Дикой кошке плохо спалось на борту «Мальстрема», хотя она выросла на острове, стоящем посреди озера, и ее отец, барон Мервин, лорд Роббена, часто брал ее с собой на лодке. Хорошие это были времена, счастливые. Но лениво кататься по спокойному озеру и жить на борту пиратского судна, бороздящего море, – это, согласитесь, далеко не одно и то же.
К свержению короля Леопольда Бетвин отнеслась очень спокойно. Да, они оба принадлежали к семейству кошачьих, но на этом все их сходство и заканчивалось. Для диких северных кошек родиной была Лиссия, поэтому Котов из Баста они считали не более близкими кузенами, чем, скажем, Собак из Омира. Во время восстания Мервин не раздумывая принял сторону лорда Дрю, стал одним из основателей Совета Волка, а затем возвратился домой, на озеро Роббен, оставив дочь прислуживать своей королеве.
Живя в Бак-Хаусе с королевой Амелией, Бетвин неожиданно для самой себя заметила, что все с большим нетерпением начинает ожидать визитов барона Гектора. Особняк лорда-оленя в Хайклиффе он посещал довольно часто, как правило, у него были какие-то дела к Дрю. Она чувствовала, что и Гектор ищет повода познакомиться поближе, но в городе застенчивый барон так и не нашел подходящий для этого момент. Или повод. Даже сейчас, оказавшись вместе с Бетвин на борту корабля графа Веги, он никак не мог преодолеть свое стеснение.
Начиная с сегодняшнего утра она решила сама пойти на более близкое знакомство с магистром. Ведь самое главное – начать, не так ли? И неважно, кто сделает первый шаг. Сердце Бетвин успокоилось, стало биться медленно и ровно, она готова была снова уснуть.
И тут она услышала это.
Сначала Бетвин приняла этот звук за шум волн, бьющих в толстый деревянный борт корабля, но потом поняла, что это не так. Звук был непрерывным, похожим на журчание воды, он то повышался, то понижался, ритмично пульсировал. К первому голосу добавился второй, третий, и вот уже целый хор зазвучал, обволакивая своим пением Бетвин, просачиваясь сквозь стены каюты – призрачная, как притаившиеся в углах тени, бесконечно повторяющаяся мелодия.
Бетвин скинула ноги с кровати и встала на пол. Потянувшись, сняла с крюка висевшую под потолком каюты лампу, подвернула фитиль. Свет разогнал темноту, разбудил спавшую королеву.
– Что такое? – шепотом спросила Амелия. – В чем дело, Бетвин?
– Вы слышите звуки, ваше величество?
Амелия некоторое время лежала, внимательно вслушиваясь, прикрыв ладонью лицо от света. Затем, расслышав, широко раскрыла глаза, сбросила одеяло и выбралась из постели, встала рядом с Бетвин босыми ногами на холодный пол. Затем сама взяла свой пеньюар, закуталась в него, а ее фрейлина тем временем набросила на себя накидку.
– Эта песня, – сказала королева, – откуда она звучит?
Бетвин открыла дверь каюты, ожидая увидеть матросов, пытающихся выяснить происхождение странных звуков, но в коридоре было пусто.
– Прошу вас, ваше величество, – сказала Бетвин королеве, – оставайтесь здесь, а я постараюсь узнать, что это такое.
– Если ты думаешь, что я отпущу тебя одну, то ошибаешься, – покачала головой Амелия. – Я иду с тобой, моя девочка.
Обе женщины вышли в коридор. Переборки корабля потрескивали, этот звук сливался с наполнявшим воздух странным, зловещим пением. Бетвин кралась вдоль переборки к ведущему на главную палубу трапу, ведя рукой по полированной деревянной обшивке. Затем, осторожно держась за поручни, поднялась наверх. Ведущая на палубу дверь болталась на петлях, а за открытой дверью стояла ночь.
Экипаж «Мальстрема» собрался на палубе, в ночном тумане фигуры матросов напоминали статуи. Они неподвижно стояли, покачиваясь в такт волнам, словно ячменные колосья. Здесь, снаружи, странное пение раздавалось громче, теперь было понятно, что оно доносится с моря.
– Что это с ними? – спросила королева.
Каждый матрос стоял, словно загипнотизированный монотонным, то повышающимся, то понижающимся напевом. Бетвин заметила среди прочих Гектора и Манфреда – они стояли на ледяном ветру в одних ночных рубашках. Бетвин пробралась между неподвижными фигурами к магистру и оказалась лицом к лицу с ним.
Лицо Гектора было расслабленным, губы слегка раскрылись, глаза невидяще смотрели словно сквозь Бетвин, не замечая ее. Она помахала перед лицом Гектора рукой, но он даже не моргнул. Девушка взяла магистра за руку, сжала ее – тот ничего не почувствовал. Бетвин поднесла свою руку к груди Гектора, сильно впилась в нее ногтями – никакой реакции. Бетвин посмотрела на раскрытую ладонь Гектора, ужаснулась, увидев расплывшееся по ней чернильно-черное пятно.
– Бетвин! – тревожно окликнула ее Амелия.
Бетвин оглянулась, но не смогла увидеть королеву сквозь фигуры зачарованных матросов и неестественно густой туман. Она взяла Гектора за руку и начала подталкивать его. Он зашагал – неуверенно, словно во сне.
– Ваше величество?
– Бетвин! – это уже был крик отчаяния.
Она двинулась быстрее, волоча за собой Гектора словно ходячий труп, натыкаясь на матросов, которые никак не реагировали на ее тычки. Бетвин выбралась из гущи тел, отпустила Гектора, и тот сразу же остановился как вкопанный. Королева Амелия пятилась от планширя на правом борту «Мальстрема». Журчащий хор стал еще громче, он поднимался из глубин моря и раскатывался над палубой. Бетвин подошла к королеве, подняла выше лампу, которую держала в руке.
В поручень планширя вцепилась зеленая чешуйчатая рука с перепонками между пальцев. Затем рядом с ней появилась вторая такая же рука, потянулась, чтобы ухватиться за стойку. Появилась темная фигура с огромной головой, растущей, казалось, прямо из груди чудовища и лишенной шеи. Все тело монстра сковывала чешуя, два огромных, размером с блюдце, глаза моргнули, когда на них упал свет лампы. Затем чудовище раскрыло свою огромную пасть с острыми, словно иглы, зубами, и стало понятно, что пение, которое они слышали, вырывается из этой глотки. Монстр, словно изумрудной шалью, был покрыт водорослями. Еще секунда, и отвратительное создание с мокрым звуком шлепнулось на доски палубы.
Бетвин и Амелия закричали и обхватили друг друга, а чудовище тем временем поковыляло в их сторону. Теперь стало видно, что ниже пояса у чудовища не ноги, а рыбий хвост, хлопавший и волочившийся по палубе словно толстая змея, а вперед монстр передвигался, подтягиваясь на руках с длинными когтями, которые он глубоко вонзал в доски. Вдоль позвоночника до самого огромного хвоста тянулся увенчанный острыми шипами спинной плавник – когда чудовище двигалось, плавник колыхался, и шипы сухо постукивали друг о друга. А затем Бетвин с удивлением и ужасом заметила у чудовища мягкие отвислые женские груди.
– Проваливай! – закричала Бетвин, размахивая лампой. Тварь испугалась света, отползла назад, звук, который она издавала, взлетел на недосягаемую для любой оперной примы высоту, превратившись в свист, от которого болели уши. Бетвин и Амелия оглянулись по сторонам – окружавший судно хор голосов ширился, становился все громче. Женщины с ужасом заметили карабкающиеся на планшири новые уродливые фигуры. Эти фигуры в сочетании с неподвижно застывшими статуями-матросами создавали кошмарную картину.
– Кто это? – раздался крик сверху. Бетвин подняла голову и увидела сидевшего на перекладине мачты юнгу Каспера. Как и женщины, он почему-то оказался невосприимчивым к завораживающему пению морских чудищ.
– Оставайся там, где сидишь, дитя мое! – предупредила юнгу Амелия.
Женщины отодвинулись от борта назад, к матросам, натыкаясь на них, но первое из забравшихся на борт чудовищ было совсем близко. А по палубе уже шлепало следующее, немного отличающееся от первого формой и цветом шкуры – у этого она оказалась в красную крапинку. Монстры вылезали из-за борта один за другим и медленно, но неудержимо приближались к загипнотизированному экипажу с двух сторон, окружая его.
– Здесь их не меньше двадцати, мэм! – плачущим голосом крикнул Каспер. – И они подбираются к нашим парням!
Один из матросов неожиданно рухнул на палубу, схваченный одним из чудовищ. За ним последовал еще один, еще… Спустя несколько секунд толпа матросов поредела уже на шесть человек. И при этом не закричал никто – ни из упавших, ни из оставшихся стоять. А чудовища тем временем принялись швырять сваленных с ног матросов за борт, продолжая при этом тянуть свою жуткую песню.
Болтавшаяся на петлях дверь неожиданно хлопнула, и на палубе появился граф Вега. На капитане не было ничего, кроме кожаных бриджей – было очевидно, что он только что проснулся. Впрочем, кроме штанов у Веги была еще в руке и его шпага, которой он с ходу рубанул по ближайшей, приподнявшейся на хвосте твари. Шпага наискось разрезала брюхо чудовища, но оно выбросило вперед свои руки, сумело схватить капитана за плечи и потащило к своей раскрытой пасти. Вега немедленно начал трансформироваться, кожа на его груди и плечах пошла буграми, сидящий внутри него Зверь ринулся наружу. Заметив это, чудовище явно растерялось и выпустило Вегу из лап. Не дожидаясь, пока трансформация полностью завершится, Вега опустил свою голову вниз и укусил морскую тварь за голову, оставляя на лбу чудовища глубокие борозды от острых зубов. Затем они оба покатились по палубе – Вега явно недооценил истинную силу монстра.
