Рыцари продолжили путь. На краю Гнилой Топи они были атакованы стаей тварей, подобных которым еще не видели на Болотах. Жуткие создания, похожие на чудовищную помесь собак и рыб: лупоглазые, покрытые тусклой чешуей и с огромными мелкозубыми пастями, извергающими вонючую слизь, они передвигались абсолютно бесшумно, точно перебирали тонкими мохнатыми лапами не по болотной грязи, а по воздуху, и, нападая, не издавали никаких звуков.
Должно быть, магия тварей заключалась в том, что их невозможно было увидеть, пока они не подбирались вплотную. Чудовища словно соткались из тумана позади цепи. Здоровяк Лис, первым заметивший врага, мгновенно оценил ситуацию: вместо того чтобы принять оборонительную позицию, он предпочел с громким криком ринуться в битву, прикрывая товарищей. Рыцарь успел поразить лишь одну тварь — разрубил ее своим громадным двуручным мечом надвое и тут же был растерзан в клочья.
На применение магии времени не осталось. Молниеносно перестроившись в клещи, рыцари вступили в бой. Ожесточенно работая мечами, они медленно затянули стаю в кольцо и уничтожили до последней твари.
Победа досталась дорогой ценой. Кроме Лиса погиб Старх. Рыбы-псы словно не чувствовали боли от ран, клинки рассекали их тела, но твари, волоча за собой сизые внутренности, с неиссякаемой энергией бросались на рыцарей и, только рассеченные на куски, замирали, да и то не сразу. Какое-то время отрубленные конечности еще дергались, судорожно хватая болотников за ноги, мощные челюсти на отсеченных головах злобно клацали…
После схватки рыцари не говорили — не стоило тратить силы на пустые разговоры. Им оставалось еще преодолеть Гнилые Топи, чтобы к вечеру вернуться в Крепость. Кая пошатывало, он уже несколько раз проклял себя за то, что решил использовать особый свист. Pax сумрачно молчал, помогая Греву перевязывать тряпицей изрядно порванную ногу. Герб (несмотря на возраст, он, кажется, вымотался меньше других) взвалил на плечи тело Старха, и патруль, почтив общим поклоном память павшего товарища, двинулся дальше.
От Лиса остались одни кровавые клочья, поэтому Pax захватил с собой лишь его меч — не для того, чтобы вместо тела предать его черной озерной воде, а для того, чтобы оружие послужило кому-нибудь еще.
Четверо шли по кочкам, поросшим мхом, между кривыми деревцами, огибая лужи со смрадной стоячей водой. Патруль возвращался в Крепость. Белесый туман окутывал мрачные Болота, скрывая от рыцарей окружающий мир, и мир этот изменялся все больше и больше, по мере того как гас солнечный свет.
Позади все чаще вспыхивал многоголосый шум, в котором опытное ухо легко различало визг и нечеловеческий хохот Пылающих Прыгунов, низкий, стелющийся по земле рык Дробящего Увальня, яростный клекот Крылатых Гадюк, шипение Гадкого Дикобраза и вопли других тварей, уже вышедших на охоту, но до поры до времени прячущихся в тумане.
Этот туман искажал звуки, но Кай ясно различал расстояние, которое отделяло поредевший патруль от тварей. Ближе всех был Дробящий Увалень, но и он находился, по меньшей мере, часах в двух ходьбы по направлению к Порогу.
Болотники шли к Крепости, ни на йоту не отклоняясь от заданного маршрута, но Кай не мог отделаться от ощущения, что они бегут с поля сражения, а сзади их настигают торжествующие полчища врагов.
— Скверно, — проговорил Герб, идущий рядом с парнем. — Не припомню, чтобы на Болотах было так скверно. И что хуже всего: с каждым часом становится все сквернее. Сдается мне, что не пройдет и пары дней, как мы уже не будем выходить в дозоры. Твари осадят Крепость. На моей памяти такого не бывало, но история нашего Ордена знает два подобных случая…
— Позволь мне понести Старха, — обратился к нему Кай.
— Моих сил хватит еще на три четверти часа, — мгновенно подсчитал старик. — К этому времени ты отдохнешь от своего свиста, а я почувствую усталость.
Кай шел левым фланговым. Правым фланговым после гибели Лиса стал Рах. Грев двигался между ним и Гербом. Видно, челюсти рыбо-псов, не получивших еще имени, серьезно повредили ногу рыцаря. Он отстегнул от пояса меч в ножнах и опирался на него при ходьбе, как на трость. Лицо Грева белело под поднятым забралом болезненной бледностью, над бровями поблескивали мелкие капли пота.
Прошло около получаса, но Герб вдруг остановился. Подумав, что силы уже оставили старика, Кай шагнул к нему, но Герб не спешил спускать с плеч бездыханное тело Старха. Глядя прямо перед собой, он прошел немного вперед. Кай догнал его, остановился рядом… и стиснул зубы.
Среди полуоплывших комьев мягкой илистой земли, пучков вырванного с корнем мха лежали четыре человеческих тела, жутко искромсанных. Вокруг них валялись обломки доспехов, какие могли носить только рыцари Ордена Болотной Крепости. Чуть поодаль громоздились две громадные туши, почти наполовину погрузившиеся в топкую грязь.
Подошли Грев с Рахом. Герб опустил тело Старха на землю. Четыре рыцаря стояли над трупами пяти товарищей и молчали. Говорить было незачем — перед каждым встала картина произошедшего. Для любого болотника восстановить ход событий, основываясь на консистенции крови, свернувшейся на латах, положении тел, характере повреждений и прочем, было делом почти мгновенным.
Не четверо погибло в этой схватке, отгремевшей более трех часов назад, а трое. Дальний патруль, чей маршрут следования пересекался здесь с маршрутом патруля Герба, наткнулся на Хозяина Тумана — это случилось еще утром. В битве с Хозяином и его сворой погибло три рыцаря, тело одного из которых уцелевшие болотники взяли с собой. Двоих оставили — видно, забирать было особо нечего… Третий — Гал, молодой рыцарь, обучавшийся в одно время с Каем, — оказался ранен настолько тяжело, что не мог самостоятельно передвигаться. Пережив по пути к Гнилой Топи схватку с Гадким Дикобразом (об этом говорила рана одного из рыцарей, перевязанная тряпкой, от которой еще густо несло целебной мазью, нейтрализующей яд Дикобраза), трое болотников вступили в бой со стаей Зубастых Богомолов.
Эти твари и впрямь напоминали насекомых, благодаря которым получили свои имена, — с той только разницей, что размером превосходили откормленного быка и обладали страшными клешнями, способными раздробить здоровенный валун. Нападая, они выпускали клубы черного дыма, лишь раз вдохнув который человек слеп и умирал в жутких судорогах. Тяжелый этот дым не рассеивался ветром, прогнать его можно было только магией. По степени опасности Богомолы уступали лишь Хозяину Тумана. И конечно, легендарному Черному Косарю… Обычно Зубастые Богомолы появлялись из-за Порога поодиночке, но нередко объединялись в небольшие стаи, по три-четыре особи. На такую стаю и вышли рыцари: двое израненных, обессиленных предыдущей битвой и один едва живой…
