Ну и слава Богу!
КРАКЕН
Огромное морское чудовище, живущее в холодных северных морях, в основном в Норвежском и в северной Атлантике, но встречающееся и в Гренландских, Лабрадорских и Баффиновых водах. Особенно часто кракены попадаются в районе Ньюфаундленда. Их видели множество моряков, а описал кракена в 1752 году Эрик Понтопиддан, епископ Бергена. По словам епископа Понтопиддана, кракен – это гигантская каракатица «полторы английских мили, а то и больше в окружности», без труда дотягивающаяся щупальцами аж до верхушек самых высоких мачт, чтобы перевернуть корабль кверху килем и затащить на дно морское.
Епископ Понтопиддан лично видел, как кракен выпустил в воду чернила, затемнив море по самый горизонт. Епископа удивило, что у такого жуткого чудовища защитный механизм все равно как у какой-то простой каракатицы. «От кого, – вопрошает епископ с достойной удивления рассудительностью, – кракен может защищаться чернилами? Не иначе как от библейского Левиафана».
Во всяком случае, похоже, многие корабли, погибшие в северных водах, следует записать на счет кракенов.
Слово «кракен», уже прижившееся во многих языках, имеет норвежское происхождение. По-немецки «krake» – каракатица, кальмар.
Некоторые утверждают, что кракен отнюдь не миф, не матросско-епископская выдумка и досужий вымысел, что Понтопиддан и другие сталкивались и принимали за кракенов спрутов из еще не изученного и скрывающегося на морском дне вида, достигающего гигантских размеров, из отряда Architheuthis. Беда лишь в том, что сей неизученный вид из отряда Architheuthis – тоже бред и трепотня. Но с каких пор это мешало легендам?
КРАСНОЛЮД (КАРЛИК, ГНОМИК)
Фигура, присутствующая и известная в каждой мифологии. С греческого привилось название «Nanus», трансформировавшееся во Франции в «Nain» – нэн. В Испании он зовется «дуэнде» (duende). У славян, в связи с тем, что он часто поселяется в домах, именовался домовым либо домовником. Наиболее популярное в настоящее время в Польше название берет начало от излюбленного гномами красного колпачка. Гномов, населяющих горы, немцы называют Zwerg – цвергами (отсюда, через duergar, duerg пошло английское dwarf) либо троллями. Для лесных гномов у немцев имеется слово «Schrettel» либо «Schratt», отсюда польское «skrzat» (скжат) и чешское «ckret» (скрет). Известно также, в частности, из братьев Гримм, название вихт («wicht»), вихтляйн («wichtlein») либо вихтельман («wichtelmann»), а отсюда англосаксонское «wight». Толкиновские Призраки Курганов это Barrow Wights. У часто употребляемого в польском языке названия «karzel» (карлик, карличек) этимологически (что следует знать!) мало общего с краснолюдом, ибо это искаженная по значению калька германского слова «Karl» (karl – нем; churl – англ.) обозначающего отнюдь не малыша, а совсем наоборот – большого, толстого мужика-тупицу.
В литературу фэнтези фигура краснолюда вошла с легкой руки Толкина, а образцом ее напрямую были карлики из скандинавских легенд. Ведь краснолюды из «Эдды» – это отнюдь не писающие в молоко лилипутики, не домовые и божки, которые удовольствуются насыпанными на порог крошками калача, а боевые воины, прекрасные кузнецы и оружейники. Именно карл Альберих выковал Нагельринг, меч Дитриха из Берна, в «Эдде» карлы Брокк и Синдри сделали Гуигнир, копье Одина. Даин и Набби изготовили Хилдисвина – посвященного Фрейе золотого одинца. Краснолюды выковали Драупнир, волшебный браслет Одина, и Глейпнир – цепь, поймавшую волка Фенрира. Эта цепь – прямо-таки великое произведение кузнечного искусства – была одновременно и тонкой, и крепкой, поскольку в качестве материала для нее использовали звуки шагов крадущейся кошки, волосы с подбородка женщины, корни гор, медвежьи сухожилия, дыхание рыбы и птичью слюну.
Множественное число слова «dwarf» – чтобы как можно дальше отойти от сказочек для детей и закрепившихся по вине диснеевских мультиков кретинских стереотипов Сплюшка, Гбурка, Гапця et consortes[174] – Толкин «обратил» в dwarves. В польском переводе «Трилогии Кольца» подобную операцию проделала Мария Скибневская, заменив смешного сказочного «краснолюдика» солидным «краснолюдом». Слово «краснолюд» в польском языке представляет собой неологизм.
Кроме упомянутого ранее тролля, по прямой линии от германско-скандинавских цвергов и свартальфаров выводятся гномы и кобольды, а от них, в свою очередь, гоблины и все прочие гуманоиды, населяющие подземелья.
Как уже было сказано, Толкин, моделируя своих краснолюдов, воспользовался «Эддой». И перетащил оттуда в свою трилогию следующие имена: Бофур, Бифур, Бомбур, Даин, Дори, Дьюрин, Двадин, Глоин, Кили, Лони, Наин, Нали, Нар, Нори, Оин, Ори, Торин, Траин, Фили, Фрар и Фундин.
Однако если кому-то приспичит писать фэнтези и он захочет подыскать для своих краснолюдов имена, то в «Эдде» найдет еще больше краснолюдов, имен которых Толкин не использовал. Вот они: Аи, Алвис, Альф, Альвидр, Альтиор, Ан, Андрварн, Атвард, Аурвангр, Аустрин, Бари, Вар, Вадграсиль, Вестри, Вигг, Виндальф, Вифир, Витр, Гиннар, Густр, Ири, Ивальди, Лидскьальф, Лит, Лони, Лофар, Ниди, Нипинг, Нордри, Нюй, Нюард, Нют, Опар, Регинн, Свифир, Скирфир, Сирди, Сюндр, Хачеспори, Харнобори, Юнви, Яри и пропущенный мною по невнимательности Ини.
КЭЛЬПИ (KELPIE)
Шотландский водяной дух, чаще всего появляющийся в виде прекрасного породистого коня. Позволяет оседлать себя и какое-то время использовать, а потом неожиданно прыгает в воду и топит наездника.
Этимология слова: вероятно, от «kelp» – морских водорослей, возможно, от гэльского cailpeach (яловичная кожа, яловка).
ЛЛДМИЯ (LAMIA)
Была возлюбленной Зевса. Гера, узнав об (очередной) внесупружеской афере, взбесилась и из мести прикончила детей Ламии. С той поры Ламия, превратившаяся в чудовище, не жалеет чужих детей. Будучи наполовину женщиной, наполовину змеей, она породила жуткое потомство, именуемое ламиями. Ламии обладают полиморфическими способностями, могут выступать в различных ипостасях, обычно как зверочеловеческие гибриды. Однако чаще они уподобляются красивым девушкам, поскольку так легче завлекать неосторожных мужчин. Из своих жертв ламии высасывают кровь. Нападают они также на спящих и лишают их жизненных сил (спермы). Роберт Грейвс ссылается на иконографию, изображающую нагих ламий в позе habitus equitis, усаживающихся верхом на спящих навзничь путников.
Ламию – при некотором умении – легко разоблачить, для этого достаточно заставить ее подать голос. Поскольку язык у ламии раздвоенный, она может только шипеть.
Название «ламия» этимологически выводится из «lammaszt’a», слова, которым в Ассирии и Вавилоне называли демонов, убивающих грудных младенцев. Древнееврейским словом «лилим» в мидраше именуют демонических детей Лилит. Известны строки из Книги пророка Исаии (34:14), которые в большинстве польских (и русском – Е. Вайсброт) переводов говорят о «Лилит», или «ночном привидении», в переводе же св. Иеронима они выглядит так: «…ibi cubavit lamia et invenit sibi requiem».
Дело в том, что в средневековье ламия (как и Лилит) стала синонимом сатанинского демона, дьявола родом из ада. Опороченное произведение Ульриха Молитора «О демонах и чародейках» (1493) это ведь в оригинале-то «De lamiis et Phitonicis mulieribus». Ламий связали с инкубами и суккубами, превратили в упырей, демонов ночи, добавив к ним такие разновидности, как лемуры, эмпузы (ср. «Фауст» Гёте) и мормолики.
«О подруга и спутница Ночи, о ты, коя радуешь собак лаем и потоком крови, крадешься во мраке между могилами, о ты, которая жаждешь крови и несешь ужас смертным, о Горгона, Мормона, Луна Тысячеликая, соблаговоли принять наши жертвы!»[175]
ЛЕВИАФАН (LEVIATHAN)
Невообразимо огромное морское чудовище, по некоторым версиям – персонификация демона Рааба, князя моря, взбунтовавшегося против Яхве, а Яхве, который таких фокусов не прощал, раздавил ему голову. По другим версиям Левиафан отнюдь не бунтовал и плавает себе спокойненько в глубинах, а Яхве поймает его лишь в Судный день, чтобы мясом его накормить жителей Нового Иерусалима. Аналогия с поимкой Тором змея Мидгарда очевидна. Левиафан, как сказано, чудовище гигантское, и хоть никто его ни разу не видел, тем не менее известно, что рыбы и морские чудовища длиной аж по триста миль служат ему пищей. А дабы все же существовало нечто такое, чего бы убоялся сам Левиафан и чтобы это «нечто» не позволяло ему очень-то уж безобразничать, Яхве создал рыбку Халкис. Есть мнение, что речь идет о сардине либо анчоусе.
Польские переводы Библии не очень-то последовательны в отношении Левиафана. Так, Книга Иова (40:20–25) отождествляет его с крокодилом[176], в то же время в Псалме 74:4 чудовище оказывается самим собой – Левиафаном («Ты разбил голову Левиафана…»).
