праздники. Им нужно только сказать, что она ушла из монастыря и снова входит в общество.
— Но, — сказала Нона, когда они вошли под арки аркады, — ее отравят!
Рули пожала плечами:
— Имей хоть немного веры! Не то чтобы нас всех раньше не отравляли.
Они сидели с Джулой и Кетти, сгрудившись под центральным дубом, и ждали, когда Ара присоединится к ним. Джула была возмущена тем, что они пили бренди. Кетти была возмущена тем, что она не участвовала в этом. Ни один из них, казалось, не был так обеспокоен, как Нона, тем, что Ару вот-вот втянут в сложную игру по убийству во внутренних кругах Сис.
Колокол прозвонил последний урок этого дня, а Ара все еще не вернулась.
— Пошли! — Кетти поднялась на ноги, вытягивая свое слишком длинное тело. — Следующий — урок Духа.
Рули и Джула вскочили. Сестра Колесо не любила опоздания. Как и многое другое.
Нона вошла в класс последней, все еще оглядываясь через плечо и ожидая, что Ара пробежит через главные двери в Собор Предка.
— Хорошо, что ты присоединилась к нам, послушница. — Сестра Колесо уставилась на нее холодным, ничего не выражающим взглядом.
Вопреки ожиданиям, от Ноны не требовалось ни читать весь катехизис, ни провести час в безмолвной молитве под большим куполом. Ей просто пришлось вынести скуку еще одного урока Колеса вместе с остальными послушницами.
Сидя в конце класса рядом с Рули, Нона испытала, несмотря на всю свою скуку, небольшое озарение. Пока сестра Колесо бубнила, читая строчку за строчкой доктрину из великой Книги Предка, Ноне впервые пришло в голову, что она действительно согласна со многим из того, что зачитывалось. Несмотря на ее презрение к человеку, читающему эти слова, несмотря на то, что голос, донесшийся до ушей, действовал ей на нервы, послание об единстве и непрерывности имело много достоинств.
Внезапно Нона вспомнила кое-что, что Настоятельница Стекло сказала ей много лет назад. Нону отправила в большой дом сестра Колесо, и вместо того, чтобы выразить раскаяние в своих преступлениях, она воспользовалась возможностью пожаловаться на Колесо сама. Она хотела знать, почему Стекло поручила кому-то вроде Колеса отвечать за то, что Церковь должна считать самым важным уроком, преподанным в Монастыре Сладкого Милосердия. Сама настоятельница справилась бы с этой работой в сто раз лучше, полагала Нона.
— Уроки сестры Колесо сами по себе являются уроком, послушница. — Настоятельница Стекло улыбнулась и встала из-за стола. — Сестра Яблоко учит тебя лгать. Она учит тебя, как продавать ложь. Лесть, доброжелательность и красивые слова часто делают свое дело. Сестра Правило учит тебя истинам о нашем мире, а Сестра Сковородка — истинам о потусторонних мирах. Сестра Колесо, с другой стороны, учит тебя истинам о тебе самой и это то, что труднее всего изучить. Эти истины должны быть усвоены сердцем, а не головой, их нельзя подслащивать, как ложь. Если они должны стать основой веры, они должны быть обнаружены, а не доставлены. Сестра Колесо заставляет вас обнаружить откровение. И не имеет значения, есть ли у нее такое намерение.
Теперь Нона поняла смысл слов Настоятельницы Стекло. Или, по крайней мере, часть. Эта женщина всегда прятала одно внутри второго, а второе — внутри третьего. Но дело в том, что немногие люди способны увидеть ценность в словах того, кто им действительно не нравится. Если кто-то, кого ты презираешь, выскажет тебе собственное мнение, ты, скорее всего, начнешь придираться.
— ...испытание на откровения Святого Мрака! — Сестру Колесо остановил звон Брея, колокола послушниц.
Нона резко выпрямилась на стуле. Целый урок ускользнул от нее.
— Кто такой Святой Мрак? — прошипела она Рули.
Рули только покачала головой и продолжила запихивать грифельную доску в сумку:
— Пошли!
Ара пришла в дормиторий после последнего звонка, когда остальные ученицы Мистического Класса были уже в ночных рубашках. Девушки стеклись к ней. У Ары не было врагов, только друзья, и Нона не думала, что положение дел было бы иным, если бы она пришла в монастырь нищей, а не с богатством Сис за спиной.
— Семейное дело, — повторила Ара для всего класса. — Настоятельница хотела поговорить со мной. Я уезжаю завтра. По крайней мере, на неделю.
Взгляд, который она бросила в сторону Ноны, ясно дал понять, что это была выдумка, которую ей велели раскрутить, и что с правдой придется подождать.
Ара сбросила свою одежду и была уже в постели, когда Сестра Шрам крикнула с лестницы, чтобы погасили фонари. Для многих девушек выключение света не имело большого значения. Почти все марджалы — даже с самым маленьким прикосновением, как у Ары, — были достаточно хорошими тень-работниками и видели в темноте не хуже любой кошки. Нона, однако, отрезала свою тень и потеряла ее много лет назад, став ночью такой же слепой, как герант. Она лежала на боку, наблюдая за черными контурами бедра и плеча Ары под ее одеялом. Ждала.
— Тссс.
Нона вздрогнула.
— Ара? — выдохнула она.
Рука протянулась и нашла под одеялом ее руку:
— Пошли.
Каким-то образом Ара незаметно выскользнула из своей кровати, оставив свернутое постельное белье, имитирующее ее фигуру, и подкралась к Ноне. Ара вытащила ее из теплой постели и подтолкнула к ней верхнюю одежду.
Нона позволила вывести себя из дормитория и спуститься по лестнице в прихожую. Она дрожала, ступая босыми ногами по холодному каменному полу. Снаружи ветер завывал над крышами монастыря, стремясь украсть любое тепло. Ара направилась мимо дверей в Серые и Красные дормитории, к выходу.
— Ты не можешь сказать мне здесь? — прошипела Нона, не желая рисковать ночью в одной ночной рубашке и плаще.
Ара покачала головой.
— Фокус скоро будет здесь. — Она усмехнулась.
Нона набралась решимости и приготовилась к холоду, в ожидании сжавшись всем телом . Ара распахнула главную дверь, и они обе выскользнули наружу, в пасть ветра.
