– Кажется, теперь уже поздно думать о том, кто на том берегу, – произнес Офети, поглядев на мертвые тела.
Викинг всмотрелся в туман – он по-прежнему был густым, ничего не было видно уже на расстоянии броска камня. Он подумал, что можно убежать, затеряться во мгле. Вероятно. Но так же вероятно и то, что его прикончат раньше, чем он скроется. В отличие от Ворона, он не был проворным. Кроме того, его с детства учили другому. Спасаться бегством – это не для Тьерека по прозвищу Офети, сына Тетмара из рода берсеркера Тетлейфа. Он отступил от жаровни, поднявшись на корабль, и вынул меч.
Ворон вопросительно поглядел на него.
– Иди, если надо, – сказал Офети, – но расскажи мою историю. Поведай людям, как храбрый толстяк сошелся с войском Альдейгьюборга и успел перед смертью сделать нескольких женщин вдовами.
– Беги. Пока они подойдут, мы доберемся до того берега. И тогда ты расскажешь мою историю.
– И лишусь славы? Поищи себе другого скальда, ты, вороньи яйца! – Офети усмехнулся и поднял щит. Воины понемногу приближались. Подметки сапог у них были обмотаны веревками, поэтому они не скользили по снегу, припорошившему лед на реке. – Они уже близко. Уходи.
Ворон протянул руку через борт драккара. Офети пожал ему руку.
– Расскажи мою историю, – попросил он. Хугин кивнул и исчез, превратился в темный сгусток, который немедленно слился с серым туманом.
Офети обратился к дружине Олега:
– Ну, мои снежные бабы, кто же из вас захочет сойтись со мной в поединке здесь, на этом корабле? Может, выставите против меня своего лучшего бойца, и если я убью его, то мы мирно расстанемся, обнявшись на прощание?
Офети заставил себя расслабить мышцы руки, сжимавшей меч. Он вспомнил, как они одержали победу на борту корабля после того, как купец пожертвовал Локи ожерелье.
Воины приближались, все ускоряя шаг.
– Ну ладно, давайте! Только я предупреждаю: вас много, а я один, но со мной благословение Локи!
Дружина ринулась в наступление, и Офети приготовился к смерти.
Глава семьдесят пятая. Обманутая вера
Внизу, в стене ямы, был вход в тоннель, который подпирали каменные столбы и обрамляла кладка из обожженного кирпича; тоннель тянулся из ямы в обе стороны. В яме Элис могла бы только стоять и наслаждаться дневным светом до наступления ночи. Но чтобы укрыться от снега, дождя и мороза, ей придется заползти в темный тоннель.
Элис ударила по кремню, который ей оставили. В короткой вспышке света она почти ничего не увидела. Коридоры перед ней как будто пожрали свет, втянули в себя через две черных глотки. Она снова высекла искру, подложив трут, после чего зажгла небольшую лампу, которую ей тоже спустили в яму.
Элис немного посидела при входе. Руки снова потянулись к амулету на шее, но она так и не смогла его снять, не смогла заставить пальцы стянуть с шеи ремешок или развязать узел. Она поглядела на небо. Серый квадрат над головой лишился сияния. Скоро наступит ночь. Способность связно мыслить, кажется, оставила ее. Как отсюда выбраться? Элис никак не могла заставить испуганный разум сосредоточиться.
Но постепенно к ней вернулось подобие спокойствия. Если она будет сидеть и бояться, это никак не поможет выбраться из ямы. Олег назвал эти тоннели шахтами, и, если это шахты, тут найдется какая-нибудь доска или что-то еще, что можно приставить к стене ямы и выйти наверх. Да-да, если что-нибудь приставить к стене ямы, то выбраться из нее не составит большого труда. Элис убрала обратно в мешочек трут и огниво и сунула все под одежду. Эти вещи нельзя потерять.
Послышался удар, и что-то больно хлестнуло ее по лицу, сбив на пол лампу. Она протянула руку и нащупала что-то. Человеческая рука! Элис едва различала ее очертания в свете угасающей лампы. Она попятилась назад и вжалась спиной в стену ямы, чтобы оказаться как можно дальше от мертвеца. Сверху раздавались взволнованные голоса, кто-то кричал на норманнском наречии, кто-то на латыни:
– Ведьма!
– Она околдовала купца!
– Убить ее!
– Он умер, наш Олег умер!
– Колдовство, убийство!
Перед ней лежал мертвый человек. И это был он, князь Олег. Времени ужасаться или радоваться не было, надо спасать свою жизнь. Она усилием воли заставила себя приблизиться. Из спины покойного князя торчала рукоять ножа. Элис потянула за нож, опустившись на колени перед телом в окровавленной меховой шубе. Нож вышел из раны. Она посмотрела на него и поняла, кто убил князя.
Элис взяла лампу и заползла в шахту. Она двинулась вперед, толкая лампу перед собой. Но уже скоро проход стал таким низким, что она запаниковала. В очередной раз передвинув лампу, она ударила ее о выступ скальной породы. Глиняный сосуд разлетелся вдребезги. Все, что у нее осталось, – это пропитанный маслом фитиль. Когда это масло прогорит, она окажется в полной темноте. Элис продвинулась всего лишь на длину своего тела, когда последний огонек замерцал и погас. Теперь приходилось нащупывать дорогу руками. Проход резко уходил куда-то вниз, но она не останавливалась, обдирая колени и вскрикивая каждый раз, когда ударялась головой о низкий свод.
По лестнице в яму спускались мужчины. Снова зазвучало слово, которое она слышала столько раз, что уже не нуждалась в магии, чтобы перевести его: «Ведьма!»
Элис протянула руку в поисках пути, но не нащупала ничего. Впереди была пустота. Она развернулась и свесила ноги в пропасть. Но и ногами ничего не нащупала, даже вытянув их до предела.
– Дайте факел! – Это сказал не дружинник, а наемник из большой армии князя, потому что говорил он по-гречески.
Зазвучало так много голосов, что она удивилась: неужели столько людей поместилось в яме? Элис слышала у себя за спиной по меньшей мере пятерых, в отдалении звучали еще голоса, громкие и злые.
Что же ей делать? Прошло несколько секунд, и решение было принято за нее. Она ожидала грохота лестницы, шагов, чего-то еще. Но ничего не было. Потом где-то за спиной замерцал желтый свет. Ее преследователи получили свой факел. Они приближались, ползли по тоннелю. Что-то блеснуло в темноте. Наконечник копья!
– Ведьма!
Человек замахнулся копьем, но был еще слишком далеко. Он рывком продвинулся вперед, снова занес руку, чтобы метнуть оружие.
Она лихорадочно соображала, кого просить о помощи. Бога? Он ушел из ее жизни. Руны? Ни за что! Они лишили ее собственной личности. Она никак не могла найти того, кто поможет.
– Сдохни, ведьма! – прокричал преследователь.
И тут она вспомнила имя, когда-то знакомое, но чуждое, из той, прежней жизни. И его породила вовсе не магия, а скорее воспоминание – так картинка из детства на мгновение всплывает перед мысленным взором взрослого.
– Вали, помоги! – прошептала она и прыгнула в темноту.
Глава семьдесят шестая. Внизу
Хугин прошел вдоль берега реки, возвращаясь в город. Дальше ему придется действовать в одиночку. Ничего страшного, он уже делал так раньше. Приближаясь к стенам Ладоги, он слышал взволнованные голоса: крики и возгласы женщин и детей. Что там случилось? Все повторяли одно имя: «Олег!»
Ворон побежал на крики. Когда голоса зазвучали совсем близко, он поглядел налево и увидел большую деревянную башню, нависающую над ним из тумана. В башне были ворота. Он понимал, что войти в город означает для него почти верную смерть. Олег отдал недвусмысленный приказ убить его вместе с товарищем. Он перешел реку по льду. Женщины, дети и старики толпой валили в ворота. Кто-то плакал, но в основном все были до смерти перепуганы.
Хугин схватил за рукав женщину, которая уговаривала своего ребенка бежать быстрее.
– Что случилось? – спросил он.
– Так это ты тот колдун, которого ищут! Убери от меня свои лапы!
Он взялся за меч и выдвинул его из ножен на ширину пальца.
– Отвечай, что у вас произошло!
– Ты и сам должен знать, ведьмак! Наш князь Олег мертв. Наш защитник погиб!
– Как?
– Он отправил ее под землю, а она убила его. Франкская ведьма наложила заклятье на купца, которого Олег щедро наградил. Наш князь мертв. Он погиб, и теперь нам самим придется себя защищать.
Хугин отвернулся от ворот и побежал навстречу людскому потоку. Женщина кричала у него за спиной, что враг среди них, однако общее смятение было слишком велико, а туман слишком густ. Ворон превратился всего лишь в силуэт во мгле.
Он уже бежал вверх по холму. До него доносились мужские голоса:
– Ведьма, ведьма, смерть ведьме!
Он знал, что нет времени рассуждать, объяснять или спорить. Эти люди знают, где Элис, и они собираются убить ее.
Перед ним возникли черные тени. Еще четыре шага, и тени превратились в людей – дружинники с копьями, которые смотрели вовсе не на него, а вглядывались во что-то у себя под ногами. Он ринулся в бой, обезглавив одного воина косым ударом слева направо, а другого как следует пнув в живот в надежде, что тот будет приходить в себя достаточно долго, чтобы он тем временем мог расправиться с двумя оставшимися дружинниками. Хугин отсек кисть воину, который пытался выдернуть из ножен меч, и швырнул его на товарища, отчего оба повалились на землю. В следующий миг он убил оставшегося противника, рубанув по голове. Меч застрял в черепе. Хугин выпустил его. Воин, лишившийся кисти руки, ошеломленно глядел на окровавленный обрубок. Хугин взялся за нож и распорол ему живот, а затем развернулся к тому дружиннику, которого в самом начале сбил с ног ударом в живот. Но его не было на прежнем месте.
