– Его называют Адон, и Амил, и Орет.
Вот так я подвела Единого. Но мало того – я подвела его еще больше. Я выболтала королю, хоть он меня об этом и не спрашивал, про костер на нашем островке и про Робин – что она осталась там и что она больна. И выложила, где находится остров, не обращая внимания на взгляды Хэрна и Утенка.
Король уселся прямо и, сморщившись, посмотрел на Джея и на прочих, кто стоял ближе всего к нему.
– Ну, что вы на это скажете?
– Где-то там поблизости гнездо варваров, – заметил кто-то из этих людей. – По-моему, это ловушка.
– Знаю, – согласился король. – Но предположим, что любопытство короля сгубило. Или что прошлой осенью в Шеллинге кто-то здорово ошибся. Джей… Ох, я забыл. Ты управишься с этим делом одной рукой?
– Даже если оставшуюся мне привяжут к боку, – отозвался Джей.
– Вот и отлично, – обрадовался король. – Привязывай руку, бери десять человек, и лучшую лодку, и старшего мальчишку, пожалуй, – пусть он вам покажет это место. Заберите все, что найдете там, и привезите сюда.
– Я рад, что вы назвали меня. – Хэрн говорил очень грубо – из-за того, что разозлился на меня. – Если бы вы меня не послали, я сам бы вас об этом попросил. Я – глава нашей семьи, и именно мне следует вынуть Единого из костра.
– Как ни странно, но я об этом подумал, – согласился с ним король. – И подумал, что эти двое ребятишек могут остаться здесь заложниками, чтобы ты вел себя хорошо. Пошевеливайся, Джей!
Наказанием для меня стало то, что я не увидела, как Единый покинул костер. Лагерь короля и нашу стоянку разделяло все устье Реки. Нам с Утенком пришлось ждать целых два часа, пока Джей не вернулся. Мы сидели на берегу и смотрели, как люди короля снуют по лагерю. Шатры у них были хорошие, разноцветные, но народу оказалось не много – всего человек пятьдесят. Вроде бы этот лагерь должен был выглядеть более по-военному, чем жалкие хижины Карса Адона, потому что здесь не было ни всяких куч хлама, ни женщин, ни детей – кроме нас с Утенком. Однако же он таковым не выглядел. Скорее, можно было подумать, будто наш король выехал на прогулку.
Пока мы ждали, Утенок так злился, что лишь раз обратился ко мне.
– А на одежде Канкредина было написано, как нам вернуть Гулла? – спросил он.
– Нет. Там сказано, что Гулл идет к нему. Сеть поставлена специально, чтобы поймать Гулла. И тогда Канкредин завоюет всю страну. И нет ничего плохого в том, чтобы сказать нашему королю про Единого.
– Если колдун по-прежнему думает, что Гулл в пути, – размышлял Утенок, – значит я прав и Танамил не из числа его магов.
А ты и сама знаешь, что нам не полагается ни с кем говорить про Единого.
Наконец послышались крики; это возвращалась лодка. Все, включая короля, помчались через песчаный холм к берегу. И мы тоже побежали. Мы смешались с толпой и помогли вытащить лодку из воды – а то волны были высокие. Над бортом показалась голова Джея.
– И? – нетерпеливо окликнул его король.
– Все как они сказали, – отозвался Джей. – Пошли по списку. Три кошки.
На гальку перед королем по очереди шлепнулись Лапушка, Рыжик и Трещотка. Кошки выглядели недовольными. Они топорщили шерсть на загривке и фыркали. Король удивленно уставился на них.
– Десять одеял, – продолжал Джей.
Одеяла тоже полетели на берег.
– Два мешка, в основном с сыром, сушеной рыбой и луком.
Мешки последовали за одеялами.
– И, – закончил Джей, – одна юная дама, которой нездоровится.
Я уж было подумала, что они и Робин скинут через борт, но ее спустили очень осторожно. А Хэрн спрыгнул вниз, чтобы убедиться, что с сестрой все в порядке. Они завернули ее в накидку Джея. Робин снова стало хуже. Сестра говорит, что она очень переживала за нас, но доконало ее появление Джея. Я закутала сестру в одеяло, пока она сидела, дрожа, на гальке, а Робин увидела, что мы с Утенком живы, и заплакала.
– И? – спросил король, протянув руку к Джею. – Это все?
– У нее, – отозвался Джей, кивком указав на Робин.
Кажется, Хэрн, едва лишь достав Единого из костра, тут же отдал его Робин. А та никого уже к нему не подпустила. Я не могла сообразить, зачем же Хэрн это сделал, пока тот не сказал: «Иди глянь» – и не подозвал кивком еще и Утенка.
Робин высунула руку из-под накидки и показала Единого. Тот был золотым. Он весь лучился мягким оранжевым блеском и был как будто из металла. Хэрн с Робин не больше нашего понимали, что же это значит. Брат сказал, что среди углей Единый сверкал еще ярче. Сейчас, на воздухе, он немного потускнел.
А на лицах у Джея и остальных была написана неприкрытая алчность, и Хэрн не задумываясь отдал Единого Робин, чтобы защитить его. Почему он решил, что несчастная Робин сумеет удержать Единого, если кто-нибудь попытается его забрать, понятия не имею. Сестра держала еще и Гулла, завернутого в ее собственную накидку, и никто, кроме нас четверых, о нем не знал.
Тут Робин доблестно оправдала возложенные на нее Хэрном надежды. Король подошел к нам, а она спрятала Единого и не соглашалась его показывать. На ее бледном лице проступил румянец – ей было неловко так обходиться с королем, – но Робин была непреклонна.
– Это не принято – передавать его из рук в руки и чтобы на него глазели все кому не лень, – сказала Робин.
– А если вы все пройдете ко мне в шатер и после ужина мы глянем на него? – предложил король. – Я могу приказать развести огонь в очаге, чтобы Единый чувствовал себя как дома.
Король Речного края теперь сделался очень вежливым, но Робин посмотрела на него строго. Она не привыкла, чтобы люди непрерывно подшучивали, как это делал он. Однако все-таки согласилась.
По настоянию короля подали обильный ужин. Этот ужин превратился в настоящее испытание для меня и Утенка. А вот для Хэрна – нисколечко. Он любит покушать, а манеры его не волнуют. Для Робин этот ужин тоже превратился в пытку, потому что она и вправду чувствовала себя неважно. Но я рада, что сестра там присутствовала. Ей верят все. Когда она сказала, что мы вовсе не варвары, король тут же успокоил ее, что это была всего лишь прискорбная ошибка.
– А теперь можно мне взглянуть на Единого? – спросил король, когда мы съели рыбу и мясо.
Обед как раз прервался ненадолго, потому что цыплят, яйца и засахаренные фрукты еще не успели принести. Неудивительно, что наш король такой полный.
Робин неохотно извлекла Бессмертного и поставила его на стол среди красивых королевских тарелок. Но он был красивее всего. Король протянул руку к Единому, лукаво взглянул на Робин, потом все-таки взял его. Видно было, что бог тяжелый. Сестра говорит, что он сделался вдвое тяжелее.
– Чистое золото! – воскликнул наш король. – Клянусь! Это его последнее превращение, верно?
Мы кивнули. Король осторожно повернул Единого, так, чтобы свет лампы падал ему на лицо. У золотого изваяния рассмотреть черты оказалось куда легче. У него был крупный нос, примерно такого типа, как у Хэрна или Гулла. Король увидел это. Я заметила, как он взглянул на Хэрна.
– И давно Единый хранится у вас в семье? – поинтересовался он у Робин.
– Отец говорил, что никто уже не помнит тех времен, когда его у нас не было, ваше величество, – ответила Робин.
Король хмыкнул:
– Должно быть, когда-то ваша семья занимала очень видное положение, юная леди. Вам об этом известно? И вы действительно каждый год после половодья кладете его в костер?
– Да, каждый год, – подтвердила Робин. – Отец говорил, что мы не пропустили ни одного раза.
– Это и есть знак, по которому я узнал его, – сказал наш король, вертя Единого в руках. – Вы были верны соглашению, что заключили с ним ваши предки. Вам известно, кто он, этот золотой господин?
Он довольно-таки непочтительно помахал божеством у нас перед носом.
– Да, – фыркнула я. – Это Единый.
– Экое дурацкое имя, – молвил наш король. – Вот раньше вы назвали мне его настоящие имена. Моя пушистоволосая дева, он – это Река. Сама великая Река! Ну, что вы об этом думаете?
– Думаю, это неправда, – выдала я.
– О нет, это чистая правда, – настаивал король, продолжая помахивать Единым. – У нас, у королей, жизнь тяжелая, и нам приходится постоянно улаживать всяческие дела с нашими подданными – например, спорить с маленькими девочками, – но зато нам, в качестве вознаграждения, рассказывают куда больше, чем прочим. Я знаю про вашего Единого. По правде говоря, именно его я и искал, когда пришли варвары. Если бы только Джей нашел его, когда наведывался в Шеллинг, я не оказался бы теперь в столь неприятном положении. Ваш Единый мог бы нас спасти. Подумать только, во что он превратился! Этак хочешь не хочешь, а решишь, что он сделал это нарочно! Ну что за игру ты затеял, золотой плут? – поинтересовался король, обращаясь к Единому. – Это было нехорошо с твоей стороны – так запрятаться!
И он вовсе не шутил – ну разве что в том смысле, что в устах короля все звучало как своего рода шутка. Я видела, что Робин потрясена.
