– Люди обсуждают, – он коснулся губами её губ, забирая флягу, мерцающую заклятьем сохранения свежести. – Некоторым из них моя просьба о помощи показалась требованием самоубийства. Остальные молчали. – Трэрг кивнул в сторону отчего дома: – Я оставил им портал, он будет пылать ещё три часа. Если кто-нибудь пожелает помочь нам, то время ещё есть.
Однако миновал час, затем второй, но из портала никто не появился. Приготовления к походу переместились за крепостную стену, нагруженных вьючных лошадей уже выстроили в обозную колонну, и кони лежали на брюхе, лениво шевеля по сторонам глазами. Впереди них смыкала ряды избранная Тысяча, и шаманы раздавали воинам обереги, сотворенные Белым Магом. Светящийся теплым белым свечением кристалл на серебряной цепочке надевался на шею под доспехи и окутывал владельца коконом из целительных потоков, заставляющих гниль Некроса в ужасе отскакивать прочь. Но действие оберега не распространялось на скакуна, ибо ругодарские тяжеловесы были столь крупны, что требовали для себя отдельной обережной защиты. Зачаровать две тысячи оберегов за утро и половину дня Айлани была не в силах, и потому в первой волне выстраивались две сотни воинов, призванных захватить плацдарм для будущего лагеря. Сразу за ними следовала повозка, запряженная двумя могучими лошадьми, и грузом её являлся ограненный валун галтанийского хрусталя весьма крупных размеров. Его спешно доставили из запасов клана Свирепого Бизона, чьи земли были ближайшими к человеческой Галтании, в силу чего сей северный клан чаще других закупал у Людей заготовки под волшебные артефакты. Ранее этот кристалл Свирепые планировали установить на сторожевой башне своего Главного Стана и наполнить боевой энергией, но, услышав о походе на Некрос, привезли заготовку Трэргу Огненный Смерч. Но Айлани, увидев заготовку столь крупных размеров, взялась сотворить из неё большой защитный кокон. Дабы он мог защищать избранную Тысячу до тех пор, пока каждый из воинов не получит оберег для себя и своего скакуна.
Вскоре приготовления завершились, и Тысяча застыла в походном строю. Совет Кланов отказался от напутственных речей, ибо нет таких слов, которые стоило бы сказать тем воинам, что восседают сейчас в седлах боевых скакунов и молча ожидают возможности отмщения. Трэрг заканчивал последние обсуждения с Гронгом и Айлани, ещё раз обговаривая возможные варианты действий сразу после открытия портала во вражеские земли, как вдруг из ворот Стана показался один из юных шаманов верхом на столь же юном скакуне.
– Огненный Смерч! – молодой шаман осадил коня подле собравшихся перед бесконечным множеством Орков, пожелавших проводить уходящую на смертельную битву Тысячу воинов. – Тебя желают видеть Люди! Они появились в доме вождя из твоего портала и требуют встречи!
– Скажи им, что у меня нет времени вести праздные беседы, – ответствовал Трэрг. – Через тысячу ударов сердца мы выступаем в поход. Пусть встретятся друг с другом. И ведут меж собой свои исполненные высшего разума пространные разговоры ни о чем, сколько вздумается. Нам не до них.
– Но они сказали, что ты сам позвал их! – возразил юный шаман. – Они пришли на битву с Некромантами! И они выходят из портала весьма злыми на своих соплеменников.
– Я подозреваю, что в Альянсе произошел раскол! – обеспокоенно воскликнула Айлани. – Я надеюсь, что Великие Боги позволили представителям Королевств обойтись без кровопролития!
– Скоро узнаем, – хмыкнул Гронг, пожимая могучими плечищами. – Грырг, сопроводи Людей сюда, мы дождемся их появления.
Молодой шаман ускакал, и некоторое время все провели в ожидании. Затем Гронг Неотразимый Удар потянул носом воздух и негромко изрёк:
– К нам приближается много Людей.
– К нам приближается много сильных магов, – поправил его Трэрг. – Признаюсь, я не ожидал подобного. Теперь мне не терпится увидеть их и узнать, что же произошло в Раканне после моего возвращения.
Из ворот Главного Стана появился юный Грырг, и Трэрг невольно выдохнул в знак удивления. За молодым шаманом шествовало целое войско человеческих волшебников. Облаченные в зеленые, под стать древесной листве и полевым кустарникам, Мантии Резонанса, боевые маги ступали друг за другом в настоящем армейском строю, и слаженность их действий красноречиво свидетельствовала о том, что сие для них не в новинку. Передние ряды сего войска уже шагали к собравшимся за крепостными стенами Оркам, а из ворот всё ещё выходили человеческие волшебники.
– Их так… много! – восхитилась Айлани. – Я так рада, что Альянс проявил благоразумие и узрел преимущества взаимовыручки пред междоусобицами!
Но истинное положение дел оказалось иным. Войско чародеев остановилось подле Трэрга, и из его рядов вышли несколько волшебников. Предводительствовал среди них сабийский боевой маг, хорошо знакомый всем собравшимся. Состоялась короткая беседа, из которой выяснилось, что Человеческие Королевства нашли действия Орды безрассудными и угрожающими существованию Людей, вследствие чего упразднили Альянс и отказались помогать Оркам. Общее собрание монархов, знатных дворян, магов и Рыцарей постановило, что Человеческие Королевства признают заслуги Орды и по-прежнему не будут считать Орков врагами. Однако вступать в самоубийственную войну с Некросом они не станут.
– Они решили, что раз Лорд Эманор сумел договориться с Некромантами, стало быть, сумеют и они, – Лорд Рангвал говорил со смесью горечи и гнева. – Альянс постановил, что мирное существование даже на самых кабальных условиях Некромосов лучше, нежели гибель, и немедленно самораспустился! – Он брезгливо скривился и иронически добавил: – Самое время воззвать к Эманору и вернуть ему трон Галтании в обмен на посреднические услуги.
– Как же вы оказались здесь, благородные Милорды? – удивилась Айлани.
– По собственной воле! – гордо ответствовал боевой маг. – Мы сочли ниже своего достоинства и чести отвергнуть призыв о помощи наших братьев по оружию, благодаря которым все мы остались живы. Сюда пришли все, кто не согласен с решением Альянса. Мы в меньшинстве, и едва ли не каждый поспешил бросить нам упрек или возмущенный взгляд. Но кодекс чести боевого мага гласит, что предательство хуже смерти! И потому мы презрели тех, кто презрел нашу кровь, совместно пролитую с оркскими воинами во имя всеобщего блага. Если миллионы живых не желают помнить жертву миллионов павших спустя столь ничтожный промежуток времени, мы не желаем иметь ничего общего с этими миллионами. Мы упрекнули этих трусов в малодушии, а нас в ответ обвинили в предательстве! Какая низость! Отныне я не вернусь к этим презренным слизнякам!
