– Джек когда-нибудь так с тобой разговаривал? – спросила Хэйзел, пока Бен выруливал с парковки, разгоняя дворниками дождевые потоки. Небо так плотно затянуло светло-серыми тучами, что девушка не могла различить, где заканчивается одно облако и начинается другое.
Бен окинул сестру взглядом.
– Не совсем…
– Жутковато было, – она не знала, что тут еще скажешь. Хэйзел по-прежнему не могла понять, что в конечном итоге произошло. Джек на мгновение снял маску – видимо, нарочно, – и девушка почувствовала себя ужасно глупой, ведь она только сейчас поняла, что он ее вообще носит. – Значит, он с ними видится?
Бен неопределенно пожал плечами:
– Со своей другой семьей? Ну да.
Хэйзел не хотела признаваться, что ощутила себя преданной. Хотя, если у Джека есть секреты, которые он вынужден хранить, Бен, конечно, тоже не должен их раскрывать.
– Окей, если мы собираемся искать принца вопреки ценному совету Джека, с чего начнем?
Бен покачал головой и усмехнулся:
– Без понятия. Где бы ты стала искать того, кого на самом деле и быть-то не может?
Хэйзел задумалась, покусывая губу.
– Точно не в городе. Там машины и огни.
– Если он пойдет к своему народу, то, вероятно, умрет, – Бен вздохнул, сгорбившись над рулем – возможно, одолеваемый теми же мыслями и страхами, что и сестра. Вдруг они ничего не найдут, вдруг играют в игру, которую давно переросли? А может, он вспоминал, как волшебство подвело его однажды, и думал, не повторится ли это вновь? Хэйзел в который раз захотелось сказать, что она проснулась с землей на ногах и осколками стекла в ладонях, но теперь это прозвучало бы почти хвастовством. А чтобы объяснить, почему на самом деле это не так, придется слишком многое рассказать.
В их семье не очень-то умели обсуждать по-настоящему серьезные вещи. А у Хэйзел получалось даже хуже, чем у остальных. Стоило ей только попробовать, как возникало ощущение, будто все цепи на всех ее воображаемых сейфах и сундуках начинают дребезжать. Девушка не была уверена, что сможет остановиться, если решится заговорить.
– Собственный народ предал его. Принц догадается, что к феям ему лучше не возвращаться, – сказала Хэйзел, наблюдая за бегающими по стеклу дворниками. В памяти ожили знакомые ощущения: охота, планы, поиски логова феи, сражение с чудовищем. Хэйзел считала, что отказалась от мечты быть рыцарем много лет назад, но, возможно, не так окончательно и бесповоротно, как предполагала.
Бен пожал плечами:
– Окей. Но где он тогда?
Девушка закрыла глаза и попыталась представить себя на месте рогатого мальчика, очнувшегося после долгого сна и сперва даже не понимающего, где он находится. Он в панике мечется в стеклянном гробу. Но, увидев острые края крышки, понимает, что стекло разбито, и успокаивается. Глядит в зеленую темень леса, а в голову одно за другим возвращаются воспоминания о том, что он делал, пока его не заколдовали. А после…
– Я бы захотела поесть, – заявила она. – Какой голод, наверное, испытываешь, когда не ешь годами! Даже если мне это не нужно, я бы все равно захотела.
– Но он не такой, как мы.
– А вот Джек такой, – парировала Хэйзел, надеясь, что это правда. – А принц – как Джек.
Бен тяжело вздохнул:
– Хорошо, но ты ведь не пойдешь в «Макдоналдс» на стоянке. У тебя нет налички. Что же ты будешь есть?
– Я бы поискала каштаны. – Несколько лет назад, когда библиотека избавлялась от старых, драных, странных и неходовых книг, Хэйзел купила определитель съедобных растений всего за двадцать пять центов. Благодаря этой книге они с Беном умудрялись не травиться, собирая листья одуванчиков, дикий лук и другие съедобные растения. – Но каштаны нужно жарить. Подошли бы птичьи яйца, но попробуй их найди в это время года.
Бен кивнул, похоже, глубоко уйдя в свои мысли. Они как раз проезжали мимо той части леса, где раньше спал рогатый мальчик.
– Или он попытается найти орешник.
Хэйзел было фыркнула, но тут вспомнила о месте, где собирала лесные орехи, прежде чем они зачервивеют. Девушка оставляла их сушиться под солнцем на камне.
– У меня есть идея!
Они остановились у озера Уайт и пошли дальше пешком. Орешник рос неподалеку от развалин старого, оплетенного виноградом каменного дома – милях в четырех вглубь леса и милях в двух от стеклянного гроба. Идеальное место, чтобы отсидеться. От одной только мысли, что она может оказаться права, по коже Хэйзел побежали мурашки.
Дождь все лил, хотя навес из листьев кое-как спасал. Хэйзел мысленно поблагодарила себя за сапоги: можно спокойно топать по грязи и мху. Они с Беном пробирались через поваленные сухие деревья и ежевичные заросли, цепляющиеся за одежду. Шли мимо облепихи и бирючины, мимо американского кандыка, растущего плотным ковром, и луносемянника, на широких листьях которого скапливалась вода; мимо стапелии, чьи похожие на космические спутники цветки клонились под порывами ветра, мимо глицинии и лимонной мяты, мимо недотроги, молочая и хохлатого гречишника, мимо ночной фиалки, лугового чая и зарослей папоротника. Зонтик помогал отодвигать с пути виноградные лозы и при этом оставаться сухими.
Вскоре брат с сестрой увидели каменный дом, увитый виноградом. Крыша провалилась несколько лет назад, и хотя на ржавых петлях еще держалась полоска видавшей виды древесины, дверью это было назвать трудно. Бен обогнал Хэйзел, а она, наоборот, замедлила шаг.
Внезапно девушка машинально завела руку за спину.
Бен, нахмурившись, обернулся к ней:
– Ты что делаешь?
Хэйзел расправила плечи. К чему она потянулась – к поясу? к карману? Но там ничего не было…
– У тебя там пистолет? – посмеиваясь, поинтересовался Бен, не замедляя шага.
Хэйзел толком не знала, ни что, собственно, заставило ее замереть, ни за чем она потянулась. Затем она вспомнила, как Джек просил их быть осторожнее и как в миску вместо молока полилась простокваша; вспомнила записку в кармане куртки Бена и то, как охотилась на фей. Размышляя обо всем этом, она аккуратно закрыла зонтик.
Бен нырнул в дверной проем и всего несколько мгновений спустя вынырнул обратно: на его лице сияла счастливейшая улыбка.
– Ты была права. Думаю, ты была права!
Хэйзел поспешила в дом вслед за братом. Они с Беном бывали здесь раньше: играли много лет назад в волшебников из Хогвартса – варили зелья из сорняков. Сквозь дырявую крышу лил дождь. Серый, изъеденный термитами стол привалился к одной из каменных стен.
На столешнице лежали шкурки начисто объеденной хурмы: в воздухе стоял тяжелый пряный аромат. Рядом возвышалась горстка сушеной травы, из которой Хэйзел узнала только мяту. По столу рассыпались несколько лисичек и крошечные черные ягодки бузины – словно бусины из порванного ожерелья.
Тут же лежал отливающий золотом кинжал с ручкой из слоновой кости и изогнутым лезвием. Он напомнил девушке меч, найденный в детстве.
– Черт! – вырвалось у Хэйзел. Она подошла ближе, но остановилась прежде, чем ее пальцы коснулись острия. Девушка оглянулась на Бена. Тот безумно и благоговейно улыбался.
– Принц и правда был здесь, – заключила она.
– Он же вернется за всем этим? – предположил Бен. – Если мы подождем, то поймаем его, когда он придет.
Хэйзел кивнула, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Она уселась на приступочек, оставшийся от очага, а Бен прислонился к стене. Уже через пару минут девушке начало казаться, что она примерзла к холодным камням. Хэйзел пыталась успокоиться, глядя, как дождевые капли, залетающие через пустое окно, собираются в лужицу на полу.
– Знаешь, говорят, будто стоит только раз попробовать фейской еды, и больше никогда не сможешь насытиться, – сказал вдруг Бен.
– Знаю, конечно, – ответила Хэйзел, подумав о ягодах на столе.
– Я думаю: может, и Фэйрфолд такой? Интересно, был бы я счастлив где-нибудь еще? Была бы ты счастлива? Или мы не подходим для других мест?
Ее сердце пропустило удар. Он никогда не говорил о колледже и не получал никаких рекламных брошюр по почте. Хэйзел понятия не имела, что брат собирается делать в следующем году, когда окончит школу.
– Если ты уедешь, и тебе там не понравится, ты всегда можешь вернуться, – пробормотала она. – Как мама с папой.
Он скорчил рожу:
– Предпочел бы не превращаться в наших родителей. Я все еще надеюсь встретить кого-нибудь, живущего удивительной жизнью, и ускользнуть в нее.
Хэйзел вспомнила, что в ту ночь, когда он вернулся со своего последнего свидания, она, благодаря игре света, могла почти что смотреть сквозь него. А вдруг в этом было больше истины, чем она могла предположить?
– Города похожи на темный зачарованный лес Фэйрфолда, правда? – продолжал Бен. – Города, в которых происходят истории, как в фильмах. Люди отправляются туда, чтобы измениться. Чтобы начать все сначала. Думаю, там я смогу стать кем угодно. Может быть, даже нормальным.
