Мэран кивнула. Для нее это было новостью, которая, однако, вполне укладывалась в ее представления об отношениях Лесли с матерью.
– А вы в полицию обращались? – спросила она.
– Едва поговорила со школой. И можете себе представить, они мне заявили, что беспокоиться еще рано! Детектив, с которым я разговаривала, пообещал разослать ее описание всем патрульным, чтобы они сообщили, если заметят ее где-нибудь, и все-таки он считает, что она просто прогуливает занятия. Но Лесли просто не способна на такое, уж я-то знаю!
– А ваш муж тоже так думает?
– Питер еще ничего не знает. Он в командировке на Востоке, так что я поговорю с ним только вечером, когда он сам мне позвонит. Я даже не знаю, в каком отеле он остановится. – Анна протянула руку, худую, как птичья лапка, и стиснула запястье Мэран. – Что мне делать?
– Можно попробовать поискать ее самим.
Услышав предложение Мэран, Анна радостно затрясла головой, но безнадежность этой затеи тут же дошла до ее сознания.
– Город такой большой, – сказала она. – Слишком большой. Разве мы сможем ее найти своими силами?
– Есть и другой способ, – раздался вдруг голос Сирина.
От неожиданности Анна вздрогнула. Мэран сняла полотенце с ее лба и отодвинулась, чтобы дать ей сесть. Вглядевшись в высокого мужчину, чья крупная фигура занимала весь дверной проем, она узнала Сирина, мужа Мэран. Только раньше он никогда не казался таким грозным.
– И… что же это за способ? – спросила Анна.
– Попросить помощи у фей, – ответил Сирин.
– Так ты, значит, на Полли работать собираешься?
Лесли подняла голову от дневника и обнаружила, что тот парень у мемориала, который ей так не понравился, стоит у ее скамьи. Вблизи вид у него оказался совсем бандитский. Зализанные на макушке волосы длинными прядями спускались на шею. Три серьги болтались в мочке левого уха, еще одна в правом. Грязные джинсы были заткнуты в высокие ковбойские сапоги, из-под джинсовой куртки выглядывала полурасстегнутая белая рубаха. Но больше всего Лесли напугал его елейный взгляд, она даже вздрогнула.
Она проворно захлопнула дневник, сунув вместо закладки палец, и завертела головой в напрасной надежде увидеть Сьюзан, но новая подруга все не возвращалась. Тогда она сделала глубокий вдох и наградила подозрительного типа взглядом, полным, как ей хотелось верить, подходящей случаю уличной бравады.
– Я… я не понимаю, о чем речь, – заявила она.
– Я видел, как ты разговаривала со Сьюзи, – ответил он, без церемоний усаживаясь рядом с ней. – Она всегда набирает новеньких для Полли.
И тут Лесли впервые стало по-настоящему плохо. Дело было даже не в том, что она до смерти боялась этого парня, а в том, что она, похоже, допустила ужасную ошибку, доверившись Сьюзан.
– По-моему, мне пора, – сказала она.
Лесли попыталась встать, но ужасный тип схватил ее за руку. Потеряв равновесие, она снова упала на скамью.
– Эй, слушай! – рявкнул он. – Я ведь тебе, можно сказать, услугу оказываю. У Полли сейчас девчонок десять-двенадцать, и они вкалывают на него, как лошади. Я вижу, что ты девочка славная, и не хочу, чтобы ближайшие десять лет ты провела, подставляя задницу всякому встречному-поперечному, и все ради ублюдка, который подсадит тебя на иглу раньше, чем кончится неделя.
– Я…
– А у меня дело чистое. Никакой наркоты, все девушки хорошо одеты, живут в нормальных квартирах по двое, а не по десять человек, как у Полли. У каждой по два, максимум три клиента за ночь, а Полли гоняет своих по улицам девять-десять часов подряд.
Говорил он спокойно, даже дружелюбно, но Лесли от его слов было страшно, как никогда в жизни.
– Пожалуйста, – начала она. – Вы ошиблись. Мне правда нужно идти.
И она снова попыталась встать, но он положил ладонь ей на плечо, так что она не смогла подняться. Его голос, до сих пор такой вкрадчивый и мягкий, зазвенел железом.
– Ты уйдешь отсюда со мной или никак, – заявил он. – Другого выбора нет. Разговор окончен.
Он встал и потянул ее за собой. Его пальцы клещами впились в ее руку. Когда ее дневник упал на землю, он остановился, подождал, пока она поднимет и спрячет его в рюкзак, а потом грубо поволок ее прочь от скамьи.
– Мне больно! – вскрикнула Лесли.
Он наклонился к ней, так что его губы оказались в нескольких сантиметрах от ее уха.
– Будешь вопить, – прошипел он, – узнаешь, что значит больно. Веди себя как следует. Теперь ты на меня работаешь.
– Я…
– Повторяй за мной, цыпочка: я – девушка Каттера.
На глаза Лесли навернулись слезы. Она оглянулась, но никто в парке не обращал на них ни малейшего внимания. А тут еще Каттер встряхнул ее так сильно, что она чуть язык себе не прокусила.
– Ну, – потребовал он. – Я жду.
Его взгляд подсказал Лесли, что лучше делать, как он велит, если не хочешь нарваться на что-нибудь похуже. Он еще крепче стиснул ее руку, пальцы вдавились в нежную плоть предплечья.
Говори!
– Я… девушка… Каттера.
– Ну вот видишь? Совсем не трудно.
И он снова подтолкнул ее вперед. Больше всего на свете Лесли хотелось вырваться из его жестокой хватки и бежать, но пока он вел ее через парк, она обнаружила, что страх лишил ее воли и она может только покорно перебирать ногами.
Никогда прежде не чувствовала она себя такой беспомощной и одинокой. Ей стало стыдно.
– Пожалуйста, не шутите так, – отозвалась Анна на предложение Сирина обратиться к феям, чтобы те помогли им разыскать Лесли.
– Вот именно, – поддержала ее Мэран, хотя она, конечно, отнюдь не считала слова мужа шуткой. – Еще не время.
Сирин тряхнул головой:
– А по-моему, момента удачнее просто не придумаешь. – И снова обратился к Анне: – Не люблю лезть в чужие дела, особенно ссоры, но раз уж вы сами пришли к нам за помощью, думаю, что имею право спросить: а почему, собственно говоря, Лесли убежала из дома?
– Что это за намеки такие? По-вашему, я плохая мать?
– Ну, этого я не утверждаю. Мы слишком долго не встречались, чтобы я мог судить. Да и потом, разве это мое дело?
– Сирин, прошу тебя, – сказала Мэран.
Анна почувствовала, как где-то между висками нарастает головная боль.
– Тогда я не понимаю, – сказала женщина. – О чем вы?
– Мэран и я любили Элен Баттербери, – начал объяснять Сирин. – Не сомневаюсь, что и вы тоже были к ней привязаны, однако знаю, что, по вашему мнению, она была немного не в себе. Она рассказала мне, что когда ее муж, Филип, умер, вы серьезно убеждали Питера определить ее в специальное заведение. Речь шла не о доме для престарелых, но, как бы это выразиться, о лечебнице для слегка тронувшихся умом.
– Но она…
– Любила рассказывать всякие чудные истории, которые вам казались бессмыслицей, – перебил ее Сирин. – Она не только видела и слышала скрытое от большинства, но и обладала чудесным даром: в ее присутствии другие люди тоже могли заглянуть в невидимый мир фей. Однажды это произошло и с вами, Анна. И по-моему, вы так и не простили Элен этого.
– Но… это же неправда.
Сирин пожал плечами:
– Сейчас это уже неважно. Если я правильно понимаю суть дела, главное заключается в том, что вы всю жизнь прожили в страхе, как бы Лесли не выросла такой же странненькой, как ее бабушка. И если это так, то девочка именно потому убежала из дома, что не могла больше мириться с вашим открытым сопротивлением ее вере в фей.
Ища поддержки, Анна бросила взгляд на Мэран, но та, хорошо зная своего мужа, помалкивала. Он всегда такой: молчит, молчит, а потом как откроет рот – и ничем его не остановить, пока все не выскажет.
– За что вы так со мной? – жалобно начала Анна. – Моя дочь убежала из дома. И все… все вот это… – Она сделала рукой неопределенное движение, как будто имела в виду то ли комнату, то ли весь разговор. – Оно же не настоящее. Карлики, феи и прочая ерунда, о которой так любила распространяться моя свекровь, их же просто не существует. О, она любого могла убедить, что все это на самом деле, уж я-то знаю, но вообще-то их нет.
– В вашем мире, – сказал Сирин.
– В реальном мире.
– Это не одно и то же, – возразил Сирин.
Анна начала выкарабкиваться из недр мягкого дивана.
– И чего ради я все это слушаю, – бормотала она. – Моя дочь убежала, я надеялась, что вы мне поможете. Но раз вы надо мной насмехаетесь, я пошла.
– Если я и затеял этот разговор, – попытался успокоить ее Сирин, – то только ради Лесли, а не чтобы посмеяться над вами. Мэран только о ней и говорит. Похоже, она чудесный, одаренный ребенок.
– Так оно и есть.
– Вот потому-то меня так бесит сама мысль о том, что ее пытаются засунуть в маленький деревянный ящичек, для которого она не создана. Ей ломают крылья, завязывают глаза, затыкают рот, не дают слышать.
– Ничего подобного я с ней не делаю! – завопила Анна.
– Вы просто не отдаете себе отчета, – возразил Сирин.
Голос его был спокоен, даже ласков, но темное пламя бушевало в глубине глаз.
