— Эмм. — Алир тоже заметил произошедшие в друге изменения и осторожно начал приближаться к замершему Князю. — Габриэль, думаю, эти ребята — кивок в сторону монахов — уже поняли свои ошибки и горят желанием исправиться. Может быть, ты отпустишь их?
— Зачем? Они пытались убить. Я почувствовал их желание моей смерти за два коридора. Хотя целью был только Император, один выстрел перенаправили на меня. Глупые, я бы не успел остановить обе стрелы, просто не смог сконцентрироваться за секунду их полёта… но тёмная магия не пойдёт против своего Князя, а одну стрелу способен остановить даже слабенький маг. Предатель просчитал всё бесподобно… глупые-глупые люди, которые стали его марионетками… — он тихо-тихо засмеялся и начал медленно сжимать руку в кулак. Монахи задергались, один глухо застонал, сплюнув кровью.
— Габриэль, прекрати! — вскрикнула Хелена.
— Тебе не хочется отомстить им? Один из них выстрелил в твоего отца.
— Нет, опусти их. Они предстанут пред судом!
Но Габриэль как будто не слышал принцессу. Он продолжал медленно сжимать кулак, явно наслаждаясь происходящим. Надо было что-то срочно делать. Анабель чувствовала всем своим существом. Но что? Это не её Габриэль, с которым она думала поговорить, после слов Хелены. Или её? Что же с ним случилось?!
Следуя внезапному порыву, она в несколько шагов преодолела разделяющее их расстояние, не оборачиваясь на предостерегающий вскрик Алира, и коснулась руки Габриэля.
Кулак разжался. Габриэль непонимающе осмотрелся по сторонам и опустился на пол, закрыв лицо ладонями. Следом шлёпнулись тела охранников. Однако, почувствовав свободу, они очень быстро пришли в себя, но тут же столкнулись с крайне злым императором и подоспевшими стражниками.
— Ваше Величество? — осторожно уточнил усатый дядька, судя по всему, капитан стражи, кивая в сторону неподвижно сидящего Габриэля, мол, этого тоже арестовывать?
— Всё в порядке. Его светлость спас мне жизнь. Увидите этих и арестуйте Архиепископа. У меня появилось к нему много вопросов. — Роберт с сожалением подумал, что пинать незадачливых убийц императору не положено, а значит, придётся потерпеть.
Как только стражники уволокли сопротивляющихся монахов, Алир и Хелена кинулись к другу, вокруг которого уже вовсю хлопотала Анабель.
— С тобой всё в порядке? — тут же задал гениальный вопрос рыцарь.
— Что это было? — поинтересовалась любопытная принцесса.
— Кажется, я зря сказал, что ты неправильный Тёмный, — задумчиво обронил Роберт.
— Ваше величество, — глухо откликнулся Габриэль, — вы никогда не слышали фразу «ад, всегда остаётся адом»? Каким бы я ни был, как бы ни хотел выглядеть хорошим, я всегда буду Тёмным Князем. Неудачным экспериментом по созданию мира. Тьма — это Тьма, даже если она приняла облик еле заметной тени в дальнем углу светлой комнаты. Хелена, ты действительно хочешь услышать ответ на свой вопрос?
Принцесса кивнула.
Габриэль неожиданно резко вскинул голову, впиваясь в лица друзей изучающим взглядом.
— Не «что» — «кто». Настоящий я. Вы никогда не задумывались с чего бы возникать всем этим страшным сказкам обо мне, когда я на самом деле белый и пушистый? Я Монстр. Отец, когда понял, кого создал, запер меня в клетке. Он так и называл меня. Не «Тьма» не как-нибудь ещё, тем более не Габриэль — он слишком любил своё имя — всё это придумали уже после его смерти. Он не стал давать мне имя, как и Рилю — его творец. Монстр прекрасно мне подходило. Это Свет сестрёнки потом, во время слияния или когда она находилась рядом, позволял мне недолго быть вредным, но вполне милым. Сейчас я опять начинаю становиться тем, кем являлся раньше. Возможно, как-нибудь потом я даже покажу тебе пару воспоминаний о далеком-далеком прошлом.
— Но ведь ты отпустил их? — Анабель дотронулась до лба Габриэля. У Тёмного князя был жар. Но спустя секунду ладонь эльфийки пронзили иглы холода. И снова жар.
— Это другое. — Габриэль криво усмехнулся и поднялся на ноги. Ниточка света, что связывала его с эльфийкой не давая проваливаться во тьму, была не видна даже ему. — Ладно. Надо вернуть эту чёртову книжку. Элли, где ты? — позвал он, оборачиваясь. И тут же рядом возник улыбающийся паренёк. Оглядев всех собравшихся, он не стал ничего комментировать, а просто отошёл в сторонку. — Я сам нащупаю нити. Алир хочешь с нами? Мы вернёмся быстро, — Тёмный Князь говорил сухо, чётко, опустив взгляд в пол.
— Я с вами!
Не задумываясь, Анабель сделала шаг вперёд, но Габриэль даже не повернул голову в её сторону. Он дождался кивка Алира и на мгновение замер, будто к чему-то прислушиваясь, а потом щёлкнул пальцами.
Стало темно, будто кто-то применил заклинание ночного полога, и эльфийка почувствовала, что это её последний шанс хоть что-то понять из того, что творилось с Габриэлем — её собственное желание, чтобы понимала не она, а понимали её — было сейчас не главным. В конце концов, и не с таким живут. Поэтому она просто вцепилась в Тёмного Князя, крепко-крепко прижавшись всем телом.
* * *
Она звала меня. Я чувствовал её мягкие прикосновения. Тьма витала вокруг, касаясь полупрозрачными летящими одеждами, прижимаясь сухими губами к щеке, узкой ладонью трепала волосы. Всё такая же красивая. Её тихий вкрадчивый шёпот раздавался внутри моего сознания, и сосредоточиться на реальности становилось всё труднее и труднее. Родственники просчитали всё прекрасно — надо только чуть-чуть разозлить меня… и всё вернётся на круги своя. Тьма не угрожала, не кричала, не просила. Полные алые губы изгибала понимающая улыбка. Она знала, что я долго не выдержу и совсем скоро сдамся, но в тоже время дорожила каждой секундой, которую можно было отвоевать у феи Разлуки.
«Сын, не упрямься, прошу. Разве я когда-нибудь делала тебе больно? Вспомни ту грязную клетку, оскорбления, удары. Он отнял у меня тебя, а потом возненавидел. Я же всегда была рядом, готовая помочь. Ну же, впусти меня в своё сердце… Вспомни обиды, печали, как трудно было научиться чувствовать… тебе и сейчас трудно. Вернись и всё это исчезнет. И память, и боль, и чувства… сын…».
В один момент прорвало плотину. Столько веков я старательно укреплял её. Не только я. Габриэль согласилась пожертвовать своей самостоятельностью и свободой, Элли отрезал себя от Света, потеряв крылья… а потом раз — и всё сломалось.
Столько лет я сражался с ней, противился её зову. Сейчас понял, как устал. Надо проигрывать. Днём позже, днём раньше — только бы не причинить больше никому вреда.
А что ещё делать? На третье слиянье никогда не пойду. Пора оставить сестру в покое… Время уходить. Только вот дело завершу. Не привык бросать всё на полдороги.
