— Это я позвал тебя. Так что не ты одна виновата.
— Нет, дорогой, — покачала головой рэйа и положила тонкую, изящную руку на плечо супруга, как бы невзначай коснувшись голубовато-серой косы Олиани.
Так уж получилось, что к своему младшему мужу Арелина испытывала более теплые чувства, чем к Итэрлену. В первый раз рэйа вышла замуж под давлением ряда обстоятельств, но при этом нельзя сказать, что брак вышел несчастливым. Нет, Арелина и Итэрлен безмерно уважали друг друга, опять-таки за столько лет сформировалась стойкая привязанность. К тому же именно первый муж был отцом единственного сына рэйи.
И все же последнюю пару тысяч лет в минуты смятения, душевного беспокойства Арелина искала утешения именно в объятиях младшего мужа. И абсолютно неважно, что Олиани в два раза младше самой рэйи, что он почти ровесник ее сына.
— Я отпустила своего лиена поохотиться в горы. У Ррэко не было возможности со мной быстро связаться, так что ему пришлось…
— Лина, не изводи себя, все обошлось. А впредь мы постараемся не допустить ошибок.
— Да, постараемся, — кивнула рэйа, а потом тихо рассмеялась: — Оли, видел бы ты, какую истерику закатил Ррэко! Лиен рычал, шипел, так скреб когтями по полу, что оставил несколько весьма примечательных царапин. Кажется, он сильно привязался к Рийне.
— Иначе и быть не могло. Они теперь связаны, и это изменить может лишь смерть одного из них.
— Знаю, я сама настояла на этом. А вы с Итэрленом еще не верили, что удастся связать малышку и лиена… Теперь же Рийна и Ррэко познакомились лично.
— Тебя это беспокоит? То, что Рийне известно, кто ее компаньон.
— Малышка знает лишь, что Ррэко — это… огромная говорящая кошка, — усмехнулась Арелина. — Рийна девушка образованная и начитанная, да только вряд ли в Таннисе сохранилась хотя бы одна книга, в которой рассказывалось бы, кто такие лиены.
— Но в Лайэне знатоки могут найтись.
— Это уже неважно. К тому же не думаю, что малышка будет распространяться на тему ее таинственного друга. А Ррэко… Он поступил единственно верным способом, ведь тогда нужно было действовать быстро, а я находилась далеко и никак не могла помочь.
— Рийна сильно злится?
— Ты даже представить не можешь насколько.
— И что ты будешь делать теперь?
— Теперь?
— Когда планируешь привести Рийну и Джареда в Алрэйну?
— Сейчас я не хочу спешить. Пусть малышка немного остынет, придет в себя, отдохнет. Она это заслужила. Джареду немного отдыха тоже не помешает. Пока время есть. Месяц, может, даже полтора. А вот потом им будет уже не до отдыха.
Эрайн Элиар-Тиани
5 — 10-й день Карэль-лин 223 года от О. В.
Миновал почти месяц с тех пор, как я телепортировал Ри в окрестности Лайэна. Но иногда мне казалось, что прошло гораздо больше времени — жизнь превратилась в утомительную череду дней, наполненных тоскливым монотонным существованием. Виной тому было не только исчезновение Ри. Хотя, без сомнения, она вносила в мою жизнь разнообразие, с ней было интересно, да и вообще полукровка многое изменила. И во мне, и вокруг меня.
После того как отправил Ри в горы, я пару дней практически не вставал с постели. Это сначала я в истерике метался по этажу, у меня были силы, чтобы ругаться с Тэлианом, но всего через полчаса на меня обрушился откат.
И если физически мое состояние нормализовалось довольно быстро, то даже слабые магические воздействия мне были недоступны десять дней.
Наверное, если бы я тогда сумел раздобыть еще один амулет, если бы у меня хватило сил им воспользоваться, то я бы умер от истощения. Повезло, что на лестнице я столкнулся с Тэлианом — брат сумел охладить мой пыл. Да и сам я быстро понял, что девушке не помогу, а, наоборот, стану обузой. Что дикарка, не мешкая, столкнет меня в пропасть, ведь я проклятущий лоэл’ли…
Когда я активировал Амулет Иракэны, то знал, что бесследно это для меня не пройдет, что меня ждет куча выговоров, упреков и наказаний. Но в тот момент я и подумать не мог, что фактически стал предателем. Что если бы не мое высокое положение, то меня бы отправили в Изгнание.
Если смотреть с точки зрения таэ Луорена, то я преступил ряд лоэльских законов. Во-первых, увлекся дикой полукровкой. И как бы я это ни отрицал, ни говорил, что моими действиями руководило банальное чувство справедливости, благодарность к ора дэйш’ли за спасение жизни — кажется, это никого не убедило. То есть в глазах моих родственников и некоторых других допущенных к этой истории лоэл’ли я стал Отступником. Во-вторых, я зашел так далеко, что помог избежать дикарке Инкубатора. В-третьих, отдал получеловечке свои с’кааши.
Ну а самое главное — я использовал для побега девчонки телепортационный артефакт. Амулет Иракэны — громадная редкость, на данный момент существует лишь двадцать подобных артефактов, и в ближайшее время их число вряд ли сильно возрастет, ведь на создание каждого амулета уходит около трех десятков лет. А я практически выкинул такую ценнейшую вещь!.. Мало того, само существование Амулета Иракэны является государственной тайной. И если даже сломанный, неработающий артефакт попадет в руки к магически одаренному существу, то секрет перемещения в пространстве может быть раскрыт.
Разумеется, амулет пробовали искать, но поиски ни к каким положительным результатам не привели. Все указывало на то, что Ри послушалась меня и полностью вывела артефакт из строя. Я же упорно молчал о том, куда закинул девчонку. Даже несмотря на то, что понимал — без маяка Ри просто невозможно отыскать в Велайских горах. Да и не сунутся туда лоэл’ли, ведь это территория условно нейтрального Одр Крапа, а для того, чтобы добраться до гор гномов, надо преодолеть не одну тысячу километров, в том числе пересечь и линию фронта, и земли ургов.
Ситуация еще больше усугубилась, когда смотритель музея обнаружил пропажу одной из регалий Империи Алрин. Произошло это через шесть дней после исчезновения Ри, и сначала эти два события никто не связал. Но потом Ареин обратил внимание моих родственников на странности, которые с самого начала окружали беглую ора дэйш’ли. Лоэл’ли даже высказал предположение, что полукровка могла не случайно оказаться во дворце, что, возможно, Ри была вражеским агентом. Конечно, ему никто не поверил, слишком это было невероятно, да и никакой особой ценности пропавшая регалия не представляла. Но все-таки мысль о причастности дикарки к ограблению музея окончательно сбрасывать со счетов не стали, и мне пришлось выдержать еще один утомительный допрос.
