– Тоже верно, – согласилась Джилли.
– Нам надо идти, – окликнула девушку Мэран, когда та замедлила шаг и оглянулась на прощание.
Джилли поспешила за ней, но картина, которую она увидела в тот миг, навсегда врезалась в ее память. Гун с каменным барабаном в руках. Толпа скокинов. И громадные тени, пляшущие на стенах зданий Старого города в отблесках костров.
А музыка не умолкала.
Профессор Дейпл слушал не перебивая, хотя сотни вопросов так и вертелись у него на языке, по крайней мере с середины рассказа. Когда история подошла к концу, он откинулся на спинку кресла, снял очки и начал полировать их привычным движением.
– Думаю, из этого выйдет отличный рассказ для твоей новой книги, – заметил он наконец.
Кристи Риделл, который сидел по другую сторону стола, только ухмыльнулся в ответ.
– Но Джилли он не понравится, – продолжал Брэмли. – Ты же знаешь, как она относится к твоей писанине.
– Так это же она сама мне и рассказала, – ответил Кристи.
Брэмли немедленно скорчил такую мину, словно хотел сказать: «А я тебе что говорил с самого начала?»
– Она и впрямь легко отделалась, – заявил он, меняя тактику.
Брови Кристи удивленно поползли вверх:
– Ничего себе легко! Знать, что другой мир существует на самом деле, это, по-твоему, легко? Каждый раз, услышав очередную бредовую историю, спрашивать себя, а вдруг это правда, по-твоему, легко? А вечно молчать о своем знании, чтобы другие не подумали, что у тебя совсем крыша поехала, это, по-твоему, легко?
– Так вот, значит, как относятся к нам люди? – спросил Брэмли.
– А ты думал? – ответил Кристи и засмеялся.
Брэмли хмыкнул. Переложил несколько листков с места на место, отчего беспорядка на столе стало еще больше, чем раньше.
– Но Гун-то каков, а? – решился он наконец заговорить о том, что больше всего волновало его в этой истории. – Прямо как в сказке «Кошачий король», правда? И ты действительно собираешься об этом написать?
Кристи кивнул:
– А как же, это ведь часть истории.
– Не представляю себе Гуна в роли повелителя кого бы то ни было, – продолжал Брэмли. – Но если он и в самом деле король, так зачем ему работать у меня?
– А как ты думаешь, – вопросом на вопрос ответил Кристи, – что лучше: быть королем под землей или человеком на земле?
На это у Брэмли не нашлось ответа.
Каждый раз во время дождя призрак выходит на прогулку.
Он шагает мимо величавых старинных домов на Стэнтон-стрит, сворачивает в Генратти-лейн недалеко от того места, где начинаются узенькие улочки и переулки Кроуси, и снова возвращается на Стэнтон, всегда одним и тем же путем.
На нем поношенный твидовый костюм – зеленовато-коричневый с едва заметным оттенком розового вереска. Бесформенная кепка на русых кудрях. Сколько ему лет, по лицу не угадать, но глаза одновременно невинные и мудрые. Капли дождя стекают по лицу, мокрому и гладкому, как у живого человека. Возле уличного фонаря напротив особняка Хэмилов он поднимает загорелую руку и вытирает глаза. Потом медленно тает.
Саманта Рей знала, что это правда, потому что видела его своими глазами.
И не однажды.
Она видела его каждый раз, когда шел дождь.
– Значит, ты так и не пригласил ее на свидание? – спросила Джилли.
Мы сидели в парке на скамейке и скармливали голубям остатки завтрака. Джилли и я познакомились на почте в то Рождество, когда они решили нанять помощь со стороны, чтобы разгрузить своих служащих, и подружились. Теперь она три вечера в неделю подрабатывала официанткой в кафе, а я слонялся по рынку, пиликая на старой чешской скрипке, еще отцовской.
Джилли была худенькая, с густой копной вечно спутанных темно-русых волос и светло-голубыми глазами, которые сверкали электрическим блеском, словно сапфиры. За пределами кафе она неизменно носила какие-то мешковатые тряпки и перчатки без пальцев, к которым испытывала особое пристрастие. Я и сам, встречая девушку вечерами на улицах, не раз принимал ее за мешочницу: притаившись в какой-нибудь темной подворотне с блокнотом в одной руке и карандашом в другой, она надолго замирала в неподвижности, и только взгляд перебегал с блокнотного листа на лица прохожих и обратно. С меня одного она сделала столько карандашных набросков, пока я играл на скрипке, что впору загордиться.
– Она так никогда и не узнает о твоих чувствах, если ты сам ей не скажешь, – продолжала Джилли, не получив ответа.
– Знаю.
Скажу без обиняков: я положил на Сэм Рей глаз полгода тому назад, едва она появилась в музыкальном магазине «Джипси рекордз», и не переставал увиваться вокруг нее все это время. Вообще-то обычно загорелые калифорнийские блондинки не в моем вкусе, но в этой было что-то неповторимо притягательное. С первого взгляда на нее я понял, что помимо сногсшибательной внешности у этой девушки есть характер, индивидуальность. Ладно-ладно, я уже слышу, что вы говорите. Еще одна попытка рационализации североамериканского либидо. И все же я не вру. Мне не просто до смерти хотелось затащить Саманту в постель; мне важно было знать, что у нас с ней есть будущее. Я хотел прожить рядом с ней всю жизнь. Я надеялся, что когда мы оба станем старыми, у нас за плечами ляжет дорога, полная общих воспоминаний.
Из всего этого Сэм знала лишь, что я постоянно зависаю в музыкальном магазине и болтаю с ней.
– Послушай, – сказала Джилли. – Если девушка красивая, то это еще не означает, что у нее такая уж замечательная жизнь. Большинство парней к такой, как она, даже подойти не осмеливаются: только глянут, и им уже кажется, что у нее от кавалеров отбою нет. А на самом деле это далеко не всегда так. Взять хотя бы, – и она с улыбкой положила узкую ладошку себе на грудь, – твою покорную слугу, к примеру.
Я поглядел на ее длинные пальцы. Под ногтями засохла краска.
– Ты начала новую картину, – сказал я.
– А ты начинаешь уходить от разговора, – ответила она. – Ну же, Джорди! В чем дело? В самом худшем случае она скажет «нет».
– Ну да. Но…
– Ты ее боишься?
Я мотнул головой:
– Нет, я же все время с ней разговариваю.
– Замечательно. С ней он все время разговаривает, а со мной только и знает, что вздыхать по ней. – Тут она окинула меня оценивающим взглядом и усмехнулась. – Слушай сюда, Джорди, сынок. Вот мой ультиматум: даю тебе двадцать четыре часа, чтобы ты пригласил ее на свидание. Не сделаешь – сама пойду за тебя просить.
– Даже не шути так.
– Двадцать четыре часа, – повторила Джилли решительно. Потом взглянула на шоколадное печенье у меня в руке. – Ты это будешь есть? – добавила она таким тоном, который яснее ясного давал понять, что предыдущая тема исчерпана и закрыта. Переходим к следующей.
И мы перешли. Но пока мы болтали, я ни на секунду не переставал думать о том, как пойду в магазин и приглашу Сэм на свидание, потому что, если я не сделаю этого сам, Джилли наверняка поступит, как обещала. Уж кто-кто, а она от застенчивости не умрет. Еще не хватало, чтобы она просила за меня перед Самантой, с тем же успехом можно мамочку к ней послать. И как, спрашивается, я буду потом смотреть ей в глаза?
Музыкальный магазин «Джипси рекордз» стоит на Уильямсон-стрит, одной из главных артерий Ньюфорда. На подходе к городу шоссе номер четырнадцать, из которого улица берет свое начало, сплошь облеплено ресторанами быстрого питания, складами и супермаркетами. Чем ближе к центру, тем сильнее островки жилых кварталов теснят коммерческую недвижимость, покуда мешанина магазинов и малоэтажных домов, где никогда не прекращается человеческая толчея, не завладеет улицей окончательно.
Магазин назван так по кличке Джона Батлера, толстопузого коротышки без капли цыганской крови, который годами бродил по улицам города с ручной тележкой и продавал пластинки, всегда на шаг опережая агентов муниципальной комиссии по лицензированию. Сегодня в его магазине можно найти любой бестселлер, но гордость «Джипси рекордз» – продукция куда менее известных музыкантов, в основном зарубежных или записывающихся на независимых лейблах. Стеллажи просто ломятся от изобилия панковых, фолковых, джазовых, хэви-металл и альтернативных альбомов, синглов и компакт-дисков. Да и продавцы здесь, все, за исключением Сэм, как нельзя лучше смотрелись бы на страницах любого британского журнала альтернативной моды.
Сегодня на Сэм было голубое платье из хлопка с серебристой вышивкой. Ее светлые волосы были острижены ежиком на макушке, зато по бокам и сзади спускались ниже плеч. Когда я вошел, она разговаривала с клиентом, который хотел получить назад деньги за диск с дефектом. С первого взгляда на него я понял, что какой бы там ни был диск, сам мужик точно дефективный.
– Понимаете, там в середине песни такой звук, как будто начинается радиопередача, – твердил он, постукивая пальцем по обложке альбома «Пинк Флойд», который лежал между ними на прилавке.
